*ЗАДОЛБАЛСЯ Я!

- Как же я задолбался...
- Простите...?
- ЗАДОЛБАЛСЯ Я!
(с)


Я устал. Очень-очень-очень! И канистры нет. И некого облить бензином и поджечь.

Зимой как-то ещё казалось, что всё это временно, скоро обязательно пройдёт и всё обязательно вернётся на круги своя. Но чёт как-то нихера ничего не получается. По-прежнему работаю в режиме аврала, устаю морально и физически настолько, что даже не могу выползти в интернет вечером. Почти не получаю удовлетворения от работы, но что ещё печальней - от выходных в своём доме я устаю ещё сильнее.
Одно радует. Даже не смотря на полный контроль моего заработка матерью, за весну уже получилось отложить приличную сумму. Ещё пара таких зарплат (собссно, их всего пара в году бывает - у меня работа сильно от сезона зависит), и я куплю ещё осенью облюбованную бжд.

Я очень хочу спрятаться в чулане и чтоб меня никто не трогал минимум две недели.
И интернет.
И бждшку!

@темы: ни о чём

---

Продолжаю люто флэшмобоспамить

Вы мне - номер вопроса, а я на него развернуто отвечаю



1. Опишите свою зону комфорта - типичный "ваш" фик.

Ответ:

2. Есть ли типичный сюжет/ситуация (в оригинале trope), который вы никогда не писали, но очень хотели бы попробовать?

Ответ:

Ну я никогда не писал омегаверс, хотя мне ужасно хочется попробовать. Не то, что бы я был сторонником безобоснуйной гомоебли - скорей наоборот. Опционально, мир омегаверса мне представляется миром без женщин (либо с конкретно определённой качественной ролью для них), а значит и без задолбавших размышлений на тему правильности/неправильности однополой любви. Конечно, и сюда можно впихнуть нестандартные Альфа+Альфа или Омега+Омега, но суть слэшного творчества не в том, чтобы на-гора выдавать нестандарт, а просто в любовании эстетикой мужской любви.

3. Есть ли типичный сюжет/ситуация (в оригинале trope), к которому вы и близко не подойдете?

Ответ:

Ну я не очень притязателен в выборе сюжетов. Хотя меня многое сквикает. Я никогда не подойду к гуро, к насилию и принуждению, если в перспективе не маячит хэппиэнд (хотя бы в моём воображении). И ещё я почти стопроцентно не стану разбивать свои пейринги. Разве что в целях эксперимента и в размере не больше однострочника или драббла. Что поделаешь, я однолюб и все мои персонажи точно такие же.

4. Сколько идей фиков вы обдумываете прямо сейчас? Поделитесь одной из них?
5. Расскажите об одной своей сильной стороне как автора.
6. Расскажите об одной своей слабой стороне как автора.
7. Поделитесь фрагментом одного из своих текстов, которым вы гордитесь, и объясните, почему.
8. Поделитесь диалогом из одного из своих текстов, которым вы гордитесь, и объясните, почему.
9. Какой фик было тяжелее всего писать?
10. Какой фик было легче всего писать?
11. Написание текстов - ваша страсть или просто забавное хобби?

Ответ:

Это моя забавная страсть ))
На самом деле я писал лет с пятнадцати. Сейчас это называется сиквелы/приквелы, но тогда мне просто не хотелось расставаться с авторским миром и я придумывал для него продолжения. Изредка стихотворил, но весьма на среднем уровне. И только году в двенадцатом, с появлением в моей жизни моего Счастья, я начал выкладываться в интернет и понял, насколько это клёво и как мне, оказывается, этого не хватало. Я могу писать сутками непрерывно, могу не писать месяцами. Я не знаю, хобби ли это, но без этого мне очень некомфортно и депрессивно.

12. Есть какая-то часть канона, которая вдохновляет вас немного больше, чем остальные?
13. Лучший совет по поводу писательства, который вы встречали.
14. Худший совет по поводу писательства, который вы встречали.
15. Если бы вы могли выбрать для экранизации один из ваших фиков, то какой?
16. Если бы вы до конца жизни могли писать только один пейринг, то какой?
17. Вы пишете всю историю от начала до конца или разные сцены вразброс?
18. Вы используете при написании фиков планы, схемы и т. п.?
19. Стивен Кинг однажды сказал, что его муза - мужчина, который живет в подвале. А у вас есть муза?
20. Опишите свои идеальные рабочие условия.
21. Сколько раз вы обычно вычитываете фик/главу перед выкладкой?
22. Выберите абзац из одного из своих ранних фиков и перепишите его в том стиле, в котором пишете сейчас (задающий вопрос может предложить фик).
23. Если бы вы могли отредактировать/переписать один из своих ранних фиков от начала и до конца, то какой и почему именно его?
24. Вы когда-нибудь удаляли один из своих выложенных фиков?
25. Какие качества вы цените в бете?
26. Вы бетите чужие фики? Если да, то какая вы бета?
27. Как вы относитесь к сотрудничеству? (Наверное, имеется в виду соавторство. Уточните, что имеете в виду)
28. Назовите трех своих любимых фикрайтеров и расскажите, почему вы их так любите.
29. Если бы вы могли написать сиквел (или приквел) к любому чужому фику, то к какому?

Ответ:

Вот к этому:
Я бы безумно хотел увидеть продолжение или написать его самому, поскольку фик до сих пор незакончен и уже вряд ли когда-либо будет дописан. Кстати, он мне иногда снится, но я никогда не могу запомнить, что же там дальше.
И ещё к этим двум
Я их переводил и страстно мечтал о третьем фике-продолжении. Но не нашёл и загорелся идеей написать его сам. Это был бы тот же небольшой размер, то же рваное повествование, про то, как Винсент окончательно сходит с ума, потому что изнутри тела Сефирота рвётся Дженова, окончательно вытесняя личность последнего. Заложенный в Винсента инстинкт спасти Сефирота будет велеть ему уничтожить её, но уничтожить её можно будет только уничтожив Сефирота. Логическая ошибка, которая должна стать финальной точкой, завершающей существование того мира. И всё это воплощено в наконец-то-рейтинге, с БДСМ и повышенной кровавостью ))
И ещё вот чего вспомнилось: Цикл "Этого не было, потому что не могло быть никогда"
Я бы не смог и не стал писать ни сиквелов, ни приквелов... Но это один из тех миров, в котором я жил крайне долгое время и просто не хотел останавливаться. К сожалению, автор так же не собирается больше возвращаться в тот мир и мне остается лишь довольствоваться сладкими воспоминаниями

30. Вы пишете по заявкам?
31. Вы позволяете себе вольности по отношению к канону или стараетесь писать вканонные фики?
32. Как вы относитесь к высокому рейтингу (в оригинале smut, т. е. порно)?
33. Как вы относитесь к крэку?
34. Как вы относитесь к нон-кону и даб-кону?
35. Вы способны убить канонного персонажа?
36. Ваш любимый сайт для выкладки фиков.
37. Расскажите о ваших текущих фиках в процессе.
38. Расскажите об отзыве, который очень вас порадовал.
39. Вам когда-нибудь оставляли грубые отзывы? Если да, то как вы на это реагировали?

Ответ:

40. Напишите альтернативное окончание одного из своих фиков (задающий вопрос предлагает фик).



И пожалуйста, забирайте, не стесняйтесь! Обязательно загляну к вам и предложу свой вопрос.

@темы: флэшмоб, funfiction, ни о чём

---

В сумасшедшем доме день открытых дверей.

А больше нет никакой возможности объяснить произошедшее на днях. Ну то есть я привык к лайкам в количестве одного-двух в день и трёх-пяти в неделю, редкому однострочному отзыву и одному-двум подписчикам в месяц на Фикбуке.

К такому я готов не был

И всё-таки, что бы это значило?

@темы: funfiction, ни о чём, Картинощки

---

Земля, прощай! В добрый путь! (с)

Да отъезда два с половиной часа, значит у меня есть время быстренько набрать.

Две недели пролетели довольно быстро. И хоть мне не дали, как обещали, 31-го зарплату, я всё равно счастлив. Я еду к моему любимому лорду, наконец-то! Хорошая традиция, вести личную жизнь с третьего по десятое января и пропадать на год ))
Будем считать, что мы живём вахтовым методом ))
Зой, я тебя люблю и уже бегу на вокзал!
Друзья и читатели. Не серчайте, если пропаду из сети на две недели. Вряд ли у меня останутся силы доползти до клавиатуры.
Я вас всех люблю!

@темы: Любовь!, ни о чём

---

Я решил опять пофлешмобить. Устрою себе развлекаловку перед новым годом.
Утащил у  Анж - Мать Забвения

Я могу отвечать сразу на все, а могу по желанию. Вы пишете номера вопросов, я их всесторонне освещаю ))
И забирайте все, кто хочет!

1. Расскажите про первый пэйринг, который вы зашипперили
Кажется это был Гарри/Драко лет так десять назад. Со мной щедро поделились архивом фанфиков и артов с какого-то старого, ныне мёртвого сайта и фики по ГП занимали там бОльшую часть. Вообще, это было очень упорото, люто и беспощадно, я не понимал что, куда, зачем и сколько потому что почти везде был ангст и принуждение, но мне вроде как даже нравилось.

2. Расскажите о трех самых важных для вас пэйрингах
Нефрит/Зойсайт безусловно. Отчасти потому что сейчас у меня как-то это очень определяюще в жизни. Причём всю жизнь шипперил ДжедоНеф, да и сейчас он мне весьма мил.
И еще Сефирот/Винсент, потому что они люто кошерные и в последнее время, работая по ним, я многое переосмыслил для себя в том числе.
И ещё Мелькор/Саурон, потому что это классика и вообще два идеальных создания, предназначенные друг другу. Они появились чуть ли не самыми первыми, ещё со времён первого прочтения ЧКА, и останутся самыми последними пока смерть не разлучит нас, аминь

3. Ваш нынешний ОТП
Сефирот/Винсент поглотил меня беспощадно и эгоистично

4. Ваш нынешний НОТП (пэйринг, который вам категорически не нравится)
Весь ГенСен, СефоКлауд ХоджоВинсент и разнообразные от него производные.

5. Есть ли у вас пэйринги-тройнички? (или больше)
6. Как вы относитесь к любовным треугольникам?
Это когда одного любят двое и он разрывается между каждым? Честно говоря, с настороженностью, потому что я вообще не слишком люблю обилие драмы. В жизни и так её хватает, чтобы поганить существование ещё и придуманным существам.
Хотя если у них всё полюбовно и в режиме тройничка, то очень даже миленько

7. Как вы относитесь к РПС?
8. Вы когда-нибудь шипперили себя с персонажем?
9. Много ли у вас пэйрингов, которые так и не сошлись вместе?
10. Шипперите ли вы персонажей, которые никогда даже не видели друг друга?
Сама постановка вопроса отдаёт мексиканским накалом и индийской закрученностью
Строго говоря, Сефирот и Винсент тоже не виделись в каноне. Ну не считая убийства Сефироса компанией в событиях оригинальной Семёрки, и ещё того задумчивого взгляда, который отвешивает Винсент Сефироту в АС.
А ещё есть у меня пейринг Кунсайт/Нехеления внизапна, гет. Вот уж ребята точно никогда в жизни не встречались, разделённые тремя сезонами. Но мы тут курили кроссовер СейлорМун с Мастером и Маргаритой, и решили, что пейрингу быть!

11. Расскажите про свой любимый первый поцелуй
12. Случалось ли так, что реализация вашего пэйринга в каноне вас разочаровывала?
К счастью ни один мой пейринг в каноне не реализован потому что пропаганда и просто упоротость. Но реализация в артах и гифках меня вполне устраивает.

13. Случалось ли так, что какой-то пэйринг разбил вам сердце?
Саурон/Лютиэнь
Это была ролевая полигонная история, вылившаяся в пожизнёвый переезд и повлекшая дальнейшие необратимые изменения головного мозга отношений с Сауроном Московским.

14. Как вы относитесь к канону, который построен на интриге "сойдутся эти двое или нет"?
Нууу, я люблю притяжение противоположного. Я бы почитал как сошлись Рено с Рудом, потому что это было бы именно такое "что забыли эти двое рядом друг с другом?".

15. Был ли у вас пэйринг "с первого взгляда"?
СефоВинс, разумеется. Причём я ещё не знал, ху из ху, потому что опять же, знакомство с ними было только по артам, но ТАКИЕ личности, даже просто глядя на друга не могут не вызывать порномыслей

16. Расскажите про пэйринг, который вам сначала не нравился
НефоЗой. Не то, чтобы он мне не нравился. Скорей, я в принципе не понимал его смысла. Но потом, как та кошка, втянулся.
ВаленВинд, кстати, тоже. Мне казалось крайним идиотизмом спаривать таких очень странных и несовместимых личностей. Сейчас, во многом, благодаря артам, я отношусь к ним в достаточной мере ровно. Ну пока на линию огня не выходят с пеной у рта их бешеные приверженцы и не начинают их превозносить, ссылаясь на "канонную" знаменитую фразу "Пойдём спать в нашу каюту"

17. Расскажите про пэйринг, который вы перестали воспринимать как романтические отношения
Я бы сказал КуноЗой, потому что сейчас я во многом стараюсь видеть в них родительско-сыновние отношения (и даже не благодаря тому переводчику, который в 92м году решил облагородить их суровую самурайскую любовь для российских реалий). Но не скажу, потому что как пейринг я их тоже нормально воспринимаю.
Вообще-то я почти кого угодно могу завернуть в романтическую обёртку. Но вот так по долгом размышлении, пожалуй остановлюсь на Арагорн/Леголас.
Видеть их больше не могу

18. Расскажите о каком-нибудь моменте, который заставил вас поставить под сомнение целый пэйринг
19. Случалось ли так, что вы шипперили кого-то вопреки собственному желанию?
20. Расскажите про пэйринг, который, как вам кажется, шипперите только вы
Мне кажется, или вопросы отчасти повторяются?
Кунсайт/Нехеления, объяснения выше.
Баррет/Тифа. Потому что нельзя быть на свете красивой такой так безнаказанно раз за разом проезжаться по болевой Клауда и при этом рассчитывать что он загорится желанием создать с ней семью. И силой - приемными детьми - тоже привязать не получится. На кой гхыр они Клауду сдались? Он сам ещё мальчик. А вот с Барретом будет удобней. Тифа бы им ненавязчиво управляла, Баррет бы нашёл ещё одну цель помимо Марлин (да и вообще как я думаю, из него получился бы прикольный папаша и надёжный муж), и все были бы счастливы.

21. Есть ли пэйринг, который вы просто не понимаете, но ничего не имеете против?
22. У какого из ваших пэйрингов самая лучшая "химия"?
23. Какой из ваших пэйрингов заслуживает лучших текстов, чем по ним пишут?
24. Вы в основном шипперите канонные пэйринги?
25. Было ли такое, что вы начинали шипперить кого-нибудь до того, как сели смотреть сериал/фильм из-за гифок и арта или чего-то подобного?
Я многих стал шипперить исключительно после фанфиков. Шульдиха и Фудзимию, Дина и Кастиэля, Сефирота и Клауда. Но после знакомства с каноном и другими вариациями некоторые взгляды поменялись.

26. Замечали ли вы какие-то закономерности в ваших пэйрингах? Есть ли определенная динамика романтических отношений, которая вас особенно привлекает?
27. Есть ли пэйринг, который вы шипперите большую часть своей жизни?
Кипелов/Маврин. Но это исключительно творческий броманс тандем, и не надо тут ваших грязных намёков!
Мелькор/Саурон. Ну надо же было на кого-то перенести их образы

28. Легко ли вам дается шипперство?
29. Нужно ли вам обязательно зашипперить кого-то, чтобы по-настоящему насладиться фильмом/книгой/сериалом/комиксом?
30. Назовите несколько фандомов, в которых у вас нет пэйрингов
Эквилибриум, Космобиолухи (несмотря на то, что Ден и Тэд просто идеальные дуалы Дон/Дюма и вообще имеют шикарнейший типаж), Сталкер, Мстители, Мыши-Рокеры с Марса (хотя я ОЧЕНЬ пытался).

31. Расскажите про любимый хэдканон для любимого пэйринга
Ну поскольку сейчас я под финалкотравой, про неё и расскажу.
В моём хэдканоне Дженова как отдельный разум завладевает телом и сознанием Сефирота, что оправдывая его уже порядком затрёпанное фикрайтерами безумие. Вроде как раздвоения личности, которое удавалось купировать долгое время, но потом Сефыч пошёл вразнос и
Сам Сефирот в это время преспокойно плавал духом в Лайфстриме, пока его тело, вынесенное подземными потоками к Северному Кратеру, врастало в вечную мерзлоту. Где его и нашли вредные Турки в начале событий АС
Так же, он не является сыном Ходжо, терпеть не может свой фан-клуб и когда-то давно в раннем детстве самым первым откопал гроб Винсента в особняке Шин-Ра. И заверте...

32. Поделитесь пятью фиками, которые, по-вашему, обязательно нужно прочесть
Как бы удержаться от рекламирования себя? )))
НА самом деле всё зависит от фендома. Лично на меня большое влияние оказали "Этого не было, потому что не могло быть никогда" Тэрайи Тени по ТК, "Воины-Бабочки" Ящерки, "Рено любит Руда, а Руд любит Рено" авторства Нанатян, "Чёрное+Белое" несравненной Рики.

33. Кто ваш любимый автор фанарта?
34. Поделитесь любимым фанмиксом по вашему ОТП
35. Порекомендуйте 1-5 шипперских блогов
36. Вы делаете фанмиксы/гифки/фанарт/фики/фанвидео и так далее по вашим пэйрингам?
37. Есть ли у вас любимый сюжетный ход и/или АУ с вашим ОТП?
О, да! Я видел даже целых два исполнения: один в фике, один в арте.
Я обожаю, когда Сефироту, неким авторским произволом возвращённому к жизни, подсовывают очаровательных тройняшек на воспитание.
Аерис: Ну а что ты хотел? Создал - воспитывай, а то свалил на меня... Тут тебе Лайфстрим а не школа-интернат для малолетних сильверхэдов

38. Нравятся ли вам названия пэйрингов? Пользуетесь ли вы ими?
39. Есть ли такой фикциональный персонаж, которого вы хотели бы заполучить в личное пользование?
40. Если бы вы могли изменить что-то одно в вашем ОТП, что бы вы изменили?
Пусть они уже потрахаются!

@темы: флэшмоб, funfiction, FF VII

---

Начинаем обратный отсчёт

Осталось 15 дней до моей долгожданной поездки к Рыжей Хвостатой Сволочи.
Которая, жопа такая, болеет и не может порадоваться со мной.
Но я тебя всё равно люблю и отсчитываю дни, да!





Ну и заодно отсчитываю от семисот двадцати долларов, которых у меня нет.
Сто.

@темы: Любовь!, ни о чём, кукломечты

---

Всё ещё флэшмобофоб...

...но исключительно потому, что меня никто не осаливает, а сам я брать стесняюсо ))

Тема такая:
Флешмоб "Десять фактов из разряда "%username% и...".
Правила: сообщить десять фактов о себе и доставшейся тематике; осалить пятерых своих ПЧ.
Взято у  ~Eule~, и тематику, так и быть, оставлю всё ту же FFVII
Темы можете задавать мне ещё, я не против ))
Забирайте, товарищи

Ардент

 Badass.Ardent, тема - Ардент и Финалка,  Ren Zoisite

тема

Зой и фендом Мунечки,  Spearing

тема

ты и твоя Непоследняя Фантазия,  landatra

Тема

Ты и куклы,  Лис Огненый

тема

Ты и фендом Мунечки

Келла и FFVII
1) Я считаю Финалку вторым своим фандомом после Sailor Moon. С ней это место делит делит разве что фандом Сильмариллиона.
2) Хотя я играл только в Crisis core. Ну и Чилдренов смотрел восемьдесят шесть раз
3) Моим первым прочитанным фанфиком был Алгоритм Счастья несравненной Jasherk с незабываемым тройничком СефоЗакоКлауд
4) А вторым - Северный Ветер перевода Аззи с СефоВинсом и вот после того момента судьба моя решилась
5) Я очень долго не решался писать по этому фандому. Мне казалось, что если я где-то накосячу или отойду от канонного образа, ко мне придут коренные авторы фандома и вставят неиллюзорных трындюлей за то што я своей писаниной оскорбляю их любимых героев.
6) В принципе, я до сих пор уверен в этом, но очень надеюсь на то, что из-за мониторов меня не достанут и не побьют
7) И из-за этого опять же, я с трудом пишу рейтинговые сцены. а те три пвп, что лежат в черновиках, мне подбросили недруги
8) Я никогда не разбиваю свои пейринги. И даже читать что-то, отличающееся от моего ОТП, могу очень редко и с большим трудом.
9) А пейринги у меня более, чем нестандартные. Например Лазард/Генезис. по которым я вряд ли что-то напишу когда-нибудь к сожалению
10) Когда-нибудь я обязательно скосплею Хаоса в полной своей форме. Когда-нибудь! Непременно!

Келла и мотоциклы

Келла и мотоциклы от  Ren Zoisite
1) У моего отчима была Ява, на которой я проехал свои первые десять метров, прежде чем врезаться в стену гаража
2) Однажды по пьяни я всерьёз доказывал товарищу, что компания Harley-Davidson основана эммигрантами Харламовым и Давидовым.
3) На своём первом байкфесте я нажрался так, что организаторы до сих пор не желают меня видеть среди участников.
4) Заниматься сексом на мотоцикле НЕУДОБНО! Это факт!
5) Мой ребёнок впервые сел на мотоцикл именно для того, чтобы ехать, а не просто посидеть, в два года.
6) Сейчас ему два с половиной и он ощутимо предпочитает машинам мотоциклы.
7) Я очень боюсь скорости. и высоты Это один из тех нюансов, который мешает мне получить права.
8) Но я обязательно куплю себе "голду" когда-нибудь. Обязательно! Ибо она устойчива.
9) Однажды я упал с мотоцикла. Семь швов на лице и лёгкий испуг, у водителя сотрясение, перелом руки, мотак всмятку. А меня просто удачно перекинуло через руль.
10) Мотоциклы это свобода. И если эта свобода закончится свободой вечной... Что ж... Так тому и быть.

Келла и СПН

Келла и СПН от  Лана Сэр
1) Келла ничего не знает об СПН, кроме того, что это сериал о двух братьях, искореняющих нечисть.
2) Любовь моя, Зойсайт, всё ещё надеется подсадить меня на сериал наивный...
3) Но я шипперю ДиноКас, потому что это кажется мне правильным.
4) Я люблю творчество АлКошки с Фикбука ищущие да найдут, ибо мне лень постить ссылки... ибо я пьян, как всегда, потому что она пишет невероятные гомоебные ПВПшки по ДиноКасу.
5) На самом деле, я люблю потустороннюю тематику. Но только не тогда, когда всё решается стволом и религиозными обрядами.
6) При всём своём незнании канона, я умудрился по нему написать фанфик, который, как мне кажется, весьма пользуется вниманием.
7) В принципе, я атеист. Не знаю, как это сочетается с СПН, но что-то надо было написать ))
8) Я щитаю, что Бог, как он показан в СПН да никак он не показан, ёпта абсолютно равнодушно относится к тому, что он там насоздавал. Иначе не отвалился бы на заре времён, оставив от себя только толпу сыновей, да уродливый амулет.
9) И поэтому можно грешить, как хочешь
10) Но поскольку Келла, повторюсь, атеист, Келла руководствуется исключительно принципами личной морали.

Келла и Сефирот

Келла и Сефирот от  landatra
1) Сефирот - Бог, и это не обсуждается
2) Первыми когда-то я увидел именно Адвентов и на Сефирота внимания не обратил особо. Я вообще не знал, кто там есть кто и сути анимешки не постиг. Ну мужик волосатый появился на семьдесят седьмой минуте, Ну слился на восемьдесят третей, и што?
3) Через много лет я увидел у подруги двадцати-тридцатисантиметровую фигурку Сефирота и серьёзно к ней прилип. Не особенно помня, кто это, я понял, что люблю этого персонажа до усрачки неимоверно!
4) Фигурку мне, разумеется, не подарили, но через год, помня об этом моём шизофреничном "Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!!!", эта подруга подарила мне чиби-Сефирота, коий и поныне стоит у меня на полке рядом с драконами, как талисман.
5) Когда я занялся фанфикшеном, Сефирот уже уверенно лидировал среди моих любимых персонажей и к этому времени я узнал о нём всё, что только можно было подчерпнуть из ФФ-вики, разнообразнейших публикаций, психологических разборов его неоднозначного характера, и прочих необходимых сведений, без которых нельзя было приступать к его оживлению в собственном творчестве.
6) Расписывать, к каким выводам я пришёл, наверное, нет особо смысла, иначе у меня не то. что пунктов - у меня разрешённых символов в посте не хватит. Но заключить следует одно: для меня Сефирот не человек, ни психологически, ни физически. Иногда это трудно для понимания, а как бы он поступил в той или иной ситуации, но я вспоминаю о том, что он всё-таки может хотя бы пытаться быть человеком. А значит я должен помочь ему в этом ))
7) По этой же причине я едва ли могу серьёзно относиться к пейрингам Сефирот/обычный человек. Потому что я, как всегда, хочу счастливый конец, дом, собаку, троих детей, а потом избавиться от них и улететь на край света со своим избранником. Счастливый конец с кем-то обычным в исполнении Сефирота воспринимается мной крайне тяжело
8) Я уверен в теории мультивселенных, и значит где-то в бесконечном космосе есть мир, в котором живёт мой Сефирот. И мне безумно хорошо от этой мысли.
9) Я обязательно заведу БЖД-Сефирота. Хоссподи, покажите мне хоть одного бждшника-финалочника, который не имеет или не мечтает его завести.
10) Кстати, следуя моде большинства фикрайтеров отождествлять себя с любимым персонажем, я всё-таки удержался от искушения назваться генералом. Я всё-же не Нап, и я представляю, что просто не потяну его характер. Я старый ролевик и я абсолютно точно знаю, КАК нужно себя вести, если уж одеваешь на себя чьё-то имя. Сефирот не человек и ни один человек, по моему мнению, просто не постигнет всей его глубины.
блять, пошловато как-то прозвучало
И пафосно
Хотя в фанфиках, я некоторые черты его и реакции на происходящее, безусловно, списываю с себя.

P.S. Иногда я наполовину ожидаю, что мне приснится, как Сефирот тянет ко мне свои прекрасные руки в целях банального удушения меня же, и рычит сквозь зубы, какого хрена я, демиург клятый, так издеваюсь над беднягой.

запись создана: 21.10.2014 в 05:00

@темы: флэшмоб, ни о чём, FF VII

---

Пикспам!

Наверное это не лечится, но кого я обманываю? Даже если сейчас объявят о бесплатных вакцинах, я убегу в бункер и спрячусь
И буду там злобно хохотать и замышлять недоброе
Потому что мы с моей прекрасной, безотказной и самоотверженной Валькирией раскопали больше трёхсот артов по СефоВинсу! *задумчиво смотрит в папочку* Триста шестьдесят, если совсем точно. И это только относительно приемлемого качества. И действительно, только по ним двоим. Кто там говорил про то что пейринг отсутствует как класс? Я говорил? Виноват-с...
И я, короче, не могу молчать, потому что ЫЫЫ и ААА!!! Потому что меня люто штырит, несмотря на то, что макси-фик вроде как закончен, и я увлёкся уже другим, по другому фандому, но кого я об... ах, это уже было
Келлыч упоролся
В общем, надо срочно поделиться травой, вдруг кого тоже торкнет? Нате вам перед

спойлером

второй частью Смерти, которая нихрена не повод, десяток-другой-третий картинощек. Я долго думал, как их сортировать, а потом плюнул и решил, как левая пятка зачешется.

с чувством юмора

Я вот даже не хочу спрашивать, почему у генерала такая морда, будто Винс ему на раздевание проиграл.


А вот теперь Сефирот действительно почувствовал себя Мамой


Большей упоротости я не видел никогда! а што это за пустая бутылка у Сефыча в руках?


Я просто люблю кроссоверы


Почему я упорно вижу здесь кошачью лапку? Уняняшную такую


Вообще, очень люблю мусолить эту тему, но в принципе, с таким раскладом не согласен. Да Сефыч его старше морально лет на -дцать, какое там "я твой отец?" ))


А это моя самая любимая. Пришёл Сефирот и всё опошлил показал мастер-класс

Чибики няшки же!

Хомячки! Хомячки же!!


Сефыч, ну што ты злой такой? Он тоже хочет любви и ласки и пожрать.






Несравненный twilight of the dark master. Надо будет с ним отдельный пост запилить.


Вот стопудовый арт к Смерти и к Первому Правилу Компании. Не говорите мне какого он года, моё ЧСВ уже не исправить

В монохроме

Просто додзи, которую даже нет резона клинить.


Тhis 's mine


А этот автор просто гладит все мои кинки )



Секретный лимит Винсента для сражений со всякими Сефиротами


Люблю эту динамику, но лица Сефа меня пугает


Ну вот, сразу ясно, кто победил

И в цвете

Остальные добавлю позже и запись подниму, потомушта ну очень много их
To be Continued

запись создана: 20.10.2014 в 15:03

@темы: Картинощки, FF VII

---

Первое правило Компании

Автор:  NefritO

Фэндом: Final Fantasy VII compilation, Final Fantasy VII Advent Children

Дисклеймер: Герои принадлежат создателям. Почти все.

Пэйринг или персонажи: Сефирот/Винсент, Ценг/Руфус, Руд/Рено, члены Лавины, Компания Шин-Ра в комплекте

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш, Романтика, Юмор, Драма, Психология, Повседневность, Hurt/comfort, AU

Размер: Макси

Статус: В процессе

Размещение: С моего согласия

Посвящение: Тем, кто мир сей однажды полюбил и время проводил там со своими друзьями

Описание:

Сефирот так органично влился в Шин-Ра, словно так было всегда. Но Президент уверен, что рано или поздно, бывший безумный Солджер вновь станет неуправляемым, и переубедить его почти невозможно. А между тем, в царящем на Планете кризисе начинает налаживаться стабильность, и для того, чтобы всё вернулось на свои места, нужны усилия каждого члена Компании. Вне зависимости от того, приходится ли сильверхэд кому-то кровным врагом, объектом для исследований или, возможно, даже родным сыном.
События следуют за событиями фанфика "Смерть - не повод перестать жить"

Глава 1. Новое начало

Руфус не любил женщин. Он считал их лживыми коварными созданиями, только и ждущими, как бы урвать свой кусок от того, на что они не имеют права, и в основном предпочитающими действовать подло, играя на низменных желаниях обеспеченных мужчин. В прошлой жизни, еще при отце, он на таких насмотрелся предостаточно. Даже мать, по рассказам, не интересовалась им, используя только как рычаг давления на любвеобильного Президента, пока, наконец, Артуру это не надоело, и он не предпочёл избавиться от проблемы её докучливых требований классическим радикальным методом. Многочисленные секретарши и администраторши были не лучше. На подрастающего наследника они смотрели с алчностью сорок, увидевших бриллиант, и Руфус, достаточно быстро это раскусив, вдоволь издевался над ними, заставляя терпеть весьма злые и неприятные выходки, на которые он всегда был мастером. Может быть, они и правда считали, что умилившись их стойкостью и послушанием, молодой принц снизойдёт до какой-нибудь терпеливой дурочки, проникнется уважением и приблизит к себе. Но это только укрепляло Руфуса в уверенности, что все окружавшие его женщины были жадными стервами, готовыми ради денег даже на самоунижение.
Вот Елена, к примеру, являлась в первую очередь боевым товарищем. Тоже не особенно гениальным, но верным и упрямым - почему-то именно эту черту характера нетерпимый к людям Руфус уважал сильнее прочих. И лишь во-вторых - женщиной, первой и единственной на счету нового Президента Шин-Ра, достойной представительницей своего рода.
Достойная представительница своего рода, словно почувствовав, что мысли Президента заняты не кем-нибудь, а именно ей, вызывающе виртуозно приблизилась, покачивая бёдрами, обтянутыми короткой мини-юбкой, и подала своему шефу высокий бокал с виски, пополам с тоником, игриво подмигнув при этом.
― Не переигрывай, ― сквозь зубы пробурчал Руфус, косясь в сторону, где за происходящим азартно следили вездесущие журналисты.
― Слушаюсь, босс, ― кивнула девушка, и перехватив поднос подмышкой, так же развязно вернулась к освещённому многолюдному бару, лавируя между сотрудниками Компании и почётными гостями. Огромный, разбитый под самой крышей центрального здания офиса зимний сад был заполнен ими больше, чем наполовину, и маленькие банкетные столики с закусками опустошались так быстро, что официантки не успевали заставлять их новыми тарелками и напитками. Конечно, на самом деле чужих людей здесь не присутствовало, и роль прислуги исполняли не кто иной, как переодетые сотрудницы Отделов, но мало кто знал об этом.
Боевой товарищ Елена, вновь с кем-то флиртуя на ходу, загрузила новый поднос фужерами с напитками и незаметно растворилась в кучке приглушённо шушукающихся у стены вутайских гостей, делегация которых прибыла только вчера для обсуждения взаимоотношений между странами. Любые гости - это всегда сперва шпионы, а уже потом дипломаты и послы, а Руфус любил узнавать о тайных намерениях до того, как эти самые намерения выльются в заговор или открытое противостояние.
Ещё где-то там виднелась черноволосая голова Ценга, не преминувшего выразить своё почтение западным гостям, и Руфус окончательно скис от мысли, что все самые доверенные его лица оставили своего босса в одиночестве на весь этот длинный вечер. Тем более, что Руд возглавлял службу охраны и не стремился к общению в принципе, а Рено не было видно вовсе, и только от дальних столиков, где вдоль прозрачных, до самого пола застеклённых стен стояли уютные кушетки, доносился многоголосый говор и смех - преимущественно женский - прямо указывающий на то, что рыжий Турк уже нашёл себе увлекательную компанию.
Нет, конечно, совершенно одного Президента не оставили, но право, лучше уж бы это было так.
О Сефирота волна людей разбивалась, как о подводную скалу. Непугливых и неубиваемых журналистов с репортёрами вряд ли что могло остановить, но и эти, в высшей степени самоотверженные люди, облепившие поначалу среброволосую звезду приёма, недолго терпели его отвратительный характер. Руфус Сефирота, впрочем, понимал. Вопросы, которые папарацци задавали, были по большей части бестактны – Президент и сам не избежал подобных в самом начале вечера, когда впервые дорвавшиеся до сугубо внутренней вечеринки Шин-Ра представители СМИ чуть не растерзали его на части. Но если Руфус обязан был изображать гостеприимного хозяина, и не мог послать журналистов на три вутайских иероглифа, то Сефирот мог себе позволить и не такое.
К его чести, к подобному генерал не прибегнул. Но любезный до оскомины, ироничный до сарказма и предупредительный до какой-то скрытой издёвки, он одаривал репортёров таким многообещающим взглядом и широкой хищной гримасой улыбки, что те как-то сами собой отваливались, едва разродившись вопросом-двумя.
Руфус даже смутно завидовал такому полезному умению.
Другие ценные сотрудники и друзья Компании - а по настоянию Рива Туэсти, сюда были приглашены даже маломальские руководители отраслей – не вызвали особенного ажиотажа, но некоторые совершенно определённо на него напрашивались. Кто-то, дабы привлечь к себе внимание, обронил фразу, что обновлённая Компания готова вот-вот раскрыть тёмные секреты и тайны предыдущего руководства, и репортёры уцепились за неё с хваткой голодного волка. Кем был тот недальновидный, Руфус не видел, но не сомневался, что переодетые обслуживающим персоналом Турки не пропустят ни единого слова, даже брошенного вскользь...
Сладкие мечты о том, как Президент отомстит говорливому сотруднику, были прерваны в самом начале. Растолкав спины почётных гостей – всех, как один в чёрных смокингах и торжественных вечерних нарядах – перед Руфусом возник весьма представительный, сухопарый и невысокий, но очень желчный на вид старик в обнимку с двумя фигуристыми красотками лет двадцати пяти, выше его головы на полторы. Девушки белозубо скалились, стреляя глазками налево и направо в очарованных ими гостей, но своего седого покровителя покидать явно не собирались. Одна из них, блондинка с высокой причёской и зелёно-голубыми, по-лисьи вытянутыми к вискам глазами, облачённая в вечернее, вызывающе-алое платье с разрезом до бедра, ещё и подмигнула Руфусу, игриво трепыхнув ресницами. Другая, очень похожая на неё томная очаровательная шатенка с отливом в шоколад, в таком же откровенном наряде, но уже лилового оттенка, только склонила голову к плечику, словно оценивая оказавшегося перед ней Президента. Те же зелёно-голубые глаза, правда, кажущиеся более светлыми из-за контраста с волосами, мерцали выжидательным предвкушением, как у волчицы, притаившейся в засаде.
Впрочем, это ощущение засады чётко прослеживалось абсолютно у обеих дамочек и Руфус, давно приученный смотреть в самую изнанку внешности, мгновенно понял, что образ игривых, падких на приключения куртизанок – всего лишь удобная маска.
Кажется, сегодня кто-то тоже решил поживиться чужими тайнами.
― Добрый вечер, мистер Президент, ― поздоровался старик, сверкнув линзами толстых круглых очков, делавших его похожим на сову. Похоже, он был явно доволен впечатлением, которое производили его спутницы. ― Прекрасная вечеринка. Приятно видеть, что Компания не чурается простых человеческих развлечений. Ваш отец терпеть их не мог.
― Да, я знаю, ― кивнул Руфус с вежливой улыбкой. ― И именно поэтому я планирую одним приёмом не ограничиваться. Добрый вечер, доктор Хайт. Приятно видеть, что и вы, в ваши девяносто, не забыли, что это такое.
Старик польщённо хмыкнул, словно ему сделали до крайности приятный комплимент, и перевёл взгляд на своих подруг, притянув их к себе за талии.
― Позвольте представить моих внучек, Джулию и Анну. Работают в Отделе развития медицины. Ну, иногда работают, ― он поперхнулся смешком и девушки совершенно одинаково заулыбались, щуря лисьи глаза, ― когда не дерутся за право возглавлять его.
―Весьма приятно, ― поклонился Руфус, не испытывая никакого укора совести от такого вранья. В конце концов, он вежлив и только.
Девушки заулыбались ещё шире. Блондинка, что первая кивнула на представление имён, похоже особенно им заинтересовалась – Президент просто-таки видел, как она просчитывает выгоду от знакомства и дальнейшего сближения, да и откровенный вид её нельзя было истолковать иначе. Шатенка ограничилась лишь кивком, но тут взгляд её скользнул вбок и вверх и тщательно замаскированное равнодушие в её глазах мгновенно сменилось восхищением и непритворной очарованностью.
Руфус не успел отреагировать, как за спиной внезапно возникло ощущение близкой опасности, и только всей своей силой воли он сдержался, чтобы не шарахнуться в сторону.
― Хороший вечер, господа, ― донёсся до его слуха приятный тенор и Руфус конечно же разозлился на себя за эту непроходящую и не поддающуюся контролю реакцию. ― Моё почтение, дамы. Не возражаете, если я присоединюсь к вашему разговору?
Надо же, Сефирот мог быть вежливым! Хотя надо думать, ему это давалось тяжело. Руфус скрыл заминку за покашливанием и неторопливо обернулся к выросшему за спиной сильверхэду.
― О, генерал. Сманиваете прекрасных незнакомок у своего, и без того заскучавшего начальства?
Зелёные глаза напротив прищурились, оценивающе глядя на Президента. В них не было угрозы, скорей даже наоборот – приветливая доброжелательность, но не отомстить за свой испуг Руфус не мог.
― Я подумал, что Президенту будет слишком жирно, ― Сефирот растянул губы в улыбке, делая шаг вперёд и по очереди приветствуя девушек. ― Доктор Хайт, очень рад. Видел вас на прошлой неделе в городе. По-прежнему практикуете?
Профессор философски пожал плечами, но Руфус заметил, как пронзительно-заинтересованно сверкнули маленькие чёрные глаза за стёклами очков.
― Безделье убивает. Научный отдел настраивает оборудование, а это песня долгая. Так что у меня есть время несколько раз в неделю заглянуть в городские больницы. Ну и преподаю немного. Сейчас с хорошими врачами трудно, так что даже краткие курсы по хирургии приносят приличную пользу.
Сефирот заинтересованно поднял брови. Да Руфус и сам несколько изумился. На его, достаточно искушённый взгляд, едкий и склочный старик мог быть уличён во многом, но точно не в подобном альтруизме.
― Как вам мои девочки? ― вновь вскинулся доктор Хайт, видя, что беседа уходит прочь от его драгоценных спутниц. К счастью, теперь вопрос относился к Сефироту. Шатенка в лиловом – кажется, Анна – всё не сводила с него широко распахнутых глаз, бесспорно очарованная его широкими плечами и военной выправкой. Светло-серый строгий костюм подчёркивал его фигуру и высокий рост, да и обаяние сознающего свою привлекательность мужчины просто хлестало через край, так что Руфус девушку вполне понимал.
Ещё как понимал, подумалось ему с усмешкой.
Сефирот коротко улыбнулся, словно собираясь отвесить комплимент-другой, но вдруг замер и нахмурил брови, непонимающе переводя взгляд с одного миловидного личика на другое. Руфус с недоумением проследил за его взглядом, но ничего такого не обнаружил и постарался придать лицу максимально бесстрастное выражение.
― Что-то не так? ― спросил доктор Хайт, коварно улыбаясь.
― Вы ведь не внучки, ему? ― полуутвердительно заметил Сефирот, обращаясь к блондинке, глядевшей на него с игривым вызовом. ― И не сёстры. Хотя и очень похожи.
― Вы проницательны, ― неожиданно глубоким томным контральто ответила та после паузы и вновь улыбнулась – как показалось Руфусу, открыто и слегка виновато.
― Люди принимают нас за близняшек, ― в тон "сестре" добавила темноволосая. Так, что закрыв глаза можно было подумать, что говорил один человек, без пауз, свойственных диалогу. ― Мы даже покрасились...
― Чтобы различаться, ― уточнила блондинка. И с видимым удовольствием, внимательно глядя на реакцию мужчин, призналась. ― Мы клоны.
― Блять, ― коротко резюмировал Сефирот.
Профессор Хайт хрипловато рассмеялся.
― Кто бы говорил, мистер Солджер!
Руфус вновь всмотрелся в лица девушек, ища то, что натолкнуло сильверхэда на сомнения. Вообще, Президент плохо различал лица людей. Точнее, он их не запоминал настолько, чтобы утрудиться возможностью распознать их в дальнейшем. То, что похожие "сёстры" были копиями друг друга, действительно маскировалось причёской и макияжем, но вот сейчас он заметил под левым глазом Анны две крошечные, едва видимые родинки. Руфус перевёл взгляд. У блондинки оказались точно такие же, в том же месте, хоть и тщательно заретушированные пудрой, и насколько Руфус знал, даже самые похожие близнецы не могут похвастаться одинаковыми отметками на коже.
Впрочем, возможно Сефирот ещё каким-то своим дополнительным чувством определил необычность девушек, но Президента это мало волновало. Клоны и клоны. Не видел он их до этого что ли?
― Я вам ручаюсь за их адекватность, ― просмеявшись, успокоил мужчин доктор, снова покровительственным жестом обнимая "внучек" за талии. ― Самые обычные люди. Без этих ваших генных мутаций. Я ведь уже говорил, все идеи, которые воплощал наш общий знакомый, уже давно были мной апробированы. Но проницательность ваша и правда поражает, ― он уважительно кивнул Сефироту. ― Я догадывался, что вы ещё не раз удивите меня, когда выбивал из него ту сыворотку – на основе ваших же, кстати, стволовых клеток. И вы меня не подводите.
― Вы меня захвалите, ― неприязненно заметил бывший Солджер, перехватывая с подноса у прошмыгнувшей мимо официантки бокал с шампанским. Девушка тут же притормозила и с улыбкой предложила компании выбрать напитки и себе, но остальные отказались.
― Не хотите ли как-нибудь заглянуть в Отдел? ― доктор Хайт как всегда проигнорировал недовольство среброволосого генерала, загадочно поблёскивая глазами поверх очков. Сефирот смерил его взглядом, весьма близким к ужасу и возмущению, но, увы, он не достиг цели. Только Анна понимающе хихикнула, прикрыв ладонью в длинной батистовой перчатке маленький аккуратный ротик.
― Не хочу, ― бросил Сефирот всё же, скорее потому, что Руфус тоже смотрел на него, улыбаясь своей привычной, едва заметной змеиной улыбкой, которая до предела раздражала его недоброжелателей. Конечно, Сефирот не был его недоброжелателем, и даже возможно, один из немногих мог как раз-таки его во многом понимать, но у Руфуса никак не получалось простить генералу тот факт, что он всё никак не мог справиться с безотчётной паникой в его присутствии. Потому что это означало, что Сефирот имеет над ним некую власть, а власти над собой Руфус не терпел.
Всё же Президент владел собой очень хорошо, и ничего не отображалось в прозрачных серых глазах даже тогда, когда Сефирот с плохо скрываемым раздражением перевёл на него взгляд. Похоже, он уже пожалел, что решил подойти ближе, когда его исподволь охраняемый объект включился в диалог со старым профессором.
В этот момент со стороны послышались зовущие оклики, и подняв голову, Президент увидел Рено, неистово машущего ему рукой. Рядом с ним, почему-то, не оказалось толпы поклонниц, да и сам рыжий выглядел больше озадаченно, нежели восторженно, так что Руфус решил, что его поведение было не простым привлечением внимания и желанием распить на брудершафт.
― Прошу прощения, обстоятельства разводят нас, ― Президент протянул руку девушкам и кивнул доктору. Сефироту и того не досталось, впрочем, они и не прощались – вечеринка рисковала затянуться до рассвета.
Профессор проскрипел что-то прощально-вежливое, но Руфус не дослушал, быстрыми шагами отходя к Рено и наконец-то вдыхая полной грудью, словно избавляясь от какого-то гнетущего влияния.
Бахамутов Сефирот... Когда же я перестану бояться тебя до дрожи в пальцах?

В отличие от Руфуса, при всей своей внешней невозмутимости, Сефирот не умел прятать чувства, особенно негативные. Наверное, это выглядело смешно со стороны – малейшая неудачная фраза вызывала в нём возмущение и какую-то детскую обиду, проявляющиеся в мгновенно портящемся настроении. Но рядом с ним не было человека, способного прямо указать на это, или хотя бы просто успокоить замечанием, что никто не хотел его ни в чём упрекнуть. Руфус же...
Сефирот проводил его настороженным взглядом, но увидел, как Рено за спиной Президента показывает успокаивающий жест, и слегка расслабился. Рено можно было доверять.
― Не удаётся отдохнуть даже на празднике? ― сочувственно спросил профессор, проследив этот взгляд и сделав правильные выводы. ― Конечно, такая значимая фигура... Но кажется, вы не очень-то любите его.
― Разве это имеет значение? ― Сефирот нахмурился, но потом отвесил себе мысленного пинка и усмехнулся. Демонстративный негатив был признаком слабости. Не стоило позволять ему прорываться на поверхность. ― Мы должны заботиться о Президенте и охранять его.
Доктор помолчал, по-старчески пожёвывая губами. В его хитрых глазах тлело какое-то непонятное выражение, но что это было, Сефирот разгадать не мог. Девушки рядом молчали, как хорошо воспитанные телохранители, не встревая в разговор, и Сефирот вдруг снова почувствовал себя подопытным образцом под лупой микроскопа.
― Ну да. Правильно. Забота о благе Компании превыше всего. ― Доктор кивнул, словно в ответ каким-то своим мыслям, и, освободив левую руку, взглянул на часы, плотно обхватившие сухопарое жилистое запястье. ― Ну что же, не стану больше надоедать своими вопросами, мистер Солджер. Уже почти одиннадцать, а завтра с утра у меня важная операция, так что вынужден откланяться. Был очень счастлив встретиться с вами. Ходили слухи, что вы так и не найдёте в себе решимости вернуться под крыло Компании?
― Вот как? ― снова усмехнулся Сефирот, чувствуя, как тяжело даётся ему эта вежливая незаинтересованность. ― Приятно рушить чужие ожидания.
― И не говорите, ― самодовольно хехекнул доктор Хайт. ― Это то, что вы умеете просто превосходно.
Сефирот иронично изогнул бровь, поднося фужер ко рту.
― Звучит так, будто это плохо.
― Ну что вы. У вас вообще масса талантов, нужно ими гордиться. В частности, я слышал, что вы неплохо обольщаете женщин.
На несчастье Сефирота, он-таки успел пригубить шампанское.
― Неужели это не так? ― хитро поинтересовался доктор, глядя, как пытается не раскашляться подавившийся генерал. ― В Мидгаре, в своё время, у вас был целый фан-клуб из особ самого различного возраста, и некоторые из них рассказывали совершенно потрясающие вещи.
― Не сочтите за бестактность, но мне кажется, для вашего возраста вы слишком много внимания придаёте этой теме. ― Сефирот очень попытался не заострить внимание на последней фразе, прекрасно понимая, что заскучавший от официоза профессор просто пытается расшатать его и без того нестабильное состояние. Но оказалось, что этот неуместный разговор всё же был прелюдией к чему-то иному, потому что Хайт вновь взглянул на наручные часы и легким шлепком послал своих очаровательных и молчаливых спутниц вперёд.
― Всё может быть. И всё же я на правах старого приятеля хочу попросить вас об услуге. Присмотрите за этими красавицами хотя бы до полуночи. Потом за ними приедет такси.
Джулия и Анна обратили на Сефирота одинаковый нежный и одновременно алчный взгляд, и тому ощутимо стало не по себе.
― Вообще-то мне есть за кем присматривать на этой идиотской вечеринке, ― всё-таки раздражение вновь пробралось в голос, но Солджер не почувствовал укора совести. Ему и мальчишки-Президента, шарахавшегося от него по всем углам, за глаза хватало.
― Ну же, сделайте мне приятное, ― сверкнул доктор глазами, довольно скалясь. ― Хотя бы в благодарность. Вы же сегодня вроде бы одиноки. Они составят вам прекрасную компанию.
Но я не одинок, мысленно вскликнул Солджер, сам того не зная, повторяя отчаянный ищущий взгляд Руфуса поверх голов праздных гостей, наводнивших зал. Но точно так же никого искомого не увидел и со вздохом, призванным изображать галантное согласие, пожал доктору протянутую руку.
Хайт ушёл, моментально затерявшись за спинами людей. Девушки-клоны стояли перед генералом недвижно, как роботы, и только следили глазами за тем, как он вновь окидывает банкетный зал внешне равнодушным взглядом.
― Это мы основали ваш фан-клуб в Мидгаре в девяносто втором году, ― томно произнесла одна из них. Вроде бы Анна, а Джулия поддержала её кивком.
Сефирот окончательно уверился, что в одиночестве его больше не оставят.
― Неужели это кому-то было интересно? ― усмехнулся он, предлагая девушкам руки и те с удовольствием взяли его под локти с разных сторон. Невдалеке выделялась неоновая подсветка бара, возле которой устроился ненавязчивый, но довольно приятный на звук джазовый квартет, и Сефирот решил, что, в общем, компания это действительно не так уж и плохо.
― Ну конечно интересно! ― с радостным смехом отозвалась блондинка, когда генерал потянул их обеих в сторону бара. ― Первое правило женщины – не пропустить восходящую звезду потенциального героя. Вдруг удастся заполучить его себе в женихи?
Сефирот легко улыбнулся. Скромностью девицы явно не страдали и это ему нравилось.
― Женщины от века падки на военных, ― поддержала сестру темноволосая Анна, томно трепыхнув ресницами и лучась совершенно непритворным удовольствием от того, что идёт под руку с легендой Компании. ― У вас есть подруга или невеста? Не может быть, чтобы ваше сердце до сих пор никто не завоевал.
― Увы, работа почти не оставляла мне времени на романтические отношения, ― с притворным смирением вздохнул Сефирот. Несмотря на все его тёмные предчувствия, вести разговор было приятно. Краем глаза он заметил пробирающегося следом за ними невысокого крупного мужчину в коричневом полосатом костюме с бейджем представителя СМИ на груди, и с трудом сдержал ухмылку. Перед началом вечера ему было настоятельно рекомендовано продемонстрировать себя с самой обыденной человеческой стороны и, кажется, с этим он справлялся неплохо.
― Как? ― Анна изумлённо округлила глаза, повернув к нему голову. ― Хотите сказать, вы ни разу...
Солджер возблагодарил небеса, что хотя бы сейчас не пил шампанское – фужер так и остался у колонны. Иначе точно подавился бы.
― Вы же основали мой фан-клуб, ― с усмешкой передразнил он. ― Вы же всё обо мне должны знать.
― Мы не лезли в вашу личную жизнь, ― обиженно надула губки Джулия, но глаза её были теплы.
― Точнее, нас не пускали, ― в тон ей вставила Анна.
― Должно же быть что-то святое для нас у нашего кумира, ― хором произнесли они и рассмеялись. Прозвучало это как старая шутка, известная лишь им двоим, и Сефирот улыбнулся, не сдержавшись. Определённо, девчонки импонировали ему всё больше.
― В любом случае, моя личная жизнь закончилась почти восемь лет назад, ― припомнил он, добавляя в голос иронии, и махнул рукой, привлекая внимание бармена, когда вожделенная стойка оказалась прямо перед ними. Удивительно, но людей здесь было немного – основная масса кучковалась вокруг того самого джазового оркестра, как будто разговаривать, перекрикивая друг друга и музыку, гостям нравилось больше. ― А потом у меня был творческий отпуск и мне стало уж точно не до отношений.
― О, так место вакантно? ― коварно улыбнулась Анна, элегантно устраиваясь на высоком барном стуле и принимая от бармена экзотически выглядевший коктейль.
― А вы хотите попытать счастья? ― усмешка Сефирота почти отразила её собственную, скрывая непозволительную заминку генерала. Девушка вскинула тонкие брови, но не ответила, весьма двусмысленно обхватив губами изогнутую трубочку в своём коктейле и не сводя с Солджера ироничного взгляда.
― Не верьте ей! ― произнесла устроившаяся напротив Джулия, с наигранным возмущением в голосе. ― Она завтра же возобновит рассылку по всей Компании и за её пределами.
― Ничего подобного! ― вскинулась шатенка. ― Это ты взламывала информационную базу и рассылала подписчикам эсэмэски.
― Но это же была твоя идея!
― Но это же ты всё придумала!
― Тихо, девочки, ― рассмеялся Сефирот. Кажется, он начал понимать, что имел в виду доктор Хайт, когда просил "присмотреть за ними". ― Если для вас это так важно, я совершенно свободен. Но я не собираюсь пока подыскивать очередные отношения. Меня ждёт очень много работы в ближайшие месяцы.
Сёстры замолчали так внезапно, словно именно этого и ждали, и совершенно одинаковыми движениями занялись своими коктейлями. Сефирот внимательно посмотрел на то, что предложили ему, но подумав, отказался. Сёстры явно унаследовали от своего "дедушки" его острый язык и бесцеремонную манеру задавать вопросы, и рисковать больше не хотелось.
Внезапно ему показалось, что кто-то пристально смотрит в затылок. Солджер был в первую очередь воином и если бы не умел чувствовать такие взгляды, он бы давно пал где-нибудь в Вутае от руки знаменитых своим мастерством ниндзя. Но оглянувшись, он никого не заметил. Всё те же праздные незнакомые лица гостей, серьёзные официанты из младшего набора Турков, да вдалеке у стеклянной стены, выходящей на неосвещённую длинную лоджию, уставленную пальмами и цветами, Руфус с Рено в компании ещё одной молодой особы что-то сосредоточенно обсуждали.
Сефирот чуть заметно пожал плечами и отвернулся. Но на душе почему-то стало неуютно.
― Так какие девушки вам нравятся? ― продолжила Анна, словно и не было никакого спора. ― Если хотите, это останется только между нами.
― А вы действительно собираетесь возобновлять рассылку? ― подняв бровь, ответил вопросом же Сефирот, вспомнив, как когда-то давно о чём-то подобном говорил Зак, на телефон которого периодически приходили странные сообщения вроде того, каким шампунем генерал предпочитает мыть голову, и прочей ерунды.
― Если вы не против, ― подтвердила женщина с улыбкой.
Солджер внимательно оглядел обеих сестёр, маскируя за этой выжидательной паузой острое волнение.
Не говорить же им в самом деле, что женщины действительно никогда не интересовали Сефирота настолько, чтобы говорить об отношениях или хотя бы сексуальной привлекательности. То есть, он бесспорно ценил эффектную внешность, острый ум и некоторые черты характера, свойственные слабому полу, но в его жизни в принципе было не так много женщин, чтобы можно было из них выбирать. А вот мужчины были. И, как правило, они разыскивали его сами. А разыскав, делали своей собственностью окончательно и бесповоротно, и нельзя сказать, чтобы Первому Солджеру это не нравилось.
Хотя если вспомнить ту рыжую сволочь...
Девушки смотрели на него одинаковыми предвкушающими взглядами, и Сефирот понял, что его следующие слова непременно попадут в ту пресловутую рассылку.
― Ну, последняя моя... пассия... была стервой, ― почти не покривил душой он. ― Красивой, своевольной и с неимоверным самомнением. Но любил я её не за это, ― добавил он торопливо, видя, как заговорщически переглядываются сёстры за барной стойкой.
― А как она выглядела? ― с интересом спросила Джулия, безотчётным жестом накручивая на палец длинную прядь блестящих золотистых волос, собранных в высокий хвост на затылке.
Этот вопрос был сложнее. Врать Сефирот не любил, да и не особенно умел, зная, что впоследствии обязательно забудет, о чём говорил.
Да бахамут подери, почему он вообще должен был рассказывать им подобное?
― Внешность не главное, ― усмехнулся он в ответ на свои мысли. ― С ней было комфортно, несмотря на то, что каждый день примерно два или три раза меня посещали мысли о жестоком кровавом убийстве. Это было, конечно, минусом, но она вовремя умела становиться такой послушной очаровашкой, что рука уже не поднималась.
― Но поднималось кое-что другое, ― со значением добавила Анна.
― Ну, как вариант, ― согласился Сефирот со смехом.
― А она была блондинкой или брюнеткой? ― спросила Джулия с предвкушением на лице.
― Рыжей, ― содрогнулся генерал, заработав два разочарованных взгляда. ― Ужасно. Была бы брюнет...кой, мне бы нравилось гораздо больше.
― Ага, значит всё-таки брюнетки! ― Анна восторженно показала язык сестре. ― А почему вы расстались? Устали выносить её ревность и притязания?
― Не совсем, ― улыбнулся Сефирот несколько грустно. ― Скажем, её дух соперничества победил чувства.
― О, я понимаю, ― неожиданно серьёзно кивнула Анна. ― Рядом с таким мужчиной нужно быть лучшей из лучших. И иногда в процессе достижения этой цели забывается то, ради чего, собственно, и появляется эта самая цель.
Солджер пожал плечами, равнодушно отводя взгляд от шатенки на стойку бара, где ровными рядами стояли изрядно опустевшие бутылки с довольно дорогим спиртным. Удивительно, но ему действительно было всё равно. Он давно об этом не вспоминал и сейчас был по-настоящему удивлён тем, как легко и просто было рассказывать о минувшем.
Ещё удивительней было другое. Почему он рассказывал об этом случайным знакомым в баре, пусть и в торжественном зале Компании? Даже Винсенту он никогда не говорил о своих близких отношениях с кем бы то ни было. Впрочем, тот и не спрашивал, а без нужды ворошить не особенно приятное прошлое Сефирот не видел смысла.
Винсент был другим. Совершенно другим...
― Вспомнили что-то приятное? ― лукаво спросила Анна, внимательно следящая за изменениями на лице среброволосого генерала, и тот обратил внимание, что ни с того ни с сего расплылся в мечтательной удовлетворённой улыбке – первой естественной улыбке за весь этот бесконечный вечер.
― О да, ― на мгновенье прикрыв глаза, подтвердил Сефирот. ― Но вам это совершенно точно будет неинтересно...

Рено встретил Президента непривычно серьёзным лицом и сразу же, схватив за рукав, потащил к стеклянной стене, где, сложив руки на груди, спиной подпирала колонну показавшаяся смутно знакомой девушка в наглухо закрытом чёрном платье в пол, с длинными рукавами и сетчатой вуалькой на таких же чёрных блестящих волосах, лежащих на её плечах подобием водопада. Вообще, количество роскошных женщин на приёме, определённо, исчислению не поддавалось. Руфус бы даже оценил, если бы не одно достаточно большое "но", увы, потерявшееся в этом шумном и безликом человеческом скоплении.
― Зачем вы настраиваете его против себя? ― ни с того ни с сего спросил Рено без своих привычных кривляний.
― Кого? ― не понял Руфус, увлечённый своими размышлениями.
― Да Сефирота же, ― хмыкнул Рено, целеустремлённо расталкивая людей. Президент вспомнил свои жесты и фразы и нахмурился от подозрения, что его отношение было всё же заметно.
― Это не так.
― Очнитесь, босс! У вас было лицо, как будто вы ему почку задолжали, дзо-то. Вы же обещали Винсу, что не будете обижать его недоверием!
Вот откуда ты это знаешь? ― мрачно подумал Руфус. Но вслух сказал совершенно другое, демонстративно поведя плечами.
― Рено, его назначили моим телохранителем. Как думаешь, я ему не доверяю?
Рено на мгновение приостановился, словно не мог двигаться и думать одновременно, но тут же снова сорвался с места, таща Президента вперёд.
― Вы его боитесь и подозреваете! ― уверенно бросил он, не догадываясь, на какую больную мозоль сейчас наступает. Руфус мысленно застонал. Раз уж рассеянный рыжий это заметил, проницательному Сефироту уж точно не составило труда понять его к себе отношение.
― Ты меня позвал чтобы рассказать, какое у меня лицо? ― холодно спросил Руфус. Рено помотал головой.
― Вообще-то нет, хотя лицо это тоже очень важно.
― Рено!
― Окей-окей. Босс, не сердитесь, ― рыжий виновато вскинул руки, переводя на Президента виноватый и смеющийся взгляд, и тут же в кого-то врезался спиной. ― Ой, простите, я случайно... А, это ты? Отлично, а то я уж подумал, что этот проклятый зал никогда не кончится.
Руфус выдернул рукав из ослабшей хватки Рено, одёрнул строгий белый пиджак с безымянным голубоватым цветком в петлице, и поднял глаза на попавшегося на пути своего, не разбирающего дороги рыжего подчинённого, человека.
Перед ним стояла та самая стройная и черноволосая, удивительно серьёзная молодая девушка с глазами лаванды.
― Вот! ―выдохнул Рено, тепло глядя на брюнетку. ― Президент Руфус, это мисс Рэйко Найвз. Ей очень нужно с вами поговорить.
Руфус понял, что распекать болтливого Турка больше нет смысла, и вежливо пожал протянутую руку, до самого плеча затянутую в бархатную чёрную перчатку.
― Вы не помните меня, Президент? ― спросила девушка серьёзным голосом. Она не выглядела заинтересованной в охмурении завидного жениха своей персоной, скорей наоборот – почти траурная строгость её одеяния наверняка отталкивала желающих быстрого знакомства мужчин. Так что Руфус позволил себе повнимательней присмотреться к её лицу и фигуре, пытаясь воскресить в памяти, где, возможно, он мог её видеть.
Девушка помогла сама, откинув вуаль с лица и подняв на мужчину светло-лиловые глаза.
― Мой отец, Александр Найвз, был директором Военной Академии Шин-Ра в Мидгаре.
― О, конечно! ― Руфус мгновенно вспомнил полуседого строгого усача, на которого девушка действительно была очень похожа. Один из подчинённых Хайдеггера, мистер Найвз занимался отбором и дальнейшим обучением воинскому делу подростков, которые потом вливались в ряды Турков и военных полицейских. Руфус и сам отучился в Академии два года прежде чем Артур забрал его оттуда, мотивировав, что сыну Президента необходимо обучение более серьёзное, чем стрельба и силовая подготовка.
― Так чем я могу помочь? ― поинтересовался Руфус, видя, что девушка не торопится продолжать разговор, а даже наоборот, замолчала и опустила глаза, сцепив руки на подоле платья. ― Если я не ошибаюсь, Компания ведёт переговоры с вашим отцом о возобновлении его на своём посту в новой Академии в Эдже.
― Он не сможет принять ваше предложение, ― несколько резко ответила девушка. ― Отец умер вчера. Инсульт. Вам придётся подыскать нового директора.
Руфус долго молчал, напряжённо глядя на юную мисс Найвз, размышляя, что делать ему с этой новостью. Этим вопросом занимался Ценг, оставив Президенту только финансовые дела и разъезды по официальным приглашениям, так что вот так с ходу он не мог сказать, насколько это было трагично для Компании. Но наверняка неприятно, хотя в последнее время, желающих примкнуть к стремительно набирающей обороты Шин-Ра вполне хватало.
― Мои соболезнования, мисс Рэйко, ― сказал он всё-таки, и получилось даже на удивление искренне. Как бы он ни не любил отца, узнав о его смерти, он тоже был подавлен. Правда печалиться ему особенно не дала необходимость срочного побега из здания рушащегося офиса, но потом...
А впрочем, едва ли это имело значение теперь.
― Может ли Компания чем-то помочь вашей семье? ― спросил он после ещё одной паузы. Но брюнетка уверенно покачала головой.
― У меня нет семьи. Мать и брат умерли от Геостигмы год назад. А средства у меня есть. Просто нужно было сообщить вам, чтобы вы не беспокоились.
― Вы позволите нам хотя бы обеспечить похороны вашего отца? ― Руфус свёл брови. Подобное его не устраивало – глупая гордость всегда казалась лишним человеческим фактором, особенно, когда предлагали помощь. ― Компания всегда заботится о своих сотрудниках, даже бывших.
― Хорошо, ― просто отозвалась девушка, подняв на него холодные равнодушные глаза. ― Если я вам больше не требуюсь, могу я пойти домой? От шумных торжеств у меня всегда болит голова.
― Конечно, ― кивнул Руфус. ― Я позвоню на проходную, вам вызовут автомобиль.
― Не нужно, ― упрямо мотнула головой Рэйко и с чувством невероятного достоинства, с гордо выпрямленной спиной и расправленными плечами, направилась к выходу из зала, бросив напоследок: ― Я поеду на такси. Благодарю вас, мистер Президент.
― Да не за что, ― пожал плечами тот, глядя ей вслед. Чёрные волосы сплошной волной укрыли её спину до самой талии, словно блестящий шёлковый плащ. Определённо, девушка была красавицей даже по сравнению с тремя четвертями присутствующих здесь дам.
― Красивая, правда? ― донеслось со спины, словно в ответ на его мысли. Руфус повернул голову на непривычно серьёзного Рено, тоже провожавшего Рэйко взглядом.
― Ты её знаешь?
― Конечно, дзо-то! Она лучший курсант второго набора. Видели бы вы, как она метает ножи! А стреляет! Девять из десяти пуль в одну и ту же точку ложатся.
Руфус кивнул, снова отворачиваясь и окидывая глазами зал поверх голов людей. На часах над небольшим подиумом, фигурные стрелки показывали начало двенадцатого.
― Мне скоро выступать, ― негромко сказал он, тщательно маскируя ненависть к предстоящей обязанности. ― Найди Ценга, расскажи о произошедшем. По-хорошему, с него и надо было начинать.
― Босс велел его "не отвлекать, в разговор не влезать, за рукав не дёргать и вообще не отсвечивать", дзо-то, ― с унылой физиономией процитировал Рено, безошибочно вглядываясь туда, где на кушетках за столиками расположилась западная делегация, практически неотличимая от рядовых гостей. ― Якобы, принцесса очень не любит, когда её отвлекают, и в расстройстве может и голову оторвать.
― У тебя её и так нет, ― рассеянно отозвался Руфус. ― Какая ещё, к ифритам, принцесса? Юффи что ли?
― Да, вроде, нет, ―пожал плечами рыжий Турк. ― Настоящая наследница. Вутайская, дзо-то.
Руфус не сдержался и прикрыл лицо ладонью.

Вечер определённо затягивался. По крайней мере, по мнению Сефирота, отвыкшего от подобных шумных сборищ. Неожиданно для себя он осознал, что компания и впрямь поднимает настроение – доктор определённо знал о нём больше, чем говорил, и наверняка сознательно навязал ему общество своих девушек. С ними было легко хотя бы в том плане, что Сефироту не приходилось задумываться, что подумают о нём случайные собеседницы, и это расслабляло гораздо сильнее разговора по душам с любым знающим его приятелем.
Но к нему уже несколько раз подходили знакомые по Компании – явно с целью поинтересоваться, не многовато ли генералу на одну харю двух таких очаровательных подруг. На их несчастье, Сефирот был собственником каких поискать и, к тому, же ему определённо стали нравиться уважительные и завистливые взгляды. Представлять что-то из себя в силу некоторых старых достижений – это одно, а вот наглядная демонстрация того, что и в данный момент он является полным хозяином жизни, весомо грела его самоосознание.
Нет, Сефирот определённо не пожалел о своей компании, не дававшей ему скучать и злобно посматривать по сторонам, отпугивая от себя гостей и просто возжелавших знакомства.
Стеснительный толстяк-репортёр в коричневом полосатом костюме всё-таки набрался решимости подойти, когда одна из девушек, извинившись, удалилась в неизвестном направлении, а другая обратила всё своё внимание на тарелку с закусками, поставленную перед ней предупредительным барменом. Сефирот вновь был осчастливлен вопросами про то, как он объяснит своё семилетнее отсутствие и ложные слухи о его смерти. Названия канала – или издательства – было ему незнакомо и не удивительно. С такими пробивными данными казалось вообще чудом, что интервьюер осмелился подойти к нему хотя бы до рассвета.
И всё же в какой-то момент Сефирот понял, что больше не хочет, не выдерживает этой приторно-вежливой блестящей притворности вокруг себя. В одночасье музыка показалась ему режущей слух, а праздные и деловые разговоры верхних чинов Компании навевали такую скуку, что впору было вывихнуть челюсть от зевоты. Где-то всё ещё отсутствовал Руфус, но генерал рассудил, что перехвативший эстафету по надзору за его безопасностью Рено вполне справится и самостоятельно. Или перепоручит кому другому, считающему за честь носиться с Президентом, как с тухлым яйцом в кармане.
Анна кивнула, когда Сефирот, склонившись к самому её уху, произнёс, что тоже вынужден отлучиться по неотложным делам. Скользнула только хитрым лисьим взглядом по его лицу и фигуре, но ничего не сказала, ограничившись понимающей улыбкой.
Стрелки на часах приближались к полуночи. В двенадцать ожидалась речь Президента – поздравления с наступающим новым годом, к празднованию которого и был приурочен этот приём. Телевизионщики уже вовсю настраивали свои камеры, направляя их на подиум, с которого уже начинал расходиться оркестр, а гости, наоборот, подтягивались ближе, прихватив со своих столиков бутылки и фужеры с шампанским. Сефирот максимально незаметно отодвинулся в тень от очередной колонны, и быстро зашагал вдоль стеклянных стен к выходу на идущую вокруг здания лоджию. Сейчас, чтобы освободить банкетный зал, служивший зимним садом в обычные дни, большинство растений были вынесены за стекло, и Солджер, целеустремлённо направился туда же, подальше от надоевшей толпы. Речь, в конце концов, произнесут и без него, а вот знаменовать новый год жизни в компании совершенно не интересующих его людей казалось сильверхэду предательством по отношению к себе самому же.
На лоджии было гораздо прохладней. Она тянулась вдоль трёх стен здания офиса, кроме северной, и от улицы с её промозглой зимой и ударившими в середине декабря морозами, её отделял лишь один слой окон, к тому же, где-то весьма неплотно закрытых. Тишина пролилась бальзамом на уши Солджера и он, с незаметной для себя улыбкой, подошёл к окну, всматриваясь в бесконечно черноту полночного неба с яркими глазницами звёзд.
Почему-то он всегда смотрел вверх, почти не уделяя внимания раскинувшемуся под ногами десятимиллионному городу.
В голове слегка шумело, что не удивительно. Коктейли, которые Сефирот-таки распробовал в компании сестёр-клонов, оказались на диво забористыми. Но и сквозь лёгкий хмель, он прекрасно владел собой, и потому, безотчётным движением вытащив телефон из нагрудного кармана пиджака, он всё же почти сразу убрал трубку обратно. Не было смысла звонить. Его надсмотрщик-компаньон Валентайн наверняка был занят более важными делами, чем развеиванием скуки своего подопечного.
Словно в ответ на его мысли, по полу взметнулся едва ощутимый порыв ветра, наталкивающий на мысли о гуляющем по лоджии сквозняке. Кто-то открыл дверь, так же неслышно и незаметно отсекая себя от торжественного и официального человеческого большинства. Сефирот не придал этому значения. В полумраке заставленной кадками с пальмами и фикусами лоджии, освещённой только узкой, будто надломленной, луной, он чувствовал себя в безопасности от любых заинтересованных взглядов.
Он не услышал шагов, но присутствие ощутил почти сразу. И через несколько мгновений чужое дыхание оказалось совсем близко за спиной. Знакомое, едва слышное, родное до дрожи, прошившей кончики пальцев.
― Значит, чтобы тебя найти, надо было спрятаться самому? ― негромко спросил он, прислонив ладони к окну и не оглядываясь.
― Ты мог позвонить, ― разумно возразил голос за спиной. Сефирот прикрыл глаза. Слова звучали слегка укоризненно, но тепло, и Солджер расплылся в улыбке, различая в них такие знакомые виноватые нотки.
― Ты ведь тоже не развлекался. Зачем тебе мешать, поговорить мы могли бы и дома... ― Сефирот помолчал, с наслаждением ощущая, как теплеет вокруг пространство от одного лишь присутствия так необходимого ему существа, и с удовольствием добавил. ― Надоело, Винсент?
― Немного, ― признался тот и встал рядом с генералом, так же отстранённо вглядываясь в бездонное безоблачное небо, сулящее грядущие морозы.
Сефирот скосил глаза на Валентайна. Привычно собранный, в чёрном костюме, простотой своей выдававшем далеко недешёвую стоимость, с неизменной, хоть и гораздо более аккуратно, чем обычно, повязанной банданой под тщательно расчёсанными волосами, с печально-строгим лицом и такой неуместной на нём виноватой улыбкой, Винсент казался донельзя уязвимым и ненастоящим. По крайней мере, он уж точно не должен был находиться во всём этом сборище праздных зевак, притворяясь даже не одним из них – хотя бы похожим на всех этих людей. Так что Сефирот первым своим неосознанным движением осторожно коснулся его предплечья, словно чтобы убедиться, что тот действительно рядом с ним, а потом стремительно и неуловимо заключил главу Турков в объятья, прижавшись со спины так крепко, будто Винсент вновь собирался распроститься с ним на две недели вынужденной командировки.
― Я соскучился, ― пробормотал он куда-то ему в волосы, закрывая глаза от полноты ощущений. ― Я искал тебя весь вечер. Где ты пропадал?
Винсент смущённо хмыкнул, не пытаясь освободиться из собственнических объятий Солджера. Откуда-то едва слышно доносился усиленный динамиками голос Президента, приветствующего собравшихся на торжественный приём уважаемых гостей.
― Там же, где и ты. Проверял посты, решал конфликты, собирал информацию.
Сефирот фыркнул, пропуская мимо ушей не интересующие его фразы. Ничего не имело значения сейчас, кроме терпкого морозного запаха его волос, к которым он по-прежнему прижимался лицом. Только в данный момент Солджер, наконец, почувствовал, как на самом деле устал и уязвлён тем фактом, что ему пришлось практически в одиночку провести этот вечер, не имея возможности ощутить рядом присутствие своего драгоценного Турка. И почувствовав, сцепил руки крепче, всей своей силой удерживая Винсента рядом с собой.
Впрочем, вряд ли это было столь уж необходимо. Винсент с едва слышной усмешкой откинул голову назад, ощутимо расслабляясь в руках сильверхэда, и глубоко вздохнул. Он не собирался сбрасывать с себя так явно присваивающие его объятья, и это было хорошо...
― Ты мне нужен.
― Поэтому я здесь.
― Я могу тебя поцеловать?
Винсент вздрогнул в его руках.
― Если тебе действительно этого хочется.
― Ты боишься меня? ― неуместная грусть прокралась в голос Сефирота, заставляя думать, что проклятье всемирного зла не хотело отпускать его даже в глазах единственного верного ему человека.
Винсент чуть заметно качнул головой и накрыл его руки своими.
― Нет. Я просто хочу сберечь тебя... ― он помолчал, словно подбирая наименее царапающее совесть слово, и обречённо выдохнул, ― от разочарования.
Сефирот коротко улыбнулся, и, откинув с плеча своего Турка длинные волосы, уверенно прижался губами к его шее.
― Ты мне нужен, ― повторил он шёпотом, лаская дыханием бледную кожу и с удовлетворением ощущая, как вновь вздрагивает Винсент под этим почти целомудренным прикосновением. ― Мне нравится быть с тобой, касаться тебя. Что из этого могло бы меня разочаровать?
Винсент промолчал, но не отстранился, и Сефирот вновь коснулся лёгким поцелуем его шеи. Скользнул вверх, к щеке, к виску, закрыв глаза от ощущения невесомости под своими губами. Наделённый безмерным могуществом, Турк был слишком уязвим под этими простыми касаниями, и это говорило о многом.
В частности о том, что Сефирот всё-таки солгал, когда говорил, что не собирается заводить в данный момент отношений с кем бы то ни было.
Винсент молчаливо подавался навстречу его поцелуям, неглубоко и часто дыша под обнимающими его руками. Сефирот ни разу не позволил себе зайти дальше за всё то время, когда раскрывшись просто по всем фронтам, впервые заявил на Турка своё право на балконе их с недавних пор общей квартиры. Да и не было в этом нужды. Сефироту нужна была его близость и его доверие, нужно было тепло под пальцами и уверенность в том, что можно быть собой, не опасаясь снисходительного непонимания. Всё остальное было несущественно.
Просто удивительно, как быстро запретивший искать себе влюблённостей Солджер повёлся на это безмолвное одобрение любых своих действий.
― Нас могут искать в зале, ― тихо и будто бы совершенно незаинтересованно произнёс вдруг Валентайн, но противореча своим словам, ещё сильней откинул голову, подставляя под бережные осторожные касания шею и лицо с подрагивающими закрытыми веками.
― Их трудности, ― промурлыкал Сефирот в ответ, но всё же с сожалением отстранился от просящей поцелуев кожи и улыбнулся. ― Знаешь, я никогда не встречал новый год с кем-то вдвоём. Не рушь моё маленькое внезапное счастье.
Он ослабил хватку, освобождая Валентайна от своих объятий, и с нескрываемым удовлетворением проследил, как тот недоумённо оборачивается, поднимая на Солджера пронзительный взгляд кажущихся в полумраке чёрными глаз.
― Я опять говорю что-то не так? ― с усмешкой поинтересовался Сефирот. И поднял левую руку, зарываясь пальцами в холодный чёрный шёлк волос Винсента и приближая его лицо к своему.
Что хотел ответить Винсент, он так и не понял. Потому что тот неожиданно отчаянно подался навстречу, обжигая стремительным, словно не до конца уверенным в своей правильности поцелуем его губы.
Сефирот задохнулся от восторга и восхищения, что не помешало ему с торжествующим смехом ответить, моментально превращая едва ощутимое прикосновение в глубокий страстный танец губ и языков, нетерпеливо изучающих друг друга. Он вновь привлёк Винсента к себе, прижимая того спиной к стене с окном, и любовно скользнул кончиками пальцев по его лицу и по кромке плотной повязки под волосами. Оставшаяся свободной ладонь прижалась к груди, где под наглухо застёгнутой рубашкой угадывалось ощутимо ускоренное сердцебиение. Кажется, Валентайн тоже обнял его, прижимаясь в свою очередь так, что Сефирот, наконец, перестал чувствовать себя совратителем невинности, и запустил нежащие лицо Турка пальцы в послушно рассыпавшиеся шёлковые пряди, привлекая его голову к себе ещё ближе.
Губы нетерпеливо терзали губы, испивая силу друг друга и даря ответную, дыхание смешивалось и рвалось, и тяжёлые выдохи всё больше звучали, как сдавленные стоны, когда робкая нежность так стремительно и внезапно сменилась долгожданной необходимостью друг в друге. И уже неясно было, чьи руки первыми преодолели преграду стесняющей одежды и коснулись тёплой кожи груди под уверенно расходящимися пуговицами рубашки. Чьи пальцы первыми приняли на себя биение чужого сердца под этой кожей, потому что так было правильно и нужно обоим – возможно в силу разных причин, но совершенно с одинаковой силой. А потом скользнули вниз и вбок, пробираясь к пояснице, нарушая неприкосновенную прежде границу взаимопроникновения в личное пространство друг друга.
Где-то далеко, словно в другом измерении, били часы, возвещая приход полуночи зимнего солнцестояния. Что-то было ещё – шумное, бесцельное и невообразимо бессмысленное – но Сефирот почти не слышал, поглощённый уязвимым теплом под своими руками и жадностью губ, пивших его дыхание и его поцелуи с нетерпением припавшего к воде путника.
Когда они отпустили его, Сефирот едва справился с нетерпеливым возбуждённым волнением, прижавшись лбом к виску своего Турка и закрыв глаза. Сердце билось в ушах, заглушая мысли, и больше всего Сефироту хотелось послать в бездну свои обязанности и приказы. Но он всё же был генералом, некогда, Первым Солджером Компании, и слишком хорошо умел приносить себя в жертву обстоятельствам.
Винсент очень осторожным, ошеломительно контрастным после миновавшей бури, поцелуем коснулся его виска и смущённо усмехнулся.
― С новым годом, генерал Сефирот. Надеюсь, теперь вы счастливы?
Сефирот не нашёл в себе дыхания ответить, но даже если бы нашёл, вряд ли он сказал бы что-то вразумительное или хоть сколько-нибудь связное. Поэтому он просто довольно улыбнулся и прикрыл глаза, чувствуя, как разрастается в его груди бесконечное всепроникающее тепло.

Эффектная блондинка в вызывающем алом платье до дрожи напоминала Рено незабвенную Скарлетт, особенно со спины. Он даже слегка панически задумался, а не приснилась ли ему её смерть несколько лет назад - столь явный двойник сидел перед ним за полированной столешницей бара. Но женщина повела головой в сторону приближающегося Турка, и иллюзия развеялась. Это была всего лишь Джулия, тридцатилетняя внучка нового главы Отдела развития Науки, незамужняя языкастая красотка, о которую, на памяти Рено, уже не один десяток мужчин пообломал зубы. Её темноволосая сестрица Анна, с буйно вьющейся завивкой на длинных шоколадных волосах, стояла рядом, соблазнительно изогнув поясницу и опершись руками о стойку бара в совершенно неприличной позе.
Блондинка наигранно-медленным движением, полным неприкрытого эротизма, поставила на стойку бокал с недопитым коктейлем и подняла на Рено вытянутые к вискам хитрые лисьи глаза непонятного зеленоватого оттенка.
― Уже пора? ― вместо приветствия спросила она, склонив голову к плечу.
― Карета у крыльца, мадемуазели, ― по-шутовски раскланялся Рено. ― Изволили за вами послать, ― и вдруг переходя на озабоченный тон, добавил. ― Вы Сефирота нигде не видели? Уже четверть часа разыскиваю.
Анна загадочно скосила глаза куда-то в сторону и улыбнулась.
― Думаю, он подойдёт позже, никуда не денется. Милый, ты не проводишь нас? Очень трудно не заблудиться в пересечении всех этих лифтов и лестниц.
― Да легко, дзо-то! ― воскликнул парень и галантно подал блондинке руку, помогая сойти с высокого барного стула. ― Жаль, что вы не останетесь на танцы.
― Работа, увы, ― чуть опечалено пожала плечами Анна, принимая и ей подставленный локоть. ― Вам отдыхать, нам вкалывать, как чокобо на плантациях.
― Под достаточной ли охраной остался Президент? ― томно спросила Джулия. Рено мотнул головой, показывая что всё в порядке.
― У него хорошая компания. И всё-таки, где генерал? У меня для него сногсшибательная новость есть, дзо-то. Хочу рассказать первым.
― У него тоже хорошая компания, ― успокоила его Анна.
Рено понятливо кивнул, принимая ответ.
У самого выхода из зала дежурили двое молодых Турков, приветственно козырнувшие при виде заместителя главы Отдела. Рено обменялся с ними ничего не значащими фразами, добавил, что сейчас вернётся, и увлёк своих спутниц в широкий коридор, ведущий к лифтам. Конечно, девушки врали - запутаться в двух лифтах не смог бы даже ребёнок. Но Рено не был дураком, чтобы добровольно отказываться от такой роскошной компании. Возможно, ему отчасти не хватало ощущения быть для кого-то опорой и поддержкой, защитником и вообще альфа-самцом, но он никогда об этом не задумывался настолько, чтобы поменять свою жизнь и попытаться соответствовать этому званию. Ему нравилась то, что у него было - необязательное положение в обществе и минимум отчётности. А горы ответственности на своих плечах пусть тащат другие.
В холле первого этажа их вновь встретили охранники и препроводили девушек к выходу. Здесь же нёс вахту равнодушный к торжествам Руд, поглядывая на мониторы с трансляцией с внутренних и внешних видеокамер. Конечно, сомнительно было, что какие-нибудь незваные гости в новогоднюю ночь решат незаконно пробраться в головной офис Шинра с центрального входа, но как показала уже однажды практика, идиоты находились во все времена.
Рено со смутным сожалением отпустил сестёр Хайт, но далеко не ушёл, наблюдая, как те надевают поданные им пальто и выправляют волосы из-за воротников, со значением поглядывая друг на друга. Что-то неуловимое было в их взаимоотношениях. Рено, сам выросший в семье с четырьмя сёстрами, никогда не видел такого полного согласия. Они словно были одним целым, понимая друг друга без слов и даже без взглядов, будто бы знали, о чём каждая думает в каждый момент времени.
― Анна, радость моя, он ведь врал нам? ― как раз ни с того ни с сего негромко произнесла Джулия, вертясь перед ростовым зеркалом. Рено не понял, о чём она, но внутренне нахмурился. Вроде бы он им ещё не врал сегодня.
― Безусловно, ― торжествующе растягивая гласные, согласилась шатенка и расплылась в такой ядовитой улыбке, что рыжему Турку стало не по себе. ― Но вот в чём?
― Рыжая стерва, ― со значением произнесла Джулия, зачем-то выделив интонацией первое слово. Анна задумалась со вскинутыми руками - как раз поправляла шарф - и кивнула.
Рено сплохело окончательно.
― Возможно. Надо будет подумать. Едем?
― Едем, ― согласилась Джулия и обернувшись к замершему неподалёку Рено, прощально вскинула руку. ― До встречи, милый. Передавай привет генералу.
Рено озадаченно кивнул, даже не разродившись уже приготовленными было на языке приглашениями посетить его как-нибудь на службе, скрасить часы безделья. Хлопнули входные двери.
Подошедший сбоку Руд, ради такого даже оставив свой пост и прихватив только недоеденный бутерброд со стола, молча посмотрел на рыжего и обеспокоенно спросил.
― Что-то случилось?
― Да вроде бы нет... Нет, конечно нет, дзо-то! С чего бы чему-то случаться? ― Рено мгновенно встряхнулся, разом выбрасывая из головы подозрительные мысли. ― Думаю о ерунде какой-то... Эй, дай укусить? С чем у тебя?
Руд невозмутимо протянул ему кусок бутерброда, от которого Рено тут же оттяпал половину.
― Вкусно, ― с набитым ртом прочавкал он. ― Только мало.
Но оставшаяся часть уже исчезла и мулат виновато пожал плечами.
― Это был последний.
― Так чего не сказал? Я б тебе сверху притащил жратвы всякой! ― Рыжий с возмущением воззрился на своего партнёра, словно и не он только что объел его до последнего бутерброда, и вдруг привстав на носках, благодарно чмокнул Руда в небритую щёку. ― С новым годом, напарник! Сиди тут, никуда не уходи. Я сейчас вернусь, дзо-то!
Он сорвался с места в сторону лифтов, чудом не натолкнувшись на привычного уже к происходящему рядового Турка, и не увидел, как за его спиной Руд укоризненно, но беззлобно покачал головой и улыбнулся.
― Двадцать семь лет, а ума, как у котёнка, ― пробормотал он ему вслед и вернулся за свой пульт. Настоящий последний бутерброд надо было успеть съесть до возвращения своего безалаберного партнёра.

@темы: funfiction, FF VII, Первое правило Компании

---

Очень хочу заняться переводом манги.
Загвоздка АДЫН. Я упорно не могу найти интересующего меня проекта на английском языке или хоть на каком-нибудь, стилизованном под европейский.
Загвоздка ДЫВА. Зарегистрировался на двух японских сайтах интересующих меня мангак. Точно знаю, что оно там есть, но учить японский ради перевода два года как заброшенной манги чёт считаю нецелесообразным.
Но когда-нибудь я точно-преточно сяду учить японский, ога. Обязательно.

Как жить дальше?


UPD: заглянул на www.mangaupdates.com
Мать моя Дженова... Сколько восхитительных додзей по финалке... Штук двести, не меньше!
Большая часть по Сефоклауду. Меньшая по Валенвинду.
Один внизапна Сефоценг.

Што вы знаете о редких пейрингах?

@темы: ни о чём, Картинощки, FF VII

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Хорошо, что не анонимно
Келла наглая морда, это, вестимо, йа!

29.09.2014 в 09:37

Пишет  Papa-demon:

RSYA: голосование читателей
Началось голосование читателей на RSYA.
Давайте поддержим наших боевых товарищей!
На конкурсе представлены работы по Final Fantasy и Kingdom Hearts:

Final Fantasy VII
- My precious memories Cristofory
- Der Morgen danach Cristofory
- ShinRa Poker League Cristofory
- Двое в небе, не считая вертолёта Ren Zoisite, Келла наглая морда
- Хозяин Келла наглая морда
- Смерть - это не повод перестать жить Келла наглая морда, Ren Zoisite
- Зависимость Aion69
Final Fantasy VIII
- Никто, кроме тебя Becky Thatcher
- ...sein Pläsierchen Quistis Trepe
- Маяки Quistis Trepe
- Балласт Quistis Trepe
Final Fantasy XII
- История, похожая на пыль Cecceмару
Kingdom Hearts
- Курим, пьем и морально Rank VIII
- Было у Пушкина Rank VIII

Для того, чтобы проголосовать, требуется зарегистрироваться на сайте и поставить галку в поле "Проголосовать" под работой.
Каждый зарегистрированный пользователь может отдать голос за неограниченное количество работ. За одну и ту же работу можно проголосовать единожды.
Читательское голосование закончится 30 октября.

@темы: funfiction, ни о чём, FF VII

---

Так ржал, что разбудил соседей, окрестных собак и Ктулху

10.06.2014 в 20:10

Пишет  ~Eule~:

35 фактов о...
Что еще можно делать, чтобы не писать боевку?

Язу

1. У Язу, как у любого бальзака, болевая черная этика и белая.
2. Язу настолько безэмоциональный, что окно кухни устраивает ему истерики и обвиняет в безразличном отношении.
3. Язу выиграл кейс содовой у постера в гляделки.
4. Его кожа такая белая, что снегу становится стыдно.
5. Язу в своем нормальном состоянии находится в режиме энергосбережения.
6. Язу различает цвета. Он не помнит их названия.
7. В его понимании единственные нормальные цвета - это черный и белый. Все остальное - выгибоны и мажористость.
8. Язу не любит музыку. Совсем. Никакую.
9. Кости Язу такие узкие, что он может проникать в дом через водопровод.
10. Язу научили готовить. Ему лень.
11. Язу любит книжки. Наверное, это одна из немногих вещей, которые он по-настоящему любит.
12. Язу врет, что его бесит Рено. Рено врет насчет всего. На самом деле они оба это знают.
13. Комплексы Язу численно превосходят силы ВРО.
14. Волосы Язу настолько мягкие и лоснящиеся, что не образуют сопротивление трения.
15. Колтуны и грязь попросту не выдерживают ангельской красоты этих волос и сами покидают его шевелюру.
16. Его подбородок такой гладкий, что комары могли бы кататься с него на санках.
17. Больше книжек Язу любит только обнимашки, пушистых зверюшек и маленьких птичек, но тссс!
18. Записи его голоса можно успешно продавать, как снотворное.
19. Значение крита Язу примерно равно бюджету корпорации в их лучшие года.
20. Это второе существо Гайи, которое может завести байк Кадажа. Первое - Алвис.
21. Больше обнимашек Язу любит только порно и девушек, но это в квадрате Тсс!
22. Смотрит он его с таким же выражением лица, с каким смотрит на все остальное.
23. ХП Язу настолько маленькое, что драконы начинают плакать, и автоматически сливают батл.
24. Вероятность попасть по нему сравнима с шансом умереть от застревания тапочка в верхних дыхательных путях.
25. Судя по всему у Язу позвонков вдвое больше, чем у нормального человека. Суставов тоже.
26. Летнее солнце существует для того, чтобы Язу не казался совершенством красоты.
27. Объемы потребляемого им крема от загара могут содержать весь год ту компанию, крем которой он покупает.
28.На самом деле Язу обожает турочью форму, потому что она ему по размеру.
29. На день рождения он всегда загадывает желание, чтобы такая появилась в магазинах, но это никогда не сбывается.
30. Если Язу вдруг счастливый, он сделал какую-то гадость. Например отобрал леденец у ребенка. Или мыльные пузыри.
31.Мыльные пузыри он любит даже больше порно и девушек. А порно где на фоне летают мыльные пузыри...
32. Он в душе ненавидит всех своих братьев.
33. Это можно только Язу. Остальные получают в жбан за такие дела.
34. Кроме Рено и Тифы. Эти двое - исключение из всех правил.
35. В душе он все еще мечтает бороздить пустоши Гайи верхом на чокобо, убивая болотных червей и помогая заблудившимся путникам. Но это тоже секрет.

Рено

1. У Рено, как у любого экстраверта, при рождении был сломан датчик громкости, из-за этого он всегда на максимуме.
2. Он рыжий, у него нет души, совести и девственность он потерял когда-то еще в переходном возрасте.
3. Душу он продал дьяволу за умение быть таким офигенным. Говорят, он умудрился обмануть рогатого и припрятал ее где-то на дне рядом с Джуноном.
4. Волосами Рено прикрывает рожки.
5. Рено начал лгать с того самого момента, когда произнес первое слово.
6. С тех пор его рот закрывается только на еду и сон...Хотя во сне он тоже что-то бомочет.
7. Никто не знает, кто его родители, но они чистокровные тролли.
8. Рено может доебаться даже до стены, и у той случится батискаф, несмотря на отсутствие ануса.
9. Рено любит вечеринки так же, как их ненавидит Язу.
10. Но порно и девушек эти двое любят одинаково, только у Рено это не секрет.
11. У Рено есть веснушки. Предположительно, они должны обеспечивать хоть какой-то баланс его охренительности.
12. Очки Рено - неразрушимый артефакт. Как укладка Клауда.
13. Шокер тоже.
14. Единственный, кто может адекватно дать Рено пиздюлей - это Тсенг. Потому что урежет зарплату.
15. Единственный, кого Рено при этом слушает - это Руд.
16. Не врет Рено тоже только ему.
14. Рено говорит, что бывает грустным. Но этого никто не видел. Не исключено, что и тут он врет.
15. Улыбка Рено заставляет детишек перестать плакать.
16. Рено тратит на сигареты столько, что на эти деньги компания, выпускающая его любимую марку, может безбедно существовать.
17. При виде Рено опытные полицейские заранее пьют успокоительное.
18. Ракета №26 была бы удачно запущена в космос, если бы Рено дали ее потроллить пять минут.
19. Форма для Рено как вторая кожа. Они неразделимы.
20. Когда Рено попытались заставить носить галстук, он его съел на глазах у Велда. Больше претензий к нему по этому поводу не было.
21. Рено может заигрывать со смертью, и это будет взаимно.
22. У языка Рено есть черный пояс по словоблудию.
23. Даже пьяный в зюзю, Рено не разбалтывает секреты корпорации просто так.
24. Если что, его всегда может вырубить кулаком и сгрузить на плечо бравый друг Руд.
25. В первый рабочий день Рено впервые сел за штурвал вертолета и сказал "Сейчас разберемся...".
26. С тех пор его не могут оттуда выдрать.
27. Рено хочет, чтобы президент выздоровел хотя бы чтобы еще раз его хорошенько отпиздить.
28. Шевелюра Рено настолько яркая, что ее видно из открытого космоса.
29. Рено имеет два высших образования, но ему никто не верит, потому что сами там же покупали дипломы.
30. При первой встрече Руд сломал Рено нос. С тех пор они лучшие друзья.
31. Все, кого Рено называет "друг" когда-нибудь с ним махались не на жизнь, а на смерть.
32. Что за красные штуки на его щеках, загадка для самого Рено.
33. С кресла Руфуса пришлось снять балку сзади после того, как Рено попытался на нем прокатиться, как на тележке в супермаркете. С Руфусом.
34. Седина стесняется приходить к Рено. Как и морщины.
35. Однажды в Рено попала молния, и он решил, что стал, как Электро. Пока никто не сказал ему, что это не так, у Рено 100% резист к электричеству. К статическому тоже.

Руд

1. Руд настолько суров, что один его вид заставляет на заднем плане появляться взрывы, чтобы он не смотрел на них.
2. Лысина его настолько гладкая, что мухи не могут на ней удержаться.
3. Предположительно, Руд лыс с рождения.
4. Как и положено суровому бруталу, Руд даст в зубы любому, кто будет без спроса затаскивать его на вечеринку.
5. Кроме Рено и Тифы. Они исключение из всех правил.
6. Сияние лысины Руда можно использовать как ультимейт атаку лучом смерти.
7. Руд даже спит в очках.
8. Потому что его взгляд по степени эффективности приравнивается к тысяче щеночков.
9. Руд родился со врожденной нечувствительностью к боли.
10. Больше надоедливых приставал с вечеринками Руд не любит только обсуждать девушек и порно.
11. Но говорить они с Язу не любят одинаково.
12. На самом деле Руд любит котят, шить плюшевых медвежат и рисовать пони, но об этом знает только Рено.
13. Слеза Руда является самым мощным в Гайе артефактом, способным прожечь дыру через всю планету. Потому что он не плачет. Никогда.
14. Руд может поднять всех турков, если они сядут друг другу на плечи, одной рукой.
15. Дети и женщины боятся плакать и истерить при Руде.
16. Есть теория, что волосы его тоже испугались и скрываются под липовым именем где-то около Северного кратера.
17. Когда Руд родился, он первым делом дал доктору кулаком в глаз, потому что тот его отшлепал ни за что.
18. Над Рудом никто не смеется. Никто. По крайней мере больше одного раза.
19. Кто пытался, при виде Руда, разминающего кулаки, испытывают фантомные боли. Если они живы.
20. У Руда полностью атрофировано чувство юмора. Как и способность смеяться.
21. Хищные звери ломают зубы о кожу Руда.
22. Руд с голым торсом заставляет барышень падать в обморок, потому он всегда полностью одет.
23. На самом деле он подрабатывает в стрип-баре по вечерам, но об этой его тайной жизни никто не знает.
24. Вид развитой мускулатуры Руда заставляет Язу рыдать.
25. Есть теория, что именно увиденный как-то на пляже Руд с голым торсом привел к двухлетней Клаудовской депрессии.
26. Руд всегда переводит бабушек через дорогу.
27. При этом он не забывает откидывать в стороны автомобили тех, кто не уступает ему дорогу.
29. В AC Руд темнокожий, потому что Рено в шутку подарил ему крем с автозагаром. Руд оценил.
30. Потому что солнечные лучи отражаются от идеально гладкой кожи Руда.
31. Руд обладает эмпатией преданной собаки.
32. Кто не верит, может попробовать ему об этом сказать.
33. Его хотели назвать Малкольмом, но после первого дня у родителей Руда исчезли вопросы о его имени.
34. Руд пьет такой крепкий кофе, что им можно резать алмаз.
35. Он и стал автором мечты кататься на чокобо, убивать болотных червей и помогать потерявшимся путникам.

Тсенг

1. Тсенг так хладнокровен, что заставляет нервничать мебель в кабинете.
2. На второй день после рождения у него уже был готов список претензий к администрации роддома.
3. Тсенг настолько пунктуален, что его имя в учебниках Гайи используется при описании этого термина.
4. При описании термина "педантизм" - тоже.
5. Калькулятор приходит спросить у Тсенга, правильно ли он сосчитал.
6. Длина волос Тсенга является неизменной постоянной величиной, по которой проверяют линейки.
7. Его волосы настолько прямые, что на голове в одной плоскости всегда лежат параллельно.
8. Взгляд Тсенга такой же тяжелый, как кулаки Руда.
9. Совесть появляется у всех, кто заходит в кабинет Тсенга. Даже у Рено.
10. Тсенга не берут котики. Его не берет даже взгляд Руда. Он беспощаден ко всем.
11. Седина и морщины ждут, когда Тсенг им позвонит.
12. Смерть он уже отчитал за несвоевременное выполнение своего долга.
13. Он так же отчитал ее за Руфуса.
14. Слушание на тему жизни Аэрис уже назначено.
15. Тсенгу снятся сны, в которых он пиздит Рено.
16. Воротничок Тсенга такой белый, что светится в темноте.
17. Об него можно при желании порезать палец.
18. Щетина на лице Тсенга появляется только после утверждения письменного заявления в трех экземплярах.
19. На самом деле Тсенг очень любит клубничные тортики, которые ему на столе оставляет Елена, но об этом знают только они двое.
20. Потребности в чем-то кроме воздуха жмутся в очереди после седины и морщин.
21. Они с Еленой пишут друг другу любовные записочки, которые самоуничтожаются через три секунды после прочтения.
22. Тсенг практически не выходит из кабинета и с работы. Тсенг и работа всегда находятся в одной точке пространства.
23. Тсенг спас Руфуса просто чтобы эта скотина помучилась, но никому об этом не говорит.
24. У Тсенга есть чувство юмора. Просто его никто не понимает.
25. Не все понимают шутки об отмене платы за прошлый месяц первого апреля.
26. Тсенг - единственный, кто может заставить Язу говорить дольше трех минут.
27. Если бы Клауд был на месте Тсенга, он бы давно попал в дурдом. А Тсенг работает и не жалуется.
28. Тсенг - единственный, кроме Велда, кто может заставить Рено работать.
29. Рассчеты сами приносят результаты Тсенгу.
30. Под суровым взглядом Тсенга дети перестают рыдать и отправляются строить коммунизм.
31. Под его начальством КПД работников на любом предприятии было бы 100%
32. Тот, кто намерен сомневаться, может обсудить этот вопрос в личном порядке после потребностей, седины, морщин и Смерти.
33. Кровь Тсенга можно использовать вместо фреона.
34. Рив Туэсти иногда обращается к нему по ошибке "Мистер президент".
35. Потерявший самообладание Тсенг будет вторым предвестником апокалипсиса после вечеринки, устроенной Язу.
остальные будут позже

@темы: ни о чём, FF VII

---

Автор:  NefritO

Фэндом: Final Fantasy VII compilation, Final Fantasy VII Advent Children

Дисклеймер: Герои принадлежат создателям. Почти все.

Пэйринг или персонажи: Сефирот/Винсент, Ценг/Руфус, Руд/Рено, члены Лавины, Компания Шин-Ра в комплекте

Рейтинг: R

Жанры: Джен, Слэш, Романтика, Юмор, Драма, Экшн, Психология, Hurt/comfort, AU

Размер: Макси

Статус: Закончен

Размещение: С моего согласия

Посвящение: Тем, кто мир сей однажды полюбил и время проводил там со своими друзьями

Описание:

Геостигма не излечена до конца, это оказалось не так-то просто. Шин-Ра целеустремлённо возвращает себе власть над Планетой, и чтобы окончательно избавиться от наследия Дженовы, Турки решают освободить и ликвидировать единственного физического носителя вируса - Сефирота. Клауд снова рвётся спасать мир в одиночку, а между тем, воскрешением бывшего генерала заинтересовывается ещё одно древнее и окончательно съехавшее с катушек существо. Или даже не одно.

Глава 9. Не имеет значения

Фиолетово-зелёный кот с багровой гривой вокруг шеи внимательно смотрел на Сефирота жёлтыми стеклянными глазами, и того не покидала уверенность, что ухмылка этого странного животного отдаёт конкретным злорадством.
― Не думал, что ты страдаешь любовью к таким жутким абстракциям, ― честно поделился мнением Сефирот, ставя фигурку обратно на полку. За спиной хмыкнул Валентайн, одной только интонацией давая понять, что он сам об этом думает.
― Это подарок от Синклера на юбилей. Я не знаю, откуда он их тащит, но на стрельбище их уже давно используют в качестве мишеней.
Сефирот содрогнулся и сложил руки на груди, как будто всерьёз испугался того, что ухмыляющаяся игрушка сама перепрыгнет на него с полки.
― У тебя был юбилей?
― Шестьдесят лет, ― с виноватой улыбкой ответил Винсент. ― Не смог отвертеться.
― Да вам на пенсию пора, товарищ Турк, ― усмехнулся Сефирот беззлобно, кидая на него быстрый взгляд и снова возвращаясь к изучению содержимого настенных полок. ― Не подумывали об этом ещё? Сколько можно по ледникам скакать?
― Турки на пенсию уходят только вперёд ногами, ― наигранно-серьёзно отозвался Винсент. Совсем близко над плечом. Сефирот даже невольно задержал дыхание, прислушиваясь. ― Но Шин-ра умудряются мобилизовать даже престарелых инвалидов, так что...
― Да какой ты престарелый инвалид? ― пренебрежительно заметил Солджер, пытаясь себя убедить, что толика сожаления в только что прозвучавших словах ему всего лишь показалась. ― Ты же половину своей жизни в гробу провалялся.
― Престарелый инвалид-зомби, ― согласился Винсент. ― Или вампир. Я ещё не определился. Но Рено тоже так сказал, и пообещал осчастливить меня подарками за каждый пропущенный праздник. К счастью, он рассеян и забывчив.
― Какая, оказывается, полезная черта характера для некоторых Турков, ― глубокомысленно заметил Сефирот, и развернулся, не выдержав этого нестерпимо близкого звучания бархатистого голоса над ухом. Но к его изумлению, Винсент находился в нескольких шагах позади и даже не смотрел на него, крайне поглощённый попытками застегнуть манжету рубашки стальными когтями левой руки. ― Только попроси его, пусть в следующие разы это будет кто-нибудь другой.
Винсент обстоятельно кивнул, не поднимая взгляда.
― Рено клятвенно заверил, что там не только кошки и он будет счастлив ознакомить меня со всем разнообразием животного мира вутайских островов. Радуйся, что он не в курсе даты твоего рождения, а то он и на тебе оторвётся, ― Турк помолчал и мрачно добавил. ― Хотя, это Рено. Он что угодно вызнает.
― Радуюсь, ― честно признался Солджер, внимательно следя за попытками своего собеседника, а затем шагнул вперёд, осторожно касаясь ладонью железной перчатки. ― Позволь мне? Ты опаздываешь.
Винсент на мгновение поймал его взгляд и дёрнул уголком рта, вновь отводя глаза.
― Начальству можно, потому оно и начальство.
― Да-да, не опаздывает, а задерживается. ― Сефирот чувствовал его внимание, прикованное к своим действиям, и ловил себя на мысли о том, что ему отчаянно не хочется лишаться общества Винсента на целые восемь часов. Конечно, эта мысль была не нова, но сейчас она отдавала какой-то особенно щемящей тоской. ― Тебя сегодня ждать?
Его совершенно незаинтересованный тон не должен был позволить догадаться о том, что Сефирот будет отсчитывать если не каждую минуту, то уж каждый час - точно. Вроде бы неосознанно, и даже мимоходом, но достаточно напряжённо для того, чтобы каждый раз укорять себя за это глупое ожидание и несвойственную скуку.
― Или как в последний раз? Ну просто для информации.
Время без Винсента тянулось намного медленнее, чем время с ним и Сефироту это не нравилось. Впрочем, Турк не должен был догадываться о том, что его одинокий подопечный ходит по комнатам, пытаясь найти себе уютное место. Как пёс в ожидании хозяина.
Судя по всему, он и не догадывался.
― Думаю, что задержек не будет, ― кивнул Винсент, с признательностью глядя, как Сефирот застёгивает его манжету. ― Если не появится внезапных вызовов.
Сефирот молча кивнул в ответ, принимая к сведению.
Бахамут бы побрал эти внезапные вызовы, забирающие тебя на два дня.
Скользкая пуговица наконец нашла своё место и Сефирот смутно пожалел об этом. Это означало, что ему нет больше нужды касаться Валентайна, и от этого было грустно. Черноволосый Турк, сколько Сефирот помнил, всегда был полностью одет и застёгнут по горло, даже если выдавался выходной и можно было полноправно валяться на диване в халате - Сефирот даже видел его: вутайский, шёлковый, глубокого синего цвета; но видел, к сожалению, только в шкафу. Возможно, перфекционизм Винсента не допускал возможности, что можно быть столь нетребовательным к собственному внешнему виду, в отличие от того же Сефирота, позволявшего себе ходить по квартире полураздетым в одних спортивных брюках. А может быть это было своеобразной формой защиты и недоверия к окружающим, и это было даже хуже, потому что привыкший к его открытости, Сефирот воспринимал подобные привычки как нечто, могущее разрушить только-только установившийся между ними шаткий мостик понимания.
Даже самым ранним утром, когда нормальные люди в одном тапочке и полотенце на плече идут в душ, Винсент уже был задрапирован по самые уши, а зная, что железная перчатка в вопросах банальнейшего одевания была крайне неудобным дополнением, Сефирот понимал, что Винсент надевает её в самый последний момент. Ни разу не позволив Сефироту увидеть этот обряд за те две недели, что они делили эту квартиру.
Всё это было очень загадочно, по мнению сильверхеда, и просто-таки нуждалось в более подробном изучении.
Винсент внимательно смотрел на Сефирота и тот понял, что всё ещё держит его ладонь в руках, неосознанно касаясь кончиками пальцев запястья.
― Что бы вы без меня делали, товарищ начальство? ― Солджер чуть улыбнулся и отвёл глаза, скрывая замешательство. В его тоне не было превосходства, лишь затаённая досада. ― Идите уже. А то ещё задержат вечером в отместку, с кем же я пиво пить буду?
Бахамутова Шин-Ра, не заполучив Сефирота, совершенно по-хозяйски наложила лапы на Винсента и от этого было действительно обидно. Настолько, что если Сефирот в самом деле раздумывал над причинами вернуться в неё, то пожалуй, только ради возможности не расставаться с так необходимым ему присутствием Валентайна.
― Да, ― кивнул Винсент, набрасывая пиджак и невозмутимо выходя из комнаты. Как будто и не было неловкого молчания, а может он его и не заметил? Сефирот привык, что Винсент совсем по-другому воспринимает происходящее вокруг него и нечасто реагирует каким бы ни то способом, кроме вежливой полуулыбки.
Хлопнула входная дверь и ощущение чужого присутствия исчезло. Сефироту не нравилось это вежливое равнодушие, но вряд ли он мог требовать иного. Винсент привлекал его, и очень сильно, но он никогда не подавал ни единого знака, что это влечение взаимно. Так что Сефирот радовался уже тому, что есть, и не торопился раскрывать перед ним свои намерения.
Ценг считал, что Сефирот волен идти куда захочет. Сефирот больше не хотел оставаться один.
Утреннее небо светлело медленно - постоянные облака заслоняли солнце, всё никак не в силах разродиться первым снегом. Ночные заморозки оставляли только сухой иней на окнах, да морозную чистоту воздуха, здесь, на высоте ощущающуюся особенно остро. Винсент был равнодушен к холоду и не замечал, если в его спальне порывы ветра распахивали дверь незастеклённой лоджии, мгновенно выстужая всю квартиру, но это очень хорошо замечал Сефирот, даже в соседней комнате злобно ёжась под выделенными ему одеялами. Только вламываться посреди ночи, а точнее - тех редких часов сна, которые Валентайн позволял себе - в его комнату чтобы захлопнуть бахамутову дверь Сефирот не рисковал, а дожидался, когда Винсент уйдёт из дома, и только потом совершал диверсионные набеги на его территорию, каждый раз с трудом удерживаясь от желания заколотить идиотскую дверь досками.
В этот раз всё повторилось так же, и выход на лоджию был открыт настежь. Сефирот не знал, почему он не может просто рассказать о своей проблеме Валентайну, наверняка ведь тот бы пошёл ему навстречу. Возможно, не хотелось казаться зависимым от такой мелочи. А может потому что в какой-то степени это была совершенно легальная возможность оказаться в святая святых - личном пространстве Турка - и почувствовать себя к нему хоть немного ближе, чем он сам позволял.
Наверное так щенки, в отсутствие хозяина, зарываются мордой в его подушку и ждут, пока не кончится их недобровольное одиночество, хотя прекрасно знают, что им нельзя валяться на хозяйской кровати.
При этой глупой мысли Сефирот невольно улыбнулся. На эту тему лучше всего было бы расспросить Анджила. Он был спецом по щенкам на протяжении нескольких лет без перерыва, притом, что лично Сефирот не мог выдержать присутствия расточающего оптимизм Зака дольше нескольких дней.
Зак погиб три года назад...
Сефирот медленно, словно она была хрустальной, закрыл дверь лоджии и опустил тяжёлые тёмные шторы обратно, возвращая в спальню таинственный полумрак. Всё вокруг без слов рассказывало о привычках и характере живущего здесь, и Сефирот понимал, что несмотря на внешнюю отстранённость, Винсент ничего от него не скрывал. Да и не было у Сефирота других занятий, кроме как изучать своего немногословного соседа, в ожидании проявления признаков своей усиливающейся деградации. Возможно, в этом и заключался секрет его увлечённости: Винсент был много сильнее бывшего Солджера - это чувствовалось каждый раз, когда Турк задумчиво обращался внутрь себя и в винно-алых глазах появлялись таинственные золотые отблески. А значит и мог контролировать его. Мог удержать, если бы сам Солджер, незаметно для себя, начал меняться, и это притягивало не знавшего над собой ничьей силы Сефирота и почему-то, делало в собственных глазах совершенно особенным. Чувство надёжности, возможность быть уверенным в ком-то, были столь сокрушительны и необходимы, что Сефирот принял их, не задумываясь о том, а как же, собственно, жил он двадцать девять лет без этой надежды полагаться на кого-то, кроме себя.
Возможно, Валентайн тоже подозревал, что бывшего Солджера, при случае, придётся контролировать, и работа эта будет не из самых лёгких из того, с чем ему приходилось встречаться до этого. Как иначе можно было объяснить, что сам он, как раз-таки привыкший к одиночеству, с такой лёгкостью согласился делить свой дом с воскресшим проклятием Шин-Ра?
В своей квартире, Сефирот появился только в первый день после заселения и то лишь для того, чтобы забрать забытое пальто. Винсент не возражал, когда тщательно скрывающий тревожность Солджер остался сначала на одну ночь, устроившись на обширном диване в гостинной, а затем и вовсе обосновался там с корнями. Пару раз Сефирот подумывал спросить Валентайна, не стесняет ли его постоянное присутствие бывшего Солджера на своих законных квадратных метрах, но не стал. Если бы Винсент ответил утвердительно, Сефирот всё равно не смог бы вернуться к себе, а значит не следовало давать ему шанса испортить их едва установившиеся приятельские отношения.
Одиночество стало чем-то вроде личного кошмара и возвращаться к нему Сефирот не собирался даже если его придут выгонять всем Турковским составом. А рядом с Винсентом было спокойно. Спокойно, удобно и комфортно настолько, что вопрос об этическом удобстве волновал его куда меньше.
Сефирот очень смутно, но всё же помнил, каким был Валентайн раньше, когда гонял Шинентай по Спящему Лесу, и от этого, тот отличался разительно. Винсенту это общение наверняка шло на пользу. Возможно, он тоже устал быть один. Он был не из тех людей, кто заводит многих знакомств, да и на работе, скорей всего, едва ли подпускал подчинённых ближе, чем того требовала необходимость. За эти две недели к нему не пришёл ни один гость, не считая периодических рабочих звонков Рено, хотя Сефирот знал, что друзья у Винсента были, и хорошие.
Осознание, что Сефирот был допущен в нелюдимый мир стрелка-одиночки куда глубже, чем самые старые приятели, согревало душу приятным теплом.
Сефирот растянулся на идеально заправленной кровати Валентайна и запрокинул голову, размышляя о том, спит ли Винсент всё-таки, или на три жизни вперёд отоспался за срок своей летаргии. Винсент был настолько необычным и другим, что разгадывать его можно было бесконечно. И хотелось! Мысли о том, что и у этого совершенного существа должны быть свои слабости и секреты, казалась Сефироту притягательной, и он знал, что если когда-нибудь будет допущен до них, то с уверенностью сможет претендовать и на то, чтобы разделить их на двоих.
Возможно, он даже сам мог бы стать его слабостью.
Он лежал долго, и даже почти начал засыпать - полуночные разговоры были самой приятной частью их времяпрепровождения, но за них приходилось расплачиваться адской разбитостью по утрам. Но это было даже хорошо - время во сне летело быстрее. Так что Сефирот полусонно подгрёб к себе подушку, повернувшись на живот, и уже почти был готов уткнуться в неё лицом, но ладонь внезапно наткнулась на объёмный кожаный свёрток, оставленный было под этой самой подушкой, и Солджер недоумённо приподнял голову.
В изголовье лежала пистолетная кобура, разумеется, не пустая. Первой мыслью Сефирота было то, что надо бы догнать Валентайна, и что раньше он своё оружие не забывал, но в следующий миг он вспомнил, что Турк имеет и табельный пистолет, и на работу экипируется именно им.
Этот пистолет был слишком громоздким, револьверная рукоять казалась чересчур длинной для стандартного противовеса, да и сама кобура была предназначена для крепления на бедре, иначе пистолет просто мешал бы даже вытянуть руку. А на кольце для ремня висела блестящая цепочка из крупных овальных звеньев, придающих ей гибкость верёвки, заканчивающаяся стальной плоской подвеской.
Трёхглавый крылатый пёс щерился на отсутствующую угрозу, встопорщив стальной загривок. Не особенно изящный, но такой знакомый и близкий, что это не имело значения. Брелок тускло подсвечивал полумрак комнаты, отражая рассеянный, пробивающийся из-под занавесей свет, и Сефирот, не утерпев, погладил маленькую фигурку пальцами, ощущая, как витками раскручиваются в его голове совсем недавно ещё бывшие бессвязным сном драгоценные воспоминания.
― С ума сойти, ― сказал он иронично и чуточку грустно своей находке. ― Ты всё-таки дождался своего конца мира. Цербер.

Быт входил в колею. Дни незаметно листались и Сефирот перестал их считать так же, как и в стенах клиники. Он по-прежнему относился к своей адекватности крайне скептично, чтобы строить хоть сколько-нибудь далеко идущие планы, но по крайней мере он прекрасно понимал, что с ним происходит в данный момент и этот факт не очень радовал. Особенно видя, как пытается отстраниться Турк, когда ему кажется, что Сефирот посягает на его личное пространство. Возможно это было простым проявлением тактичности, но Сефироту было от этого не легче и каждый раз, когда за ним закрывалась дверь, Сефирот злился на то, что кто-то имеет большее право на его Винсента.
В тот момент, когда Сефирот впервые поймал себя на мысли о том, что он воспринимает своего смотрителя именно как своего, он понял, что дело совсем плохо.
Винсент оказался восхитительным собеседником и был непритворно заинтересован в их дружбе. Сефироту очень не хотелось портить его отношение к себе. Ему было наплевать на отношение всего мира и даже Ценга он воспринимал как-то очень отстранённо и несерьёзно - возможно сказывалось старое знакомство. Но разочаровать Валентайна было по-прежнему страшно. С ним хотелось быть заодно, хотелось делиться мыслями и воспоминаниями, касаться рук, доверять спину. Однажды Сефирот целую ночь рассказывал о своём прошлом, вытянув ноги на полу у стены и сжимая в руке банку с так и не вскрытым пивом. О друзьях, о разбитых надеждах, о попытке удержаться на краю рушащейся жизни, и не чувствовал это глупым, потому что внимательно молчавший Винсент словно был создан для подобных откровений. Сефирот никогда никому не выговаривался, разве что Заку, но тому вряд ли было дело до переживаний своего нового напарника. А сейчас...
Винсент слушал, не сводя мерцающих, удивительного цвета глаз, с его лица. Реже говорил сам, но Сефироту хватало и этого, чтобы раствориться в тёплом баритоне его голоса и подсознательно поверить, что рядом с ним всё будет хорошо.
Рядом - это было важнее всего.
Но об одном они всё-таки не говорили, и со временем это тяготило Сефирота всё сильней, заставляя просиживать частые одинокие ночи без сна, равнодушно глядя на мерцающие далеко внизу огни города.

Едва миновал полдень. Сефирот скорей ощутил, нежели услышал, как хлопнула входная дверь, а в следующее мгновение в межкомнатном проёме показался непривычно довольный Валентайн с объёмистым бумажным свёртком в руках, из которого доносился непривычно вкусный запах чего-то съестного. По мнению Сефирота, еда, как и сон, Винсенту требовались не для жизни, а скорей, для компании, и тем удивительнее было происходящее. Но Винсент действительно выглядел удовлетворённым, так что Сефирот не стал спрашивать, кого же он собрался закармливать в таком объёме.
Турк ответил на его мысли сам, сгружая вещи на близлежащий столик и с видимым удовольствием падая в стоящее рядом кресло.
― До сих пор ты не говорил, что тебе нравится, и я выбрал на свой вкус. Надеюсь, ты не будешь против.
― В честь чего банкет? - спросил Сефирот, заматывая волосы в свободную косу и с любопытством заглядывая в бумажный пакет. Винсент задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
― Я вдруг подумал, что диета из утреннего кофе и вечернего пива тебе не совсем подходит. Твой метаболизм не был нарушен во время твоей смерти и твоему организму требуется несколько больше калорий, чем моему.
Сефирот нахмурился. Это было похоже на снисхождение, а он его не терпел даже в ситуации полной своей зависимости.
― И ещё мне нужно будет уехать на несколько дней, ― продолжил Турк с тенью вины в голосе. ― Ты не желаешь покидать дом, так что я позаботился о том, чтобы у тебя были средства к жизни до моего возвращения. Не хочется больше видеть тебя мёртвым, знаешь ли.
Последние слова наверняка были смягчены иронией, но Сефирот не обратил внимания, тревожно вскинув брови.
― Как... Куда тебя отправляют? На сколько?
― В командировку. В Вутай, ― с сожалением ответил Винсент. ― Президент боится, что местные группировки готовят захват власти на Западном Континенте. Меня там никто не знает, все досье давно в архивах, так что я смогу провести тайное расследование до того, как императорская Канцелярия меня засечёт. Но на это потребуется время. Не меньше недели.
― Недели? ― неверяще переспросил Сефирот, ощущая, как что-то глухо обрывается в его груди. ― Тебя отправляют на неделю?
― Командировку выдали на две, ― ответил Винсент честно. ― Ценг считает, что раньше я не управлюсь, но думаю, он меня недооценивает. Сегодня вечером улетаю. Вот, пришёл сообщить.
― Очень любезно с твоей стороны... ― Сефирот саркастически дёрнул уголком рта и отвёл взгляд от лица Турка. Даже запах свежей выпечки уже пропитавший всю комнату, показался отвратительным и чуждым.
― Ты расстроен? ― с тревогой спросил Винсент, наклонив голову набок, будто пытался увидеть в лице сильверхеда ответ. Тот пожал плечами, не видя смысла скрывать очевидное.
― Да. Мне это не нравится. Но я ведь ничего не могу сделать, так какой смысл говорить об этом?
― Знаешь... ― Винсент непривычно растерянным жестом прикусил губу, словно сомневался, стоит ли произносить следующую фразу. ― Вутай признаёт только силу. Возможно, если бы я что-то для них представлял, я бы вернулся быстрее, но сейчас Шин-Ра не представляет для них опасности и они это знают.
Сефирот осознал скрытый в его славах смысл слишком поздно - Винсент стремительно и плавно поднялся на ноги, и скрылся в своей спальне, словно пытаясь избежать реакции Солджера. Конечно, через несколько минут он появился вновь, со своим трёхствольным пистолетом в руках, но за это время Сефирот понял, что его упрёки и возражения будут настолько бессмысленными, насколько это возможно. Да, Винсент не он, и никогда не завоёвывал Вутай во главе победоносной армии - в войне, принёсшей Сефироту должность первого Генерала. Но напоминать о том, что будь на его месте - а желательно и в подчинении приснопамятной Шин-Ра - сам Сефирот, всё было бы лучше и проще, было слишком низким ударом.
А потом до него дошло, что Винсент и не думал напоминать. Он просто сообщил и его ли вина была в том, что Сефирот в каждом напоминании слышал упрёк?
Винсент не ударил бы Сефирота ни словом ни мыслью. И от этого было ещё неправильней.
― Я постараюсь заглянуть вечером, - прервал его мысли Турк, задумчиво взвешивая свой револьвер на ладони, словно размышляя, брать его или нет. - Не делай глупостей без меня, договорились? Если что-то потребуется, обратить к консьержу. Или к Ценгу.
― Конечно, ― равнодушно кивнул Сефирот, отворачиваясь к окну и чувствуя, как разрастается между ними пропасть, полная ледяного противоречия. ― Желаю удачи.
― Спасибо, ― тепло произнёс Винсент. Сефироту показалось, что он ещё что-то хотел добавить и уже мысленно напрягся, ожидая неодобрения, но Турк смолчал. А затем снова хлопнула дверь, отмечая для Сефирота новую черту, за которой начинается обратный отсчёт одиночества.
И на этот раз он рисковал быть нестерпимо долгим.

Винсент всё-таки выгадал несколько минут перед отъездом, но вернувшись домой, он внезапно не ощутил присутствия Сефирота. Надежда на то, что он наконец-то вернулся к себе не оправдалась - ключи всё так же демонстративно-небрежно валялись на столике у двери.
Турк сбросил пальто и торопливо прошагал в спальню в надежде что Солджер просто спит на его кровати и сверхъестественное чутьё Валентайна просто его не распознало. В спальне никого не было, но за шторой, прикрывающей выход на лоджию, виднелась тёмная фигура.
Винсент без раздумий распахнул дверь, впустив в комнату порывы далеко не тёплого ветра.
Сефирот действительно стоял на балконе, на высоте двадцать второго этажа, по-прежнему полураздетый и босой, и не обращая внимания на холодную предзимнюю ночь, смотрел на раскинувшийся под ним город. Похоже, он стоял давно, но Винсент всё равно содрогнулся про себя и торопливо стащив пиджак, бросил его на плечи Сефирота.
― Ты с ума сошёл?
Сефирот отвернулся, не рискуя поймать возмущённый взгляд Валентайна.
― Я думал, ты уже уехал. Не беспокойся, пока всё не сошёл.
― Пока? ― переспросил Винсент максимально спокойно, сдерживаясь, чтобы не треснуть по дурной голове хотя бы прикладом табельного пистолета.
― Я долго думал, есть ли смысл говорить об этом, ― устало сказал Сефирот, вновь поднимая голову и невидяще вглядываясь в тёмную даль. ― Но ты вернёшься нескоро и наверное, тебе стоит знать.
― Стоит знать что? ― Винсент выжидательно склонил голову, видя, что Сефирот вновь замолчал.
― Мне кажется, что я меняюсь... в худшую сторону, ― просто сказал тот. ― Это называли деградацией. Считалось, что я не подвержен ей, но они ошибаются. Все признаки, которые я уже видел - и дважды - я ощущаю теперь в себе. Эмоциональная нестабильность, постоянная тревога и внутреннее напряжение, отсутствие интереса ко всему, что не может повлиять на нынешнее состояние. Я очень хорошо помню это в Генезисе, я даже помню, в каком порядке всё это проявлялось. И Анджил... Я стал монстром и это хуже всего, потому что сам я, да и вы все, считаете меня человеком. А сейчас меня догоняет то запоздалое, что было просто приостановлено присутствием Дженовы.
― Я не считаю, что это так, ― негромко заметил Винсент, ободряюще сжимая ладонями плечи Сефирота. Тот издал странный звук, вроде короткого сухого смешка, и опустил голову.
― Я чувствую себя в клетке, ― просто сказал он. В клетке, машинально отметил Винсент. Не в тюрьме. В клетке.
― Твоё медицинское обследование не показало ухудшения параметров, ни мозговой деятельности, ни физической, ― уверенно сказал он, надеясь хоть так вернуть сильверхеду благоразумие и помочь перестать накручивать себя всеобщей ненавистью. Хотя по лаконичным обречённым заключениям было заметно, что Сефирот думал об этом очень давно и сам поверил в них настолько, что переубедить его наверняка уже было совершенно невозможно. ― Ничего аномального, кроме уже известных генетических мутаций, но это считается почти нормой. Я не очень в этом разбираюсь, но результаты кажутся убедительными. У тебя просто депрессия. Возвращаться в колею после такого разрыва очень трудно, если нет поддержки, но ведь у тебя она есть.
Сефирот только покачал головой, бросив косой взгляд на Винсента.
― Ты спросил меня, могу ли я летать, помнишь? ― глухо спросил он и Винсент заметил, как бессильно сжимаются его кулаки на обледеневшем поручне балконной перекладины. ― Я не понял тебя. Я помню каждый свой образ, всё, что лепила Дженова, пользуясь структурой моего тела как глиняной заготовкой. Я чувствовал всё, что чувствовала она когда летала, превращалась, трансформировалась и умирала... Но сам я никогда этого не испытывал. Мы и так были монстрами... ― его голос стал ниже, словно осип от холода, или в горле стоял комок. ― Не стоило привлекать к себе и без того нездоровое внимание. Но Генезис первым признал, что он чудовище. И Анджил. Они выпустили своё тщательно подавляемое наружу и оно поработило их, сделав монстрами уже навсегда. Я не хотел идти за ними. Я был готов убить Генезиса за то, что произошло и за то, что он сдался. Я думал, я лучше их, и никогда не выпущу то, что должен сдерживать, я ведь лучший... ― Сефирот всё-таки запнулся, сглотнул, словно ему что-то мешало говорить, но упрямо продолжил, испытывая странную потребность выговорить всё сейчас, пока не произошло что-то непоправимое. ― А потом оказалось, что всё равно всё было из-за меня и моего наследия. Они хотя бы не увидели моего падения и того, как я стал тем, кто гораздо хуже любого монстра...
Винсент молча слушал. В какой-то момент он понял, что накидывая на Сефирота пиджак, он так и не убрал руки с его плеч и сейчас безотчётно поглаживал их пальцами сквозь плотную ткань. Ободряюще и терпеливо. Больше же всего, Валентайну хотелось обнять его, сказать, что прошлое в прошлом и сейчас всё будет иначе, но он не смел нарушить ту тонкую грань доверия, которая установилась между ними за эти пять минут. Ведь это бы означало, что он не верит его словам и просто пытается успокоить.
― Ты ведь понял, что произошло там, в Кратере, да? ― спросил Сефирот внезапно насмешливым голосом и что скрывалось за ним Винсент так и не понял. ― Дженова снова завладела мной. Мать, которая не прощает своих детей. Ты ведь знал, что это она стоит за твоей спиной, и всё равно защищал её. Защищал монстра. Почему, Валентайн?
― Ты не монстр, ― мягко ответил Винсент, осторожно убирая разметавшиеся от ветра пряди волос с подрагивающих ссутуленных плеч Сефирота. ― Я догадывался, что так будет. Даже ждал. До всех этих заключений, до врачей и психоаналитиков. Ты рождён с этими клетками, от них не избавиться никогда, но это не значит, что ты хуже тех, кто их не имеет. Хаос уничтожил разум Дженовы. Всё остальное, это твоё тело и как им распоряжаться, решать только тебе.
― Я знаю, ― заметил Сефирот холодно и вдруг выпрямился, расправляя плечи. ― И знаю о чём говорю. Я - монстр. Теперь мне не на кого сваливать свои грехи и всё моё со мной пребудет...
Сефирот сжал губы и опустил голову. И вдруг тишину разрезал упругий шелест сотен жёстких перьев. Турковский пиждак упал на пол и из-под него в небо вырвалось длинное тёмно-серое крыло, только одно, но совершенно реальное и живое, непокорно бьющее по воздуху острым соколиным концом. Винсент едва успел отшатнуться от несдерживаемого удара, его обдало сбивающим с ног потоком воздуха, но прежде чем он успел что-то предпринять, крыло встряхнулось и аккуратно легло вдоль спины Сефирота, достигнув пола самыми кончиками перьев.
Сефирот мрачно смотрел на него исподлобья и не мог пропустить выражение изумления, на долю секунды мелькнувшее на лице Валентайна.
― Как видишь, я всё ещё ненормальный и уж тем более не человек. И это такая же часть меня, как рука или нога, от неё не избавиться. Я могу управлять, говоришь? Раньше я мог летать только благодаря силе Дженовы. Сейчас... Тоже могу, но ты когда-нибудь видел птицу с одним крылом?
Винсент медленно приблизился, благо, на лоджии было не так много места, и не справившись с порывом, протянул правую руку, коснувшись прохладных жёстких перьев. Сефирот вздрогнул, но не шевельнулся, внимательно наблюдая за мужчиной.
― Значит, я тоже монстр? ― спросил Турк невозмутимо, скользя рукой вверх, к сгибу крыла, где перья быль меньше и мягче, и пушились на едва ощутимом ветру.
― Нет, ― уверенно ответил Сефирот.
Винсент хмыкнул. За тридцать с лишним лет он как раз привык к обратной мысли и у него было гораздо больше убедительных доказательств, чем у выискивающего в себе изъяны Сефирота.
― Тем не менее, это так, ― просто сказал он. ― Во мне множество монстров, мой друг. Когда-нибудь ты увидишь их и поймёшь, что монстр, это не тот, кто отличается от людей лишним крылом или неправильными глазами. Монстр неотличим от человека и иногда вырывается на свободу у самых обыкновенных людей. Генезис решил, что стал монстром по внешним признакам, и стал вести себя так, как по его мнению, положено вести себя монстру - от досады и обиды, но точно не от жажды крови и разрушений. А Анджила от подобного спасла его пресловутая честь, даже считая себя монстром он не смог поступиться своими идеалами. Но и жить не смог, разрываясь между чувством долга и страхом за судьбы других, которых он мог рано или поздно покалечить, поддавшись своему внутреннему монстру. Это происходит и с тобой, но ты можешь с этим справиться. Так же, как справился я когда-то.
― Как же справляешься со своими монстрами ты? ― тихо спросил Сефирот. Винсенту показалось, что он снова дрожит от холода, но вряд ли он сейчас это чувствовал.
― У меня было много лет, чтобы научиться, ― хмыкнул Турк с улыбкой, хотя смешного в послушно всплывающих воспоминаниях не было нисколько. ― Если ты боишься того же, что и Анджил, я могу научить тебя.
― Но ты можешь с ними жить, ― не спросил, заключил Сефирот, оборачиваясь и наконец переводя прямой серьёзный взгляд на Валентайна. ― Не боясь, что однажды они завладеют тобой и ты причинишь вред тем, кто рядом и кого ты любишь.
― Я этого не говорил, ― качнул тот головой. ― Но это не имеет значения.
― Что же имеет?
― Наша жизнь и поступки, которые мы совершаем, ― Винсент вдруг улыбнулся и склонил голову на бок, с тёплой иронией глядя на Сефирота. Это было почти забавно - отвечать на те же вопросы, которые он только-только перестал задавать себе самому. ― Мы сами, а не те, кто внутри нас. Пойдём со мной. Чувство вины разрушает, если справляться с ним в одиночку. Я знаю, как тебе помочь. Я смогу тебе помочь.
Сефирот сделал маленький шаг навстречу Валентайну, не сводя с его лица фосфоресцирующих в зеленоватом полумраке глаз. Он был предельно серьёзен и из-за разницы в росте могло бы показаться, что Сефирот угрожающе нависает над Валентайном, но Винсент знал, что это было не так. Его руки были горячими, когда Турк взял их в свои ладони, неосознанно сплетая пальцы, и прямой прищуренный взгляд был честен, и требовал честности в ответ.
Винсент не стал отгораживаться ресницами и не отвёл глаз. Этот Сефирот, почти сломленный и потерянный в собственных мыслях, но по-прежнему упрямый, был самым прекрасным, что он когда-либо видел.
― Да, ты сможешь, ― едва слышно добавил Сефирот после паузы и склонившись, уверенно коснулся губ Винсента своими.
Его губы тоже были горячими, требовательными и упрямыми, и Винсент не хотел им отказывать. Он с готовностью подался навстречу, принимая поцелуй, возвращая его в стремлении поделиться уверенностью и теплом - тем, что было сейчас нужнее всего Сефироту. Он не мог сказать, насколько он ждал этого поцелуя и был к нему готов, но сейчас это было самым правильным действием. И если это могло помочь потерявшемуся в себе Солджеру вернуть хоть толику любви к себе, Винсент был готов отдать и гораздо большее.
Сефирот - его Сефирот - нуждался в нём сильнее, чем кто либо на свете. Больше ничего не имело значения.
Сефирот целовал его уверенно, но осторожно, словно стремился, но сам не до конца верил в происходящее. И обнимал так же, прижимая Валентайна к себе за пояс и скользя вверх по его спине широкими ладонями. Винсент чувствовал его тело, касался груди своей, пусть скрытой за наглухо застёгнутой форменной рубашкой, и впервые не думал о том, что подпустить к себе, значит обжечься снова - почти наверняка. И что его тело, обезображенное старыми шрамами, было не тем, что бы понравилось Сефироту, испытай он желание увидеть его. Что в конце концов, стоящий перед ним человек никогда не был человеком, да и мало ли страхов накопил Валентайн за свою жизнь... Сейчас ничего этого не было. Сефирот крепко, несмотря на все уверения о собственной слабости, держал его в объятьях, бесконечно бережно касаясь губами его губ. Дыхание рвалось, оставляя только неровные вдохи, и грохот сердца в ушах был сравним разве что с рокотом вертолётного винта в двадцати шагах, когда Сефирот запрокинул голову Валентайна, привлекая его к себе предельно близко. И Винсент ещё успел почувствовать, как требовательные пальцы любовно гладят его лицо и шею, прежде чем внезапный безумный ветер взметнул волосы стоящих на лоджии мужчин, беспощадно смешивая серебряные и полночные пряди.
А потом Солджер нехотя отпустил его губы и медленно выдохнул, не открывая глаз и не позволяя Винсенту отстраниться хоть на дюйм.
― Я не стану ждать две недели, Турк.
Винсент попытался что-то сказать, но поймал себя на мысли, что снова старается поймать губы Сефирота. Но тот нехотя отстранился, пытаясь сладить с яростным ветром и Винсент увидел, как в тех самых двадцати шагах от стены дома, на уровне их этажа завис тот самый бахамутов вертолёт, скалясь такой знакомой, но до ужаса неуместной здесь ухмылкой.
Ухмылка принадлежала Рено, не поленившемуся прилететь за запаздывающим начальством посреди ночи в жилой район и теперь с нескрываемым умилением наблюдающему за этого же начальства личной жизнью.
― Я вернусь, ― пообещал Винсент хриплым голосом, стараясь не думать о том, что может означать тот жадный хищный блеск в глазах его Солджера.

Молодой президент крупнейшей компании Планеты, Руфус Шинра, не без причин считающий себя вольным вершить судьбу сотен тысяч проживающих на Континентах людей, занимался совершенно неподобающим его статусу и званию занятием, получая от этого даже большее удовольствие, чем от прямых своих обязанностей. А именно - беспечно сидел на подлокотнике вицепрезидентского кресла и вполголоса мурлыкал бессвязную и бессмысленную песенку. Встреч на сегодня не планировалось, срочные дела были отложены на завтра или на исполнителей, а те, которые нельзя было отложить, хоть и хотелось побольше прочих, Руфус принёс с собой и сейчас с удовлетворением смотрел, как его заместитель и правая рука вместо него вычитывает и подписывает бесконечные распоряжения. Тот же, скептически кривил тонкие губы, наглядно демонстрируя, что он думает по поводу очередного президентского каприза, но молчал и Руфусу хотелось думать, что немалую роль в его внезапной покладистости играет то, что сам Руфус в это время вдумчиво и нежно зарывался пальцами в тяжёлый шёлк его волос, массируя и перебирая длинные пряди. Ценг никогда не признавался, что ему нравится что-то подобное, но это не имело значения. Он мог обманывать весь мир своей невозмутимо-каменной маской, но не своего господина, и они оба это прекрасно знали.
― Ты мешаешь мне работать, ― сухо заметил Ценг, когда увлёкшийся Президент особенно сильно дёрнул его волосы, пытаясь разобрать им же запутанные пряди.
― Прости, я увлёкся, ― Руфус закусил губу, пытаясь удержаться от самодовольной улыбки, но она всё равно прокралась на его лицо и Ценг неодобрительно качнул головой.
― Было бы правильней, если бы ты находился в своём кабинете.
― Но там нет тебя, и мне будет скучно, ― улыбка стала совсем уж явственной а в голосе прорезались хрипловатые соблазнительные нотки, которые действовали на многих собеседников похлеще удара током. ― Да и какая разница? Сегодня меня никто не будет искать.
― Президент! ― голосом Ценга можно было замораживать океаны, но Руфус, разумеется, пропустил невербальное предупреждение мимо ушей. ― Я хочу сказать, что ты не должен решать свои рабочие вопросы, пользуясь особенностью наших... дружеских взаимоотношений. Я всегда тебе помогу и поддержу, но пользоваться личным расположением ты не должен. Это не профессионально. Если ты хочешь воплотить в жизнь всё то, что мы задумали, тебе придётся трудиться. Не рассчитывая, что я всё сделаю за тебя.
― Я не думал, что это будет настолько скучно, ― Руфус обиженно поджал губы. ― Я всего лишь хотел занять место отца и получить, наконец, свою законную долю уважения.
― Вот сейчас ты законно завоёвываешь это уважение, ― заметил Ценг, смягчаясь. ― Возможно, если ты более серьёзно отнесёшься к своим обязанностям, оно придёт гораздо быстрее.
Президент вздохнул.
― Зануда ты, Ценг. Хотя знаешь... Ты идеален. Ты не совершаешь ошибок, предвидишь поступки партнёров, просчитываешь все возможные варианты на десяток ходов вперёд. Нет, я даже не буду пытаться сравняться с тобой. Это тебе надо было родиться Шинра и стать Президентом Компании. Ты идеален, таких просто не бывает.
― Не возводи людей в идеал, ― строго заметил Ценг, откидываясь на спинку кресла, очевидно, смирившись, что поработать ему не дадут. ― Тем более меня.
Руфус незаметно усмехнулся и с удовлетворением запустил пальцы ещё глубже в тёмные волосы, осторожно поглаживая голову своего заместителя кончиками пальцев
― Но это так. И знаешь, я тебя не отпущу даже если ты захочешь уйти. Не позволю бросить меня снова, ― он слегка наклонился вперёд, чтобы видеть его лицо перед собой, и проникновенно добавил. ― Ты мой, Ценг. Никто больше не имеет на тебя права.
― Я не собираюсь уходить от тебя, Президент. Но если ты не дашь мне закончить твои дела, из офиса мы сегодня тоже не уйдём. А мне казалось ты хотел покинуть здание хотя бы до полуночи.
Одни бахамуты знали, где Ценг прятал свою улыбку, но Руфус, не видя её, ощутил всем телом.
― Да наплевать на них... ― голос внезапно охрип но Президент этого не заметил, не сводя горящего взгляда с бывшего Турка. ― Ты, конечно, идеален, но ты можешь хоть раз оставить свою сосредоточенность на делах? В мире есть множество вещей, гораздо интереснее этого.
Ценг свёл чёрные брови на переносице и напряжённо выпрямился, окончательно отложив бумаги на стол.
― Руфус... Мы уже обсуждали это. Свои нереализованные сентенции ты можешь вымещать где угодно, но не на работе. Ты лицо компании, и если сейчас сюда зайдёт кто либо, твоё имя и честь окажутся под угрозой.
― Никто сюда не зайдёт, ― спокойно заметил Президент, собственнически поглаживая кончиками пальцев его шею, у самой кромки волос под затылком. Ценг едва слышно неровно выдохнул и Руфус не пропустил этого. Он всегда любил раздвигать границы дозволенного. Да и недозволенного тоже. ― Там же Елена караулит. Да и кого это интересует? Думаешь, в Компании остался хоть один человек, не знающий о том, что может здесь происходить?
Ценг нахмурился, показывая, что творящееся ему не по душе, но не стряхнул с себя рук, даже не мотнул головой.
― Да, Президент. И это многих интересует. Сейчас вы не можете себе позволить компрометирующих нюансов.
― Пф-ф, немного компромата никогда не повредит, ― совершенно невинно усмехнулся Руфус, подбираясь ближе к едва виднеющемуся за копной прямых чёрных волос уху. От этого невозмутимого скучающего тона ему хотелось обвиться вокруг своего заместителя змеёй, ломая очерствевшую маску абсолютной выдержки, но подобное не удалось ещё ни разу и Руфус не спешил. ― Я - Президент, и я решаю, чем занимаются мои сотрудники. И с кем.
― Нет, ― равнодушно бросил Ценг, вновь принимаясь перечитывать договора. ― Кстати, ты мне по-прежнему мешаешь.
А вот теперь в ровном голосе зазвенело раздражение.
― О, я знаю, ― мурлычуще произнёс Руфус и потянувшись всем телом, всё-таки прихватил зубами кончик интересующего его уха.
― Господин Президент, ― злым ледяным голосом одёрнул его вутаец, уводя голову в сторону. Но почему-то ничего больше не добавил, ограничившись до предела суровым взглядом. Руфус это уже проходил и виновато улыбнулся, склонив лоб к плечу вутайца.
― Ну пожалуйста, разреши мне! Сколько можно игнорировать меня, Ценг? ― он провел кончиками пальцев одной руки по виску и щеке своего заместителя, убирая за ухо слегка растрёпанную прядь, но тот дёрнулся и стремительным движением перехватил его за запястье, не сводя горящих негодованием глаз с лица Президента. ― Ты идеален. Я нет. И ничего не могу с собой поделать. И не смей отрицать того, что ты тогда всего лишь пытался спасти меня своим искусственным дыханием. тебе ведь тоже понравилось.
Казалось, Ценг колебался, и Руфус высокомерно поднял голову, показывая, что и эта умоляющая просьба была лишь одним из видов распоряжений. Конечно, в это никто не верил, но Президент и слабость не должны были стоять рядом даже в глазах того, кому не стыдно было эту слабость продемонстрировать.
― Мы поговорим об этом не здесь, ― с едва заметным обещанием в голосе произнёс Ценг и мгновенно вдохновившийся Президент всем телом подался вперёд, не обращая внимание на до боли сжавшую его предплечье сильную руку.
― Нет, здесь... ― непослушно усмехнулся он, предвкушающе улыбаясь. ― Прямо за твоим столом. Я хочу, чтобы каждый раз садясь за него, ты вспоминал меня и эти воспоминания делали бы тебя чуть менее идеальным.
― Я сказал - поговорим.
― И поговорим тоже. В чём дело, Ценг? Ты боишься меня?
― Я всего лишь стремлюсь избежать огласки, ― Вице-президент бросил предостерегающий взгляд на дверь своего кабинета, но Руфус только рассмеялся.
― Ты всего лишь ищешь отговорки, чтобы не позволить себе сделать то, что хочется. Я считал, что мой Ценг способен признаться в своих маленьких слабостях, но, оказывается, я ошибался. И мой всесильный, грозный Ценг Токугава боится какой-то огласки, которая…
Руфус своего добился. Или у Ценга просто сдали нервы, но он, не дослушав, дёрнул Президента на себя, почти стащив его с подлокотника кресла, и впился в тёплые губы, полураскрытые в ожидании.
Руфус вздрогнул всем телом, встречая сокрушительный натиск. Он ждал совсем не этого и в общем, не был готов к тому, что вутаец всё-таки сорвётся, но не был против, совсем нет! Ценг целовал его так жадно и настойчиво, словно это Президент упорно избегал его после недвусмысленного обещания месяц назад и долгих лет молчаливого обожания, проведённых рядом. Губы словно опалило пламенем, плечо онемело, и если бы Президент не сидел, он бы непременно упал, не удержавшись на задрожавших от этого требовательного напора ногах.
Руфус отчаянно застонал, сдаваясь моментально, почти рухнул в объятия своего вутайца и придвинулся так плотно, как позволяло кресло и такой неудобный стол. Ценг, казалось, хотел восполнить все годы невозможности позволить себе прикоснуться к своему воспитаннику. Завладев его дыханием, его ртом он нетерпеливо и глубоко целовал Президента, стискивая его плечи уже двумя руками, практически усадив к себе на колени, похоже полностью забыв о чём только что сам же предупреждал Руфуса, потому что этот дикий по своей страсти поцелуй лишал вообще любой возможности соображать. Чужой язык завладел его ртом и Руфус ловил влажные мазки своим дыханием, не пытаясь взять инициативу, лишь полностью отдаваясь сорвавшемуся Ценгу. И это было восхитительно – знать, что всё это безумие копилось столько лет и было предназначено только ему – одному. Теперь он точно не собирался отпускать Ценга от себя до тех пор, пока дышал. Или мог дышать под губами рассвирепевшего вутайца.
― Будет ли добровольное желание отправиться в Вутай в целях урегулирования конфликта, а точнее, показать им где бахамуты зимуют, достаточным аналогом испытательного срока при поступлении на службу?
Руфус вздрогнул всем телом и отскочил от Ценга так стремительно, как только мог, правда получилось это так неловко и глупо, что лучше бы уж и не дёргался. Но эта мысль пришла к нему много позже, а сейчас он с плохо скрываемой паникой смотрел, как в распахнутой - похоже с ноги - двери материализовался ужасающий в своей неожиданности Сефирот.
Ладонь Ценга заботливо придержала честно не попытавшегося свалиться с поручня кресла Президента, а сам Ценг, даже не растрепавшийся во время миновавшей бури, невозмутимо поднял глаза на посетителя.
Сефирот с нескрываемым интересом следил за пируэтами Президента Шин-ры и на его губах играла столь многообещающая улыбка, что Руфус поёжился.
― Господин Президент, примите более достойную позу, ― мстительно произнёс Ценг и Руфус мысленно застонал от возмущения, обещая себе припомнить всё зарвавшемуся вутайцу вот уже ближайшей ночью. ― В конце концов, нас посетил аудиенцией будущий глава Военного отдела, генерал Сефирот.
Сильверхед недовольно вздохнул, но, словно вспомнив что-то приятное, вдруг улыбнулся и уверенно опустил голову, соглашаясь со сказанным.

@темы: funfiction, Смерть - это не повод перестать жить, FF VII

---

Автор:  NefritO

Фэндом: Final Fantasy VII compilation, Final Fantasy VII Advent Children

Дисклеймер: Герои принадлежат создателям. Почти все.

Пэйринг или персонажи: Сефирот/Винсент, Ценг/Руфус, Руд/Рено, члены Лавины, Компания Шин-Ра в комплекте

Рейтинг: R

Жанры: Джен, Слэш, Романтика, Юмор, Драма, Экшн, Психология, Hurt/comfort, AU

Размер: Макси

Статус: В процессе

Размещение: С моего согласия

Посвящение: Тем, кто мир сей однажды полюбил и время проводил там со своими друзьями

Описание:

Геостигма не излечена до конца, это оказалось не так-то просто. Шин-Ра целеустремлённо возвращает себе власть над Планетой, и чтобы окончательно избавиться от наследия Дженовы, Турки решают освободить и ликвидировать единственного физического носителя вируса - Сефирота. Клауд снова рвётся спасать мир в одиночку, а между тем, воскрешением бывшего генерала заинтересовывается ещё одно древнее и окончательно съехавшее с катушек существо. Или даже не одно.

Глава 8. Драгоценное

Сефироту снился сон.
Ему было тринадцать и ему было скучно так, как бывает скучно сидящему в четырёх стенах подростку, чья жизнь подчинена поминутному графику и бесконечному контролю. Конечно, он привык подчиняться, но чем старше он становился, чем сложней это получалось, и тем яростней он начинал противопоставлять себя окружающим. Это не радовало доктора Ходжо, но он наверняка знал что-то неведомое Сефироту, и потому терпеливо выжидал, глядя сквозь пальцы на растущие в лице маленького сильверхеда проблемы.
Хотя проблемы доставлял и не только он.
Один из лаборантов случайно обмолвился, что несколько монстроподобных амфибий рано утром сбежало из экспериментального террариума, разгромив прилегающую лабораторию и украв оттуда связку каких-то ключей. Что могло в них заинтересовать тупых тварей, Сефирот не знал, но этот факт оказался трагедией для окружающих его людей почище исчезновения целой группы монстров. Те сбегали нередко, но быстро обнаруживались и уничтожались оперативной группой. А вот ключи были в единственном экземпляре. В дополнение ко всему, твари, оказавшиеся не такими уж и тупыми, умудрились открыть этими ключами вход в потайной коридор, круто уводящий вниз, и затеряться в обширном подвале, куда и без того никто не заходил по меньшей мере десяток лет. Встревожившиеся лаборанты, безвылазно живущие в доме Ходжо, бросились за помощью, а Сефирот, неизвестно чем руководствуясь, тайно от всех скользнул в так и оставленную приоткрытой дверь и скрылся во мраке с твёрдым намерением уничтожить монстров самостоятельно. Ему казалось, что будет забавно, когда оперативная группа из трёх до зубов вооружённых мужчин спустится в подвал, осторожно прощупывая каждый шаг перед собой в темноте, а их встретит худой вихрастый подросток, с демонстративной ленцой попинывающий сваленные штабелем трупы. Сефирот не был самоуверен, он прекрасно знал свои возможности, свою исключительную силу и ловкость, так что шутка вполне могла бы получиться удачной.
Вот только одно будущий Солджер не рассчитал - замысловатую протяжённость подземных катакомб, рисующих целый лабиринт со своими секретами по углам. Так что, когда Сефирот догнал последнюю сбежавшую тварь, оказалось, что заблудился он довольно основательно и в какой-то момент даже испугался, что не найдёт дороги обратно. Почему-то он не взял с собой ни рации, ни даже фонаря. В темноте он видел едва ли не лучше, чем днём, но фонарём можно было хотя бы посигнализировать по тёмным коридорам в надежде, что прибывшая оперативная группа обратит внимание на свет.
Когда Сефирот понял, что окончательно заблудился в бесконечном лабиринте подземных сводов, до него дошло, почему та дверь всегда была заперта. Протяжённость этих коридоров была несравнимо больше территории его дома, хоть Сефирот и не знал, зачем Ходжо нужен был этот многоуровневый подвал. В тревоге, он сел на какие-то вывороченные из стены каменные глыбы, чтобы подумать куда идти, и вдруг увидел перед собой тусклый блеск металла, на поверку оказавшемся скрытой в каменной нише железной дверью. Любопытство пересилило страх и Сефирот в какой-то азартной надежде вытащил из кармана окровавленную связку так кстати попавших к нему ключей и стал по очереди подбирать их к замку на двери.
Удача его была велика. Уже второй ключ беспрепятственно вошёл в скважину, со скрежетом провернулся, и дверь с тяжёлым скрипом качнулась в сторону, открывая нутро мрачного, затхлого, неосвещённого склепа. И Сефирот увидел два ряда зеленоватых каменных саркофагов, стоящих прямо на полу, в широкой нише дальней стены. Он никогда не слышал, чтобы под домом было кладбище или что-то вроде того, и это открытие его заинтересовало. Настолько, что Сефирот совершенно позабыл о том, что нужно искать дорогу обратно, и бесстрашно шагнул внутрь склепа, на всякий случай крепко обхватив рукоять короткого обоюдоострого меча.
Внутри было пусто и тихо, как наверное и должно было быть в подобных местах. Сперва Сефирот решил, что перед ним гробы с останками когда-то живших здесь людей, но не было запаха разложения и смерти, так что он осмелел настолько, что нерешительно подковырнул крышку первого попавшегося саркофага клинком и попытался сдвинуть её. Она скользнула в сторону неожиданно легко, но внутри оказалась лишь пустота с редкими нитями паутины по углам.
Два последующих, к разочарованию Сефирота, так же оказались пустыми, а вот четвёртый, стоящий у самой стены, поддаваться не захотел. Парень просунул в щель между саркофагом и крышкой клинок и азартно нажал, пытаясь использовать его как рычаг. Даже ногой упёрся в каменный бортик, всем весом повисая на рукояти меча. Пропустить этот саркофаг и попытаться открыть другие Сефирот не пожелал. Он был любопытен и не брезглив, и ещё его крайне подмывало узнать, что за секреты хранит его опекун в своём доме.
Едва он об этом подумал, как что-то внизу треснуло, последовал сильный удар и Сефирота отшвырнуло вместе с крышкой, упавшей, к счастью, с другой стороны от гроба. Конечно, мальчишка тут же вскочил, вскидывая меч над головой, готовый к драке с затаившимся внутри чудовищем, но в руке осталась только литая рукоять с обломанным у самого клейма лезвием. Остриё валялось перед сдвинутым с места саркофагом, и подхватить его уже не было никакой возможности.
Из гроба плавными текучими движениями поднималась на глазах переплавляющаяся в монстра человеческая фигура, безошибочно отыскав взглядом в кромешной темноте нарушителя своего заточения.
Сефирот медленно шагнул назад, прикидывая возможность отступления. Он не очень-то боялся внезапных монстров, но безоружному, ему было бы трудно справиться с крупным чудовищем. Всё же сердце его колотилось так сильно, что наверняка было слышно за десяток шагов. Неожиданность, страх и изумление владели Сефиротом поровну, и пока бы что-то одно не победило, с места он двигаться не собирался.
Чудовище казалось оглушённым и растерянным, и Сефирот почувствовал, как страх сменяется любопытством. Что-то подсказывало, что бояться того, кто сам удивлён не меньше, не стоит.
Создание внимательно смотрело на юного сильверхеда светящимися в темноте жёлтыми глазами, и тот, помедлив, опустил меч, чтобы не провоцировать чудовище на прыжок.
Оно было странным. Его плоть беспрестанно менялась, какие-то белёсые обрывки тряпок или бинтов перетекали в костяные щитки доспехов, длинная синеватая шерсть распускалась подобием хризантем, чтобы исчезнуть через несколько мгновений, превратившись в плотную тёмно-красную шкуру с роговыми пластинами чешуек, а та, в свою очередь, истлевала пергаментными клочьями и осыпалась хлопьями пепла, обнажая бледную человеческую кожу с багровыми рубцами шрамов. Всё выглядело так, словно перед Сефиротом сидело по меньшей мере пятеро различных созданий, никак не могущих решить между собой, кто же займёт общее для всех тело.
Только глаза оставались неизменными. Горящее в темноте золото до жути разумного взгляда не отпускало Сефирота ни на мгновение, с каким-то болезненным интересом изучая его лицо.

Сефироту нечего было терять в его новой жизни, всё было оставлено много лет назад - за сожжённым в припадке гнева Нибельхеймом, за предательством самого близкого друга, за отречением от себя-настоящего, потому что так было нужнее в тот момент, а после уже ничего нельзя было вернуть. Он никогда не питал ложных надежд, одурманивающих разум, предпочитая правду, какой бы она ни была, и если бы она гласила "всё плохо", он бы упрямо перетерпел, вместо того, чтобы с необоснованным оптимизмом верить во что-то, могущее щелчком пальцев изменить этот прогноз.
Сефирот перестал относиться к своей жизни как к ценности в тот самый день, когда впервые сошёл с ума.
Незадолго до первой смерти.
Наверное, он и сейчас был безумен, но это было то безумие, которое заставляло выискивать изъяны в том, что до этого казалось незыблемым и законным.
Он не знал, что закрытая клиника на окраине Эджа, в которой его держали, совсем недавно была частным лепрозорием для больных с Геостигмой. Обмолвился врач, заметив, что немногие находят деньги, в условиях непрекращающегося кризиса, на персональное и полное обследование. Сефирот не придал этому значения, денег у него всё равно не было.
Первое время он активно сопротивлялся. Его привезли под охраной Турков, часть которых до сих пор неусыпно несла стражу на подступах к больнице. Неясно, кого и от кого они охраняли, но Сефирот, ещё совсем недавно мрачно решивший не сдаваться живьём, в какой-то момент просто утратил желание какой бы то ни было деятельности. Давила невозможность принятия самостоятельных решений, непонимание поднятого вокруг него врачебного ажиотажа, да и ожидание того, что каждый день мог принести ему приговор, выматывало хуже сражения с десятком ОРУЖИЙ. Да, ему нечего было терять, но предательски поманившая за собой надежда, что его могут оставить в покое, оказалась слишком большой ценностью для не имеющего власти даже распоряжаться собственным телом Солджера.
Его не навещали.
С одной стороны это было неплохо. Сефирот довольно быстро привык к врачебному графику, абстрагируясь от внешнего мира и переживаний. Немало тому поспособствовали обязательные беседы с психотерапевтами, да и собственные сознательные процессы перестраивались, позволяя взглянуть на происходящее другими глазами. С другой стороны... Сефироту было скучно. Охранники с ним не сближались, врачи ощутимо побаивались, не задерживаясь рядом дольше, чем того требовали медицинские функции, и Солджер всё чаще ловил себя на том, что подолгу смотрит в окно на единственную ведущую к клинике дорогу, в ожидании знакомого силуэта.
Винсент просил его хорошо себя вести и Сефирот с какой-то детской, едва ощутимой обидой, негодовал, что тот так и не пришёл проверить, как исполняется его поручение. Сам Сефирот этого не осознавал, или не хотел осознавать, но это глупое ожидание почему-то портило настроение, заставляя вновь и вновь возвращаться мыслями к загадочному Турку.
Вообще, Сефирот о многом передумал, сидя взаперти и не имея выхода даже в прилегающий сад. Поздняя осень не баловала погодой и бывший Солджер не особенно переживал по поводу отсутствия свежего воздуха. Иногда он читал - молодая медсестра, кажется, единственная не знавшая, что за пациента она перевязывает, принесла ему несколько книг из ординаторской. Иногда разминался - полный комплекс тренировки был невозможен в силу его нынешнего состояния, но ненадолго вернуть бодрость духу и телу у сильверхеда получалось. Но чаще всего он, конечно же, возвращался мыслями к тому первому дню его новой жизни, по новому оценивая чужие и свои поступки.
Сефироту нечего было терять, но он отчётливо понимал, что в данный момент ему не хватало чего-то очень важного, только что ещё бывшего такой естественной частью его существования.
А ещё он заметил, что проклятая память - своя и чужая, кусками всплывающая при каждом удобном случае - внезапно начала тускнеть. Очень быстро, но избирательно и бывший Солджер, заметив это лишь через несколько дней, со смешанным чувством понял, что в основном рассеиваются воспоминания его искусственно созданных проекций. Уже через три дня он с трудом мог вспомнить, как Лайфстрим волей Дженовы вынес его подземными протоками в Северный Кратер, а ведь именно тогда сущность Матери, заключённая в клетках её мозга, окончательно слилась с телом Сына, завладев его волей и желаниями. Через неделю сгладились воспоминания о том, как сформировавшая ряд его чудовищных подобий Мать трансформировала Чёрную Материю в Призыв, в надежде уничтожить на Гайе жизнь и распорядиться опустевшей Планетой по своему усмотрению. Нет, все воспоминания остались, но потускнели и размылись настолько, что Сефирот не различал даже цветов. Только небрежным монохромным наброском: расплывающиеся пятна лиц, вспышки взрывов, да вид на Мидгар с парапета крыши небоскрёба, над которым тусклым заревом отливали пронзённые Метеором небеса.
Что-то ещё мелькало в веренице минувших событий перед глазами: не особенно осмысленное, обрывистое и тревожное, но Сефирот уже старался не обращать внимания. Ничего не забывший за бесконечные семь лет анабиоза, сейчас он чувствовал, как физически освобождается от груза чужой памяти, а с нею и от ответственности за совершённые поступки. Теперь ему было почти всё равно признают ли его вменяемым, или обвинят в попытке уничтожить мир. Он сам перестал чувствовать себя виноватым, и это было важнее всего.
А потом на смену теряющим актуальность воспоминаниям стали приходить другие, совершенно забытые за десятки лет. Они всплывали из подсознания с настойчивостью упрямых мух, проникали в сны, вспыхивали перед внутренним взором так ярко, что Сефирот всерьёз забеспокоился, не колют ли его галлюциногенами. Преимущественно это были моменты его службы в армии Шин-Ра - самые эмоционально окрашенные и, подчас, негативные, но бывали и иные, едва ли заслуживающие доверие, но смутно тревожащие своим ощущением незавершённости...

Высокий свод таинственного склепа давил на плечи, но Сефирот больше не замечал этого, неотрывно глядя, как переплавляются под кожей нечеловеческие мышцы, и как меняются черты лица, превращая его то в морду неведомого зверя, то в безжизненную каменную маску с вязью трещин-сосудов на коже.
— Что ты такое? — очень медленно спросил Сефирот, отчаянно надеясь, что монстр не разозлится на голос. Но к его восторгу, тот склонил голову к плечу, словно раздумывая над ответом, и прикрыл горящие золотом глаза.
— У нас нет имени, смертный. Мы смерть.
Его голос был глухим и дрожащим - вероятно от беспрестанной трансформации, задевающей гортань и связки, но Сефироту показалось, что причиной тому может быть и иное. Страх исчез совсем. Странное создание не двигалось с места и сейчас было похоже на человекообразного пса с вытянутой серой мордой и впалой грудной клеткой.
Сефирот открыл было рот спросить, что он делал в саркофаге, но этот образ родил в его памяти внезапную ассоциацию и Сефирот высказал её даже прежде, чем осознал, что именно он произносит.
— Я могу звать тебя Цербером?
Монстр равнодушно щёлкнул пастью и отвернулся, медленно, словно независимо от своего желания, изменяя облик. Говорить ему наверняка было трудно.
— Что такое Цербер?
— Так звали моего пса, — честно ответил Сефирот и внезапно испугался, что монстр посчитает, что его пытаются подчинить себе таким грубым намёком. Но эта безволосая широкая морда с настороженно сдвинутыми над переносицей надбровными дугами, до сих пор казалась ему почти точной копией собаки, сопровождавшего Сефирота на протяжении последних трёх лет его жизни. Её подарил парню начальник Ходжо, верховный директор Шин-Ра, и говорили, что такой же щенок есть у его сына, хотя Сефирот никогда никого из них не видел.
Создание снова повернулось к сильверхеду, но вместо ожидаемой реакции и вспышки ярости, лишь удивлённо наклонило голову.
— Мы не твой пёс, — произнесло оно с тенью недоумения и Сефирот едва сдержался от смеха - так не подходил этот неуверенный тон той тщательно сдерживаемой мощи, которую не скрывая демонстрировал монстр.
— Ну должен же я к тебе... к вам как-то обращаться.
— Нет, не должен! — внезапно рыкнул зверь, неуловимым движением спрыгивая со ставшего подобием постамента саркофага, и Сефирот вздрогнул, осознавая где он и с кем разговаривает. — Ты должен убраться отсюда! Мы смерть!
С металлическим отзвуком лязгнули по каменному полу гробницы когти. Чудовище неторопливо приближалось к замершему на месте подростку, низко наклонив тяжёлую голову и шумно втягивая воздух широкими ноздрями. Его глаза горели в темноте, не сводя пронизывающего взгляда с Сефирота.
— Простите... Я не хотел тревожить вас, — осторожно произнёс мальчик, виновато глядя в лицо существа. — Я просто искал, как выбраться обратно. Я не знаю, куда идти.
Отчасти, он не врал. Он действительно не собирался будить никаких монстров, ему просто было интересно. Но создание почти по-человечески хмыкнуло, и Сефирот осознал, как глупо прозвучала его фраза. В самом деле, кто будет вламываться в запертый склеп и шарить по древним тайникам в поисках дороги обратно?
Зверь навис над ним угрожающим силуэтом. Он был огромен - даже на четырёх ногах выше стоящего в полный рост Сефирота, а крупная голова и мощные покатые плечи только усиливали впечатление. Грубая пепельно-серая кожа вновь расцвела розетками проклюнувшейся тёмно-синей шерсти, стремительно и плотно покрывшей всё тело создания, а вдоль хребта, на голове и по скошенной книзу холке выметнулась жёсткая алая грива, похожая на лепестки окаменевшего пламени. Широкая плоская морда на миг приняла очертания человеческого лица, а затем снова вытянулась вперёд, трансформируясь в скошенную, напоминающую крысиную голову, увенчанную торчащими вперёд длинными толстыми рогами. Похоже, создание приняло наконец какой-то единый облик и Сефирот сглотнул, делая шаг назад и оценивая возможность схватки с таким чудовищем.
Зверь оскалился полной зубов пастью и требовательно принюхался, ткнувшись носом в плечо и шею парня и едва не пропоров его при этом изогнутым рогом.
— Ты не потревожил нас. Тот, кого не нужно тревожить, спит. Но ты должен отсюда уйти.
Прозвучало это почему-то иначе, чем предыдущие реплики, и Сефирот понял, что теперь голос раздался в голове, звеня так легко узнаваемым чувством собственного превосходства. Тембр и интонация так же изменились и вместо настороженно-печального создания Сефирот увидел перед собой гордого, упивающегося своей силой зверя.
— Я бы с радостью, — слегка напряжённо ответил мальчик, стараясь не шевелиться. Мокрый нос монстра неприятно касался его кожи, затем принялся ворошить волосы, словно Сефирот был какой-то сахарной косточкой для избалованной псины. — Только я не могу, я здесь первый раз. Но меня должен найти вооружённый поисковый отряд, — добавил он несколько торопливо, когда обнюхивающий его зверь принялся за живот и ноги, и Сефироту показалось, что он очень уж подозрительно облизывается при этом. — Ты ведь не очень хочешь встречаться с ними? Раз уж за столько лет ни разу не показался на глаза.
Зверь чихнул, отчего Сефирота едва не снесло воздушной волной с горьким запахом дыма и серы.
— Не хочу, — прозвучал в голове задумчивый ответ. — Наше ещё не пришло время.
— Тогда покажи мне путь обратно.
— Обратного пути нет...
Вероятно, монстр забавлялся, переступая с лапы на лапу и тычась страшной мордой в своего гостя. Ему пришлось сильно наклонить голову, чтобы хоть примерно сравняться с парнем ростом, и Сефирот, внезапно осмелев, поднял руку и потрогал жёсткую алую гриву, оказавшуюся прямо перед своим лицом.
— Обратного пути не бывает, — повторил зверь зачем-то, шумно вздохнул, подогнул лапы и внезапно лёг на живот, положив тяжёлую морду на ступни парня. Кривые рога покачивались совсем близко от тела Сефирота и тот с куда большей тоской подумал, что одно неосторожное движение зверя, и Сефирот если не умрёт, то получит очень унизительную колотую рану внизу живота.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — как можно ровнее произнёс он, — но я пришёл сюда из дома прямо над этим подвалом. И хочу туда вернуться. Если ты можешь помочь - помоги, а если нет - отпусти. Я никому не скажу, что видел тебя и обещаю, что больше никогда тебя не потревожу.
Зверь не отвечал, словно размышляя над обещанием Сефирота, и тот, чувствуя, как сдают нервы, не выдержал, отшатнувшись и выдёргивая носки сапог из-под головы странного создания.
— Эй, ты слышишь меня? Цербер!

Счёт времени потерялся день на десятый. Привыкший контролировать каждый миг своей жизни, Сефирот впервые почувствовал возможность расслабиться без страха упустить что-то важное. Раньше он ощущал, что жизнь без него стремится вперёд, и боялся этого, стараясь в полной мере прочувствовать своё присутствие в ней даже во время плена Дженовы. Теперь же он просто позволял течению нести себя, не сопротивляясь и не интересуясь о дальнейшем. Это было плохо, очень плохо, но Сефирот не верил в депрессии, так часто упоминаемые психотерапевтами, и считал, что он эмоционально деградирует. А значит следовало готовиться к деградации физической, и через две недели равнодушного существования, он всерьёз стал ожидать военного судебного распорядителя с окончательным заключением.
Он по-прежнему был монстром, хоть и с невесть откуда взявшимся шансом на исцеление. Да и о каком исцелении можно было говорить, если из зеркала на него по-прежнему смотрело чуждое миру существо с паскудной ухмылкой убийцы? Оно было безумно и жестоко, и Сефирот не хотел ждать момента, когда оно вновь попытается вырваться на свободу из подточенной разочарованием и пустотой души бывшего Солджера.
Одного Сефироту было по-настоящему жаль.
Точнее - троих.
Он помнил свои мысли, когда создавал свои прототипы. Шинентай - звали они себя сами. Он бы назвал их детьми. Созданные из живого Лайфстрима, они были не просто проявлениями его силы и эмоций. Они были отдельными существами: мыслящими, своевольными, упрямыми. У них были свои желания и цели, которые были присущи только их душам. Они не были скопищем клонированных клеток, которые Дженова использовала как строительный материал для своих тел. Дженова даже не участвовала в их создании! Это Сефирот сотворил их, когда существовал лишь в форме растворённого в Потоке сознания. Сотворил в надежде, что они найдут изначальные клетки Дженовы и та, получив возможность воссоздать своё тело, оставит Сефирота в покое. Что она собиралась делать дальше, Сефирота не волновало: к тому времени он был бы мёртв и судьба мира его бы уже не заботила. И если бы не эта, определённая для троицы судьба, возможно они и смогли бы жить ради исполнения своих целей. Конечно, Шинентай никогда бы не стали людьми - без физического тела и без поддержки волей Сефирота, они исчезли бы сразу же, как только их создатель окончательно бы растворился в Потоке жизни. Но мысль о том, что он создал живых существ только для того, чтобы через пятнадцать дней ощутить боль их смерти, не давала ему покоя даже сейчас.
Сефирот видел их глазами, помнил их мысли. Смеялся вместе с безумным Кададжем, глядя в лицо закусившего губу от ярости Клауда, торжествовал с высокомерным Язу, играя в смертельные догонялки по хай-вею с неугомонными Турками Компании. Восторгался с по-детски непосредственным Лозом, впервые отвлечённо любуясь изломанными росчерками сияющих ветвей Спящего леса - Лозу тоже понравилось сражаться с Валентайном, хоть они и сражались на разных сторонах. Сефирот помнил их всех, до последнего небрежного жеста. Словно они до сих пор жили в нём, благодарные за долгожданное, хоть и бессмысленное воссоединение.
И их было жаль. Они уже погибли однажды и Сефирот не мог позволить уничтожить их снова.
Винсент наверняка бы понял. Но его не было, а дни сменялись днями и даже психотерапевты перестали тревожить его, очевидно, убедившись в полной невменяемости пациента, который к тому времени перестал отвечать на вопросы даже односложно.
За ним пришли рано утром. С подоконника ещё не успел сойти осевший за ночь ноябрьский иней, а небо, хоть и в большинстве своём скрытое за низкими серыми тучами, посветлело, обещая скорый рассвет. Сефирот не спал ночами, он не уставал настолько, чтобы забыться хоть сколько-нибудь долгим сном, так что он одним из первых увидел, как по усыпанной гравием дороге к зданию больницы бесшумно подъехал тонированный автомобиль и несущие ночную вахту Турки расступились перед ним, приветственно склонив головы. То, что приехали именно за ним, было понятно без пояснений. Но что именно нёс этот визит - облегчение или обречённость Сефирот знать не мог.
Устав от почти трёхнедельного ожидания, сильверхэд не чувствовал особого интереса.
Он ждал, что его снова вызовут в комнату для обследований, где предпочитали встречаться с ним психотерапевты, но через несколько минут после прибытия машины, в дверь палаты коротко постучали и смутно знакомый голос спросил разрешения войти. Как будто если Сефирот откажет, что-то изменится...
В его палате было темно, и не дождавшийся ответа гость зашёл внутрь, автоматически щёлкнув мигающим на стене выключателем. Вспыхнул свет, неяркий, но всё же заставивший привыкшего к темноте пленника сощуриться.
— Доброе утро, Сефирот Кресцент. Вижу, вы не спите. Значит потеряем меньше времени.
Солджер с плохо скрываемым изумлением поднял глаза на вошедшего. В дверях стоял Ценг. Нисколько не постаревший за семь лет с последней встречи, разве что строгие складки у рта уже не разглаживались, как раньше, и отвыкшие улыбаться губы были плотно сжаты в тонкую бескровную линию. Серьёзный и полный достоинства, Ценг стоял, прислонившись плечом к дверному проёму, сложив руки на груди, и смотрел на Сефирота со смесью тревоги и какой-то неуместной радости.
— Вы совсем не изменились, — добавил он удовлетворённо, заметив оценивающий взгляд бывшего Солджера. — Я счастлив снова вас видеть.
Впрочем нет. Последний раз Сефирот видел его совсем недавно - глазами Кадажда, но в памяти остался совсем другой образ: очень молодой Турк с располагающим ироничным лицом. Нынешний Ценг был взрослее и почему-то печальнее прошлого, и это обстоятельство вновь напомнило Сефироту, что жизнь на Планете ушла без него далеко вперёд.
— Я приехал за вами, — продолжил между тем вутаец, не обращая внимания на почти враждебное молчание сильверхеда. — Вам больше нет резона находиться здесь. Следуйте за мной, я отвезу вас туда, где вас ждут.
Его ждут?
Сефирот нахмурился. Он не был готов принимать чью-то помощь, прекрасно осознавая, что не заслужил и десятой доли её. А беспричинное благородство вызывало у него только подозрения.
— Поторопитесь, Сефирот, — Ценг едва заметно улыбнулся, словно знал что-то, что другим людям, и даже Сефироту, было неизвестно. — Вам ещё нужно переодеться. Машина стоит у центрального выхода.
Непреклонный тон Ценга не оставлял ему выбора, но Сефирот уже преодолел ту грань, когда гордость протестует против такого грубого управления его действиями, и равнодушно спустил ноги с кровати на бесконечно холодный кафель пола. Ему было всё равно. Что-то внутри него не могло радоваться наконец-то разрешившемуся ожиданию, но Сефирот не хотел копаться в себе, выискивая причины, потому что боялся, что он уже их знает.
Его ждут...
Всё-таки он поднял прищуренный взгляд на непривычно довольного Ценга и увидел, как привычную безэмоциональную маску разбивает тонкая ободряющая улыбка. Совсем как раньше, когда совсем молодой ещё Турк вовсю ввязывался в авантюры с одним бесшабашным молодым Солджером. И эта улыбка, такая редкая на правильном строгом лице, внезапно сказала больше, чем могли бы донести самые подробные разъяснения.
Смущаться Сефирот, к счастью, не умел, иначе при всей его симпатии, Ценга бы пришлось ликвидировать.
— Так он обо мне не забыл? — спросил Сефирот чуть хрипловатым от долгого молчания голосом, ощущая, как в промороженной равнодушием душе толчками разливается неясное тепло.
— Вас забудешь, — хмыкнул Ценг и убедившись, что пациент подал признаки жизни, развернулся на пятках и скрылся за дверью.
Они молчали до тех пор, пока автомобиль не выехал на хай-вей и не набрал скорость, летя в сторону стремительно вырастающих на горизонте многоэтажек. Сефирот не горел желанием расспрашивать, ему было не интересно. Турк невозмутимо смотрел в окно, в светлеющее плавными полосами небо, и в его лице больше нельзя было узнать прежнего, самоуверенного и снисходительного Ценга.
Миг слабости миновал.
— Так куда мы едем? — не выдержал Сефирот, ощущая, как смутное чувство нетерпения и сопутствующей тревоги заставляет его неосознанно поводить плечами, устраиваясь поуютней в широком тёмном пальто, вручённом ему Ценгом.
— Вы едете домой, — отозвался тот сразу же, словно ждал этого вопроса. Впрочем, скорей всего так оно и было. — Компания выделила вам квартиру, небольшую, но в удобном районе. Как в ней устроиться, вы сами решите.
— Подозрительный альтруизм, — заметил Сефирот, нахмурившись. — Насколько я помню, Компания ничего не делает просто так.
— Компания заботится о своих сотрудниках, — ровно ответил Ценг и обернувшись, внимательно посмотрел в глаза Солджера. — Вы всё ещё член Шин-Ра и мы несём за вас ответственность.
— Компания объявила меня мёртвым, — скривился Сефирот. — А потом официально открыла охоту.
— Но вы были мёртвым, — резонно возразил бывший Турк. — Ваша личность была стёрта и подменена на другую, которая и была впоследствии уничтожена совместными силами Шин-Ра и экотеррористами Лавины. Сейчас Компания готова вновь принять вас, и мы хотим, чтобы вы так же пошли нам навстречу.
— Я не собираюсь больше работать на Шин-ра! — Сефирот сощурил глаза и упрямо сжал губы, гневно глядя на Ценга, но тот почему-то лишь усмехнулся.
— Валентайн говорил то же самое. Когда я только пришёл к нему с предложением, он послал меня так далеко, что я сразу понял - влияние Хайвинда. Но мы нашли общий язык, и с ним, и с Сидом. Я понимаю, что вы чувствуете себя обманутым и уязвлённым из-за того, что Компания так долго скрывала от вас касающиеся вас сведения, и не буду говорить, что отныне мы будем искренни и честны абсолютно во всём, но мы вам всё ещё нужны. — Ценг помолчал и, словно нехотя, добавил. — Так же, как и вы нам.
Сефирот непримиримо отвернулся, досадуя на себя за то, что не может ответить на подобную наглость. Он, в общем-то, не думал о дальнейшей жизни, если его действительно оставят в покое. Чем он будет заниматься, где и на что существовать? Это всё казалось таким неважным, рядом с его стремлением просто жить, что сейчас мысли о дальнейшем вгоняли его в полнейшую растерянность, которая, к счастью, никак не отражалась на лице. Ни одного из старых друзей у него не осталось - да и не было их у него никогда, кроме тех двоих, смерти которых он сам же поспособствовал. К кому-то из команды Клауда он совершенно точно никогда бы не обратился за помощью. А о Компании даже не вспоминал, да и вообще, после своего оживления у него было не так уж много времени подумать о своём будущем.
Но теперь вопрос встал ребром и Ценг очень хорошо поймал момент, когда Сефироту нечего было противопоставить его доводам.
— Вы хотите сказать, что сейчас я вернусь в Шин-Ра и все те, кто несколько лет назад был свидетелем всех моих деяний просто так смирятся и махнут рукой? — с сарказмом спросил Сефирот после паузы.
— Человек ко всему привыкает, — Ценг пожал плечами. — К тому же, скажу вам по секрету, большинство обывателей, даже будучи уверенными, что вы несколько лет как мертвы, пришли в восторг от сообщения, что вы - или ваш призрак - низвергли Артура и всю Компанию. Вашей репутации не повредил даже Нибельхейм, впрочем, это мы постарались не допустить сплетен и пересудов. Я мог бы поклясться, что ненависти к вам в городе нет. Никто не знал, что происходило и кто был в этом виноват, противостояние Шин-Ра и Лавины было слишком громким, чтобы кто-то обратил внимание на возвращение одного Солждера. А потом все были озабочены только тем, как выжить, а не поиском виноватых и ответственных за мировой катаклизм. Так что вам не нужно опасаться, что жители начнут бросать в вас камни. Нужно просто немного времени, и люди вновь начнут воспринимать вас как нечто, само собой разумеющееся. И неотделимое от Компании, естественно. Это будет донельзя символично, — Ценг снова усмехнулся, но теперь мечтательно, словно уже представляя, как всё будет выглядеть вживую. — Наказующий ангел Сефирот низверг старую прогнившую Корпорацию, чтобы на её месте, как феникс из пепла, восстала новая - чистая, свободная от тирании и безнаказанности. И лучшим гарантом для этой новой компании будет сам Сефирот, с гордостью и честью принявший контрольную должность в новой Шин-Ра. Людям нравится символизм. А тому, что им нравится, люди охотно верят.
— Я могу подумать? — спросил Сефирот после новой, не менее неприятной паузы.
— Разумеется, — серьёзно кивнул Ценг. — Никто не будет против, если вы найдёте другие удовлетворяющие вас варианты. Но просто помните, что ваши знания и умения больше всего пригодятся Шин-Ра на благо всего мира.
— Эта самая отвратительная призывная тирада, которую я когда-либо слышал, — Сефирот откинулся на спинку кресла и прикрыл зудящие глаза. Бессонные ночи сказывались только под утро, но и это не заставляло бывшего генерала вернуться к адекватному режиму дня. Ему даже отчасти нравилась эта слабость, столь непривычная для выносливого организма.
Ценг покачал головой и поджал губы, но Сефирот этого не увидел.
— Это правда, я не рекламный агитатор. Я только анализирую благоприятные возможности для развития Компании, и вижу, что вы могли бы поднять военный отдел из того упадка, в котором он находится сейчас. Помощников, исполнителей и добровольцев у нас хватает. А вот думающего лидера, который знает систему изнутри, найти очень сложно. Сами понимаете, в своё время мы позаботились, чтобы знающих осталось как можно меньше.
— Так вы не хотите восстанавливать отдел "Солджер"? — непонимающе переспросил Сефирот, только сейчас осознав, что от него требуется. - Вы хотите, чтобы я занял пустующее место Хайдеггера?
— Не совсем, но примерно так, — Ценг задумался и кивнул, поневоле вспомнив отвратительно-несдержанного высокомерного старика Отто Хайдеггера, бывшего начальника военного отела. — Проект "Солджер" не возобновится, пока не будет найдена более безопасная альтернатива Мако-облучению, но нам по-прежнему нужны верные Компании вооружённые силы.
Если Ценг и лгал, распознать это было невозможно. Сефирот не верил в то, что Шин-Ра добровольно отказалась от проекта суперсолдат. Он знал, что в поисках выгоды, Компания переступит и через моральные принципы, и через личную безопасность. Да и слова о "верности" смутили его. Нет лучшего способа обеспечить себе верность сотрудников, чем сделать их зависимыми от какого-нибудь ресурса, которым располагает только работодатель.
Вот в то, что в подмочивший свою репутацию отдел будет просто физически сложно набрать новых людей, верилось больше.
Но независимо от причин, предложение Ценга было дальновидным и действительно могло нести рациональное зерно.
А потом Сефирот подумал о необходимостях, толкнувших правительство обратиться к без пяти минут реабилитированному безумному генералу. Собирать военный отдел во время всемирного кризиса просто для перестраховки, Компания бы не стала, да и Винсент говорил, что с расплодившимися за время упадка монстрами справляются добровольные ополчения, сформированные Организацией Восстановления Мира.
— Хотите отбивать себе место под солнцем в новой войне? — с неудовольствием спросил Сефирот, чем заработал удивлённый взгляд бывшего Турка. — Или Вутай решил воспользоваться моментом и отхватить себе кусок Континента?
— Ваша проницательность по-прежнему изумляет, — Ценг покачал головой, со смешанным чувством глядя на сильверхеда. — Отчасти, вы правы. Западный Континент подвергся чересчур сильному влиянию вутайских провокаторов и сейчас Шин-Ра почти не имеет там веса. А мы не можем позволить себе такую расточительность. Без ресурсов того Континента, восстановление Компании очень и очень затянется, что грозит обернуться новыми потерями во влиянии. В Вутае считают, что Шин-Ра больше не поднимется на ноги, и довольно сильно расслабились. Только представьте, как падёт их моральный дух, лишь только станет известно о вашем возвращении!
— Я больше не хочу воевать, — пожал плечами Сефирот и отвернулся, глядя в проносящийся за окном предрассветно-серый пейзаж. — И отвлекать на себя внимание тоже не намерен. Почему бы вам не радоваться тому, что у вас уже есть? Снизьте запросы и вам не понадобятся ресурсы Западного Континента.
— Воевать и не придётся, — мягко заметил Ценг и Сефироту показалось, что его обвивают невесомой паутиной убеждения. Причём обвивают давно и так незаметно, что даже осознав это, Сефирот не почувствовал желания сбросить с себя путы. — Я помню, что вы полевой командир и что привыкли видеть врагов в бою, а не в дипломатических вероятностях. Но нам нет резона формировать полномасштабную армию. Ваше оружие - это ваше имя и ваша репутация. И только их одних хватит, чтобы предотвратить все ненужные столкновения. Никто не будет бояться собаку без зубов, но это не значит, что с зубами, она должна бросаться на всех подряд. А уважение от страха совсем рядом.
Сефироту нечего было на это возразить, но и соглашаться он желанием не горел.
— Откуда такая пламенная нелюбовь к Вутаю? — спросил он, скосив взгляд на вежливо-равнодушного Ценга. Он хотел увидеть, как дрогнет его лицо при упоминании о родине, но вероятно, вутаец привык этим вопросам и только поднял бровь.
— Это отдельная и не особенно интересная страница моей жизни. Ещё до войны я разделял политику Шин-Ра по использованию Мако-реакторов и было вполне логично, что я поддержал их в противостоянии.
— А потом? Когда убедились, что эта политика ошибочна и небезопасна?
— А потом у меня были другие причины предпочесть служение Компании возвращению на родину, — отрезал Ценг, но на его лице промелькнула улыбка, которую Сефирот никак не ожидал увидеть у строго серьёзного Турка. И возможно, это бы что-то объяснило, но Сефирот почему-то подумал совсем о другом. Практически так же добродушно и снисходительно он улыбался семь лет назад, неожиданно тесно сблизившись с Заком - последним адекватным Солджером в том безумном водовороте событий, повлекшим за собой дальнейший крах Компании.
Он помолчал, размышляя о том, что ещё выспросить у Ценга, касающееся его необходимости Шин-Ра, но на ум упорно лезли внезапно всплывшие воспоминания и Сефирот не выдержал.
— Как погиб Зак? — спросил он негромко и Ценг, не ожидая столь резкой смены темы, запнулся.
— Разве вы... Ах да, — он помолчал, подбирая слова, и было видно, что это даётся ему с трудом. — Через четыре года после Нибельхеймского инцидента он сбежал от ставившего на нём опыты Айзека Ходжо. Его выследили и расстреляли две роты пехотинцев - Артур очень боялся что Зак узнает, с позволения кого Ходжо держал его в плену, и придёт мстить, так что Президент просто предпочёл перестраховаться.
Очевидно после этого Турк окончательно отвернулся от Президента, сделав ставку на его сына, подумалось Сефироту.
— Понятно, — кивнул он, закрывая глаза, но Ценг словно не заметил, безжизненно глядя в стекло автомобиля.
— Меня отправили на прочёсывание местности вместе с другими следящими, но я не успел его найти. И спасти. Циссни предлагала увезти его в Вутай, чтобы избежать слежки. Возможно, бы мы так и сделали и сейчас вы бы не задавали мне вопросы, как Вице-президенту Шин-Ра.
— Я сожалею, — ровно ответил Солджер, но Ценг мотнул головой.
— Не стоит. Всё в итоге сложилось определённым образом и я рад этому. К тому же, если верить теории разумного наследия Планеты, Заку лучше там, где он сейчас. Вы же были там, и знаете, что я имею в виду.
От этих слов веяло тихой горечью, но не было заметно, чтобы воспоминания были столь подавляющими. Кого бы ни оплакивал Ценг - друга или кого-то большего - сейчас он не вспоминал о нём настолько часто, чтобы воспоминания отравляли жизнь бесплодными сожалениями.
Погружённый в раздумья, Сефирот не заметил, как автомобиль сбросил скорость и свернув во двор, остановился у высокого одноподъездного дома. Уже почти рассвело и прилегающая к дому парковка была пуста - люди (а Сефирот был уверен, что здесь жили только сотрудники Компании и притом, далеко не средней руки) разъехались по своим офисам. Но из подъезда, словно ожидая гостей, выскочил встречающий и распахнул пассажирскую дверь автомобиля, уважительно приветствуя Вице-президента.
— Что будет, если я откажусь работать на Шин-Ра? — спросил Сефирот без особого интереса, вылезая вслед за Ценгом. Тот обернулся, смерив Сефирота непонятным взглядом, и пожал плечами.
— Ничего. От нас - ничего. Компания переживает не самые простые времена и не готова обеспечить ваше содержание в полной мере. Институт пенсий и социальных выплат упразднён до более устойчивого момента. Но я уверен, вам, с вашими знаниями и силой, найти работу будет гораздо легче, чем простым обывателям.
Сефирот равнодушно кивнул, принимая ответ к сведению. Если его подозрения о собственной деградации оправдаются, ему так или иначе не будет резона задумываться об этом.
— Я взял на себя смелость проинформировать о вашем присутствии некоторых людей, — добавил Вице-президент с неясной иронией в голосе, поднимаясь по лестнице и приглашающе кивая Сефироту на дверь. — Конечно, секретом это и так скоро перестанет быть, но если вам понадобится помощь или информация в течении своего здесь пребывания, вы можете обратиться к ним. Со мной можно связаться по телефону или через консьержа, — он бросил быстрый взгляд в сторону встречающего - молодого незнакомого парня лет двадцати с демонстративно-серьёзным видом. — Ну это в том случае, если вы решите дать ответ на наше предложение. Я или Президент будем ждать вашего звонка в течение месяца чтобы понять, как дальше планировать развитие Компании. Не сочтите за шантаж, просто я привык узнавать всё первым.
Сефирот почувствовал, как эта безэмоциональная тирада будит в нём давно, казалось бы, похороненное чувство свирепого противоречия. Ему не нравились угрозы вообще и подобные ультиматумы - в частности. Но возражать или гневаться не было смысла - Сефирот не знал, что принесёт ему даже завтрашний день, особенно с учётом его нестабильного деградирующего сознания, что уж говорить о месячном сроке?
Говорить больше не хотелось и Сефирот поднялся вслед за своими провожатыми на двадцать второй этаж того самого, принадлежащего Компании дома. Ценг, убедившись, что объект достиг места назначения, коротко попрощался и вернулся вниз, сославшись на необходимость работы, а молчаливый консьерж открыл входную дверь квартиры и отдал Сефироту ключ. Сефирот покосился на хмурого парня, выглядевшего так, словно его назначили тюремщиком при особо опасном преступнике, и удручающе покачал головой. Если это было началом новой жизни, то начало это было крайне недоброжелательным.
Впрочем, едва ли можно было ожидать чего-то другого, когда казалось, что весь мир был настроен против него.
Квартира встретила его прохладой и безликой пустотой. Необжитая и неуютная, она была даже худшей заменой его больничной палате. Сефирот знал, что это лишь вопрос привыкания, но неприязненный настрой не спешил рассасываться даже при мыслях о том, что здесь его наконец оставят в покое. Не нужно было прислушиваться к шагам в коридоре и высматривать в окне своих охранников - Сефирот был уверен, что хотя бы в этом вопросе ему не солгали. Да, он волен был всё бросить и уйти в любой момент, никто бы не остановил его и не удержал, вот только желание деятельности не вернулось и безразличная апатия всё ещё властвовала над ним. Сефирот не знал, что ему делать, и был ли вообще смысл в каких-либо действиях.
Зря он послушался Анджила.

Монстр низко зарычал, вскидывая голову, и Сефирот снова стиснул рукоять обломанного меча. Может быть он и не пробьёт толстую шкуру, но если извернуться и вонзить клинок в глаз или ухо - будет толк. Правда Сефирот и сам рисковал быть насаженным на изогнутые рога, но этот риск всяко был лучше слепого доверия доброй воле монстра.
Или не лучше. Почему-то мысль о вероятном убийстве этого странного печального существа никак не укоренялась в сознании мальчика. Он никогда не видел достаточно разумных монстров, чтобы разговаривать с ними на отвлечённые темы, и уж тем более никто из них не вызывал желания потрепать по длинной гриве ладонью.
— Он слышит тебя, — совсем уж непонятно отозвался монстр, не уточняя, кто именно. — Ему нравится. Ты можешь называть нас именем своего пса, но мы - не твой пёс.
— Да уж, как бы мне не перепутать, — усмехнулся Сефирот, улыбаясь неизвестно чему. И тут же любопытно спросил: — А "он" - это кто?
Зверь повёл лопатками, словно готовился к стремительному прыжку из лежачего положения, и поднял голову, устремив на мальчика немигающий взгляд до жути разумных золотых глаз.
— Он просит отправить тебя домой, — зверь по-собачьи вывалил тёмно-красный язык из пасти, и Сефирот совершенно отчаялся понять логику странного создания, задумавшись о том, а не поспешил ли он с причислением того к разумным существам. И разумеется, он нисколько не обманулся этой демонстративной безобидностью. Какая безобидность может быть в существе высотой больше двух метров в холке и весом по крайней мере в шестьсот фунтов? — Обратного пути не бывает, но я могу отнести тебя назад. Твоё время тоже ещё не пришло.
— Отнести меня? — Сефирот вскинул брови, осознав, наконец смысл всей фразы. Явно страдающий размножением личности Цербер загадочно облизнулся и по синеватой шкуре на мгновение расцвели угольно-чёрные ветвящиеся прожилки. — А если тебя увидят?
— Мы уничтожим их, — оскалился тот и Сефироту отчётливо показалось, что теперь под загадочным "мы" Цербер подразумевает и его самого. Сефирот даже сделал ещё один шаг назад, когда монстр текуче поднялся на ноги, толкнув могучим плечом старую железную дверь своего склепа. — Когда-нибудь все умрут. Ждать скучно.
— Вот это сейчас прозвучало двусмысленно, — хмыкнул Сефирот, оглядываясь напоследок. Утонувший во мраке склеп оставался столь же пустым и безжизненным, хотя кто знает, сколько подобных монстров скрывалось за каменными крышками саркофагов? Невдалеке валялся сломанный меч и Сефирот подобрал его, чтобы избежать вопросов. Он ещё не знал, чем обернётся прогулка по катакомбам особняка Ходжо в компании с сумасшедшим монстром, но почему-то твёрдо был уверен, что об этой встрече он не расскажет. И дело было не только в его самовольной вылазке и несанкционированном взломе запертого склепа.
Цербер ждал в проходе, неторопливо помахивая длинным толстым хвостом.
— Ты всё-таки очень странный монстр, — уверенно заявил Сефирот, с детской непосредственностью хватаясь руками за каменные языки алого гребня и мгновенно вскакивая на спину зверя. Длинная жёсткая шерсть оказалась густой и шершавой, и за неё можно было держаться всей ладонью не боясь соскальзывания. И тем более сидеть, хотя ощущение неустойчивости не покидало его с первой секунды.
— Ты знаешь много монстров? — прозвучал в голове почти насмешливый голос. Сефирот прикусил губу.
— Ну... Ты первый, с которым я разговариваю. Извини.
— А ты первый человек, с которым я разговариваю. Ты тоже странный, — зверь пригнул голову, протискиваясь через проём в обширный коридор, и тяжёлой неторопливой поступью зашагал в темноту. — Обычно я их убиваю.
— Да мне повезло? — улыбнулся мальчишка, хватаясь покрепче. Ехать верхом было невероятно здорово, хоть и не пропадало ощущение нереальности происходящего. — Я такой невкусный?
— Не ем, — поправил Цербер. — Люди причиняют только боль и заслуживают смерти. Я - та часть, что воздаёт её как наказание.
— Ммм... Понятно, — протянул Сефирот, совершенно ничего не поняв, но продолжать странную тему не рискнул. — А почему ты спишь в гробу?
Зверь наклонил голову, словно принюхивался к земляному полу катакомб, и повёл плечами в каком-то растерянно-пренебрежительном жесте.
— Я не знаю. Не помню, почему. Я иногда занимаю это тело, но мне не позволяют делать это часто. Просто никто не захотел говорить с тобой больше.
Сефирот задумчиво почесал лоб, пытаясь разобраться в странной логике создания.
— А кто ещё занимает это тело? Он - это твой хозяин? Он говорит с тобой?
Зверь снова задумался. Сефирот не понимал, какой резон его необычному собеседнику рассказывать всё это, но ему казалось, что он узнаёт что-то важное. Что-то, что по странной прихоти разумного золотоглазого монстра, не было позволено услышать никому больше. Хотя вряд ли кто-то и пытался - при виде гигантской синей туши с полной пастью зубов и изогнутыми тяжёлыми рогами, длинной в руку, редко вспоминаются дипломатические способности.
— Он - воздающий смерть, как награду, — туманно ответил зверь, прервав размышления мальчишки. — Он пришёл позже меня, но он сильнее и слился с этим телом, получив власть больше, чем моя. Ты можешь спросить у него сам, когда он проснётся. Но лучше не оказываться рядом. — Цербер лязгнул челюстью, на лету поймав какую-то неосторожную летучую мышь, и Сефироту, всё никак не могущему привыкнуть к тому, что голос в его голове и эмоции, проявляемые монстром, не связаны друг с другом, этот жест показался предостерегающим. — Он мёртв и безумен, и может не захотеть разговаривать. А убить нас невозможно.
— Разве мёртвые могут быть безумными? Безумны только те, кто живут.
— Смерть - не повод, чтобы перестать жить, — неожиданно философски заметил Цербер и тряхнул головой. Тяжёлые рога проскрежетали по каменной нише оказавшейся слишком узкой в том месте, и с треском брызнули мелкие голубоватые искры. — Безумие присуще мёртвым даже больше, чем живым. Он думает, что однажды ты это поймёшь.
— Звучит вдохновляюще, — кисло пробормотал Сефирот, размышляя, что было бы приятней - умереть или обезуметь. — А ты сказал, что никто не хотел со мной разговаривать. Кто-то ещё там внутри, в тебе есть, да?
— Нас здесь много, — презрительно фыркнул Цербер. — Но другие посредственны и ничего не значат. Он держит их под контролем, но меня нельзя взять под контроль! — он торжествующе зарычал и звук отразившись от стен, заметался вокруг дребезжащим эхом. — Я сторожу его смерть, не пускаю в мир живых, пока не придёт время.
— А когда оно придёт?
— Когда начнёт умирать мир! Он может спасти его, а может уничтожить. Я охраняю его до того времени.
— Значит ты всё-таки навроде сторожевого пса, — с удовлетворением заключил Сефирот. — Ну то есть я не хотел тебя оскорбить, — добавил он торопливо, осознав, что опять ляпнул, не подумав, — просто у меня был мой пёс, которого звали Цербер, и он охранял меня от чужих людей и от монстров, которые по дому постоянно шарахались. И я почему-то сразу глядя на тебя подумал, что ты тоже в чём-то на него похож.
Сефирот замолчал, окончательно смутившись, и покрепче схватился за пластину гребня, на случай, если зверь решит его стряхнуть с себя, неправильно восприняв его слова. Но странное создание мыслило совершенно иначе, чем ожидал от него мальчик, и вместо агрессивной реакции, спросило с явно прослеживающимся недоумением в голосе.
— Почему он не защищает тебя сейчас? Ты говоришь о нём, словно он часть тебя.
— Так и есть, — кивнул Сефирот, не замечая, как застарелая обида окрашивает голос плачущими интонациями. — То есть, так и было. Его убил мой опекун - якобы, мне нельзя заводить тесных эмоциональных связей. Просто застрелил и как ни в чём не бывало велел отнести его в лабораторию на вскрытие. Я тогда пообещал, что тоже убью его, — Сефирот нахмурился и крепко сжал кулаки на прядях тёплой шерсти зверя.
— Значит ты тоже должен был спасти мир или уничтожить, — полуутвердительно заметил Цербер. — Наверное, я когда-нибудь на это посмотрю.
— Да ну, глупости какие, — Сефирот фыркнул, сдерживая высокомерный смешок. — Я скоро буду служить в армии и тоже буду защищать людей от монстров. А когда вырасту, я снова тебя навещу. Может быть, кто-нибудь ещё захочет со мной поговорить, как ты думаешь?
Мальчик не сразу обратил внимание, как насторожился под ним зверь, но когда он, не ответив, принялся шумно принюхиваться к одному из ответвлений коридоров, уходящих в сторону, Сефирот и сам различил вдалеке незнакомые мужские голоса. Очевидно, специальная бригада уже спустилась на данный уровень катакомб и Сефирот внезапно ощутил, как эти, долгожданные вроде бы звуки рождают в нём огромное разочарование и досаду.
Зверь наверняка почувствовал смущение мальчишки, потому что пригнулся к земле и вытянул шею, словно огромная кошка, притаившаяся в засаде.
— Это те, кто ищут тебя?
— Эм-м... Ну да. Думаю да. Ты не убьёшь их, если они тебя увидят?
— Не стоит видеть меня, — зверь почти с грустью вздохнул и повернул голову вбок, кося на Сефирота правым глазом. — Не стоит знать обо мне. Иди к своим, — и когда мальчик нехотя соскользнул с его холки, несильно ткнулся в него носом. — Ты странный, но ты мне нравишься. Когда придёт твоё время, обещаю подарить тебе быструю смерть.
Сефирот споткнулся на ровном месте от честной искренности обещания, но нашёл в себе силы улыбнуться.
— Спасибо на добром слове... Так я могу прийти к тебе снова? Если не помешаю, конечно!
Цербер подобрал под себя огромные лапы и вокруг него заклубился тёмный туман, медленно окутывающий гигантскую фигуру. Золотые глаза горели во мраке и в них, совершенно осмысленных и почти человеческих, остро читалось сожаление.
— Не стоит. В следующий раз, возможно, я не вспомню тебя и уничтожу. Но мне было приятно твоё общество.
— Мне твоё тоже, — тихо заметил Сефирот, но зверь не услышал, растаяв в пахнущем дымом и серой тумане. — До встречи, Цербер.
Ответа не последовало.

Самое страшное, по мнению Рено, что могло с ним произойти, заключалось в том, что его оставят старшим на срок более двадцати минут. Винсент вообще не понимал, как рыжий Турк дослужился до звания заместителя главы Отдела, и через несколько недель сотрудничества заподозрил, что когда-то Ценг выдал ему это звание не в награду за службу а в воспитательных целях, да так и забыл, впечатлившись результатом. Потому что любую просьбу подменить Винсента в его обязанностях, Рено воспринимал с таким несчастным ужасом на лице, что мог бы разжалобить даже камень. А уж если его оставляли без просьб, мог наворотить такого, что отзывать приказы приходилось десятками.
Винсент камнем не был, да и исправлять принятые кем-то решения не любил. Рено был хорошим оперативником и это многое оправдывало. А оставлять вместо себя замов Валентайну на самом-то деле не было особой нужды. В конце концов, работа на благо Планеты была важнее его потребностей и волнений.
Так что ни о каком "уйти с работы пораньше" речи не шло и Винсент честно отсидел до положенного времени, стараясь не думать о том, как выглядит его тщательно подавляемое нетерпение со стороны. Ещё до полудня Вице-президент сообщил, что Сефирота освободили из-под надзора, и Винсент, и без того терзающийся чувством вины за то, что не осмелился приехать к нему в клинику, больше не смог сосредоточиться на работе. Трудно сказать, чего он боялся - что Сефирот вновь исчезнет или что вообще не захочет его видеть. Или захочет, но обвинит в том, что Винсент воспользовался его доверием и отдал на растерзание докторам и исследователям. Винсент лучше всех понимал эту фобию, но это единственное, что он мог сделать для подлежащего суду бывшего генерала. И он чувствовал завуалированное отношение к нему со стороны знающих лиц. Если Вице-президента интересовали только практические вопросы, то Президент мог так и не справиться со своим страхом, и это было страшнее всего. Винсенту нравилась его жизнь и его работа, и очень не хотелось всё это терять, если вдруг окажется так, что ему придётся выбирать, на чьей стороне остаться. Винсент уже сделал этот выбор совсем недавно и не считал, что сейчас что-то должно было измениться.
Даже служебная машина привезла его домой за рекордно короткое время - наверное водитель тоже чувствовал волнение своего пассажира и безбожно пропускал светофоры, совершенно не опасаясь выговора.
Идея поселить Сефирота на одном этаже с Валентайном наверняка принадлежала Ценгу. Выкупленный Компанией дом пустовал по меньшей мере на три четверти, но то ли Вице-президент не доверял отпущенному на поруки Солджеру, то ли наоборот, знал про него и Винсента что-то такое, что сподвигло его на подобное решение, но сейчас весь двадцать второй этаж был предоставлен им двоим, разделённым только широким холлом лестничного пролёта.
Конечно, сам Винсент не был против такого расклада, но он опасался, что Сефирот может посчитать подобное соседство установленным контролем. Винсент с таким трудом завоевал его доверие, что роль надсмотрщика была последним, что он бы хотел привнести в их общение.
Тем не менее, нерешительность преодолеть проще всего было действиями, и Винсент открыл своей ключ-картой, имевшей полный уровень допуска, дверь квартиры Солджера. Вот только на стук и оклик никто не ответил и Винсент испытал приступ даже не страха - паники. Безотчётной, необоснованной, но до ужаса знакомой - не успеть, не смочь отговорить, попросту сдаться и отпустить без возможности вернуть обратно. Ему было стыдно перед самим собой за эти мысли, но вряд ли Турк мог что-то поделать. Ему нужен был Сефирот. Нужна собственная забота о нём. И уже то, что сам Сефирот позволял себе принимать эту заботу, было чем-то запредельным для Винсента.
Почти счастьем, если бы он помнил, что это такое.
Но несмотря на тишину вокруг, сверхъестественное чутьё Винсента ощутило присутствие постороннего человека совсем рядом. В двух огромных, но очень скромно обставленных комнатах, прятаться было особенно негде, и Винсент понял, что Сефирот находится в спальне. Его сердце пропустило неровный удар, когда он бесшумно надавил на ручку двери, а в следующий миг Турк просто перестал воспринимать что бы то ни было. Потому что Сефирот действительно был там, и спал, устроившись на низкой широкой кровати прямо в одежде.
Ноябрьские сумерки давно затопили комнату сквозь не до конца опущенные шторы, сглаживая контрасты и чёткие линии, и звук очень далёкой автомобильной сигнализации, доносящийся откуда-то с улицы, только подчёркивал царящую внутри квартиры тишину. Ночь завладевала беспокойным городом, принося дыхание близкой зимы, и за окнами один за одним гасли огни далёких домов. Низкие облака впервые за долгое время рассеялись, и сквозь их рваные края мерцали тусклые зеленоватые звёзды...
А Винсент всё стоял, прислонившись плечом к косяку двери, и смотрел на свернувшегося под тёплым пальто сильверхеда, улыбаясь неизвестно чему.

@темы: funfiction, Смерть - это не повод перестать жить, FF VII

---

Яплакал

30.08.2014 в 17:36

Пишет  landatra:

украденное

13.07.2009 в 20:51

Пишет  Адино:

Мне надоело это писать :-))) Оно не хочет у меня писаться, поэтому отдаю свое творение народу, авось народ дополнит и переделает.

Стебная энциклопедия финалочных имен и реалий.
Написано под впечатлением статьи из Луркоморья, плохой, негодной статьи!


Итак, сегодня мы поведаем вам, что вам нужно знать о мире ФФ7 и сопредельном.

Положительные персонажи

Клауд - голубоглазый блондин с мечем-рельсой. Главный герой. Это значит - его любят все кроме тех кто терпеть не может.
Что еще нужно знать: Клауд каваен. Клауд ездит на клевом мотаке. Клауд умеет драцца. Боеспособность Клауда напрямую зависит от того, как много Клауд в жизни СТРАДАЕТ. Если Клауд не СТРАДАЕТ - он спит либо умер. Впрочем, когда Клауд спит или умер он тоже СТРАДАЕТ, потому что попадает в лайфстрим где сидят разные дорогие ему покойники, способствующие СТРАДАНИЮ.
Все это благоприятно влияет на общую обстановку на планете, так как вволю настрадавшийся Клауд ликвидирует практически любую бяку от Бахамута до Сефирота с вероятность чуть менее чем 100%.

Винсент - положительный персонаж класса "Готический красавец с полной боли историей в прошлом". Вампыр. Печальный взгляд, философские фразы в воздух и пафосный аутфит прилагаются. Винсент очень, очень СТРАДАЕТ, и это отчасти даже действует на него благотворно - но все же нет так как на Клауда.

Зак - синеглазый брюнет с мечем-рельсой (прим. тем же, что у Клауда). Введен чтобы не обидно было тем кто не любит блондинов. Не страдает. Не пьет, не курит, вообще не имеет вредных привычек. Родился от мамы с папой, влюблен взаимно и счастливо, никаких стрррашных тайн и темных историй в прошлом не обнаружено. Настолько вменяем для этого зоопарка, что это даже настораживает. Спойлер: И потому будет зверски убит - от греха подальше, не иначе.

Анжил - положительный персонаж, родственник и друг Сефирота (что само по себе если и не диагноз, то уж точно - карма). Синеглазый брюнет с _двумя_ мечами - рельсой и не рельсой (бинго! Рельса та же, что у Зака и Клауда). Очень, очень страдает. Задействован в Темной Истории (и даже не одной!). Родился черти как - вроде от мамы, но при участии пробирки и Дженовы. Введен в сюжет, чтобы испытывать отеческие чувства к Заку и тем вызывать умиление.

---
Отрицательные персонажи

Сефирот - маньяк-психопат-серийный-убийца, секс-символ всемирной игровой индустрии и экологическая катастрофа в одном лице. Главный Антагонист. Не блондин, а также не брюнет и не рыжий, что само по себе внушает. Если у Клауда меч - рельса, то у Сефирота меч - вырванная с корнем монорельсовая магистраль "Тимирязевская-ВДНХ". Ох как внушает!
Как ни странно, при всем при этом Сефирота любят все без исключений кроме тех кто вообще ненавидит ФФ7. Особенно его любят те кто терпеть не может Клауда (см. Клауд), и это определенно что-то символизирует :-))

Генезис - родственник и друг Сефирота №2 (см. Анжил). Рыжий. Кросавчег. С красивым красным мечем и вообще. Любим девушками в общем и слэшерами в частности. Известен как единственный персонаж Финалки, читающий книжки! (как минимум одну книжку). Пытается приучить к высокому всех встречных и поперечных персонажей, за что регулярно бывает побиваем - сначала Сефиротом, потом Анжилом, потом Заком и под конец самой Богиней. Если вам его лицо и голос покажутся смутно знакомыми - не переживайте, все верно, возможно вы где-то видели Гакта.

Шинентай - плод противоестественной связи бурной фантазии японских аниматоров и советского мультика про мамонтенка. Кавайны. Страдают. Ищут маму. В целях поиска мамы практикуют рэкет, терроризм, экстремизм, нарушение ПДД и порчу общественного имущества в особо крупных масштабах.

---
Разное:

Айрис - такая специальная девушка, введена в сюжет чтобы другим героям было об ком ПОСТРАДАТь (см. Клауд)

Слэшеры - такие специальные люди, которые любят не только отдельно Клауда или отдельно Сефирота, но только и исключительно их обоих друг другом.

Гакт - тот парень, который сделал себе 36 пластических операций, чтобы быть похожим на Генезиса.

@темы: ни о чём, FF VII

---

Автор:  NefritO

Фэндом: Final Fantasy VII compilation, Final Fantasy VII Advent Children

Дисклеймер: Герои принадлежат создателям. Почти все.

Пэйринг или персонажи: Сефирот/Винсент, Ценг/Руфус, Руд/Рено, члены Лавины, Компания Шин-Ра в комплекте

Рейтинг: R

Жанры: Джен, Слэш, Романтика, Юмор, Драма, Экшн, Психология, Hurt/comfort, AU

Размер: Макси

Статус: В процессе

Размещение: С моего согласия

Посвящение: Тем, кто мир сей однажды полюбил и время проводил там со своими друзьями

Описание:

Геостигма не излечена до конца, это оказалось не так-то просто. Шин-Ра целеустремлённо возвращает себе власть над Планетой, и чтобы окончательно избавиться от наследия Дженовы, Турки решают освободить и ликвидировать единственного физического носителя вируса - Сефирота. Клауд снова рвётся спасать мир в одиночку, а между тем, воскрешением бывшего генерала заинтересовывается ещё одно древнее и окончательно съехавшее с катушек существо. Или даже не одно.

Глава 7. Новые пути

— Ну ты ведь знаешь, что я обо всём этом думаю, да? — хмуро заключил Сид, выставляя автопилот и оборачиваясь на по-прежнему сидящего на полу кабины Винсента. На коленях стрелка покоилась голова так и не пришедшего в сознание Сефирота, и Винсент покровительственно поглаживал его по волосам, незаметно улыбаясь в высокий ворот плаща.

— Да, Сид, я знаю. Твои реакции в достаточной мере предсказуемы, — Валентайн усмехнулся уже более явственно, но необидно и не зло, и Сид только цыкнул зубом, неодобрительно покачав головой.

— Сколько нам ещё всё это дерьмо разгребать? — невнятно пробурчал он, бросая мельком взгляд на приборы и снова хмурясь. — Любишь же ты ненужный геморрой на себя вешать.

— Осторожней, Сид. — Винсент понизил голос, и в ироничном его звучании на мгновение прорезался обманчиво-мирный рыкающий отзвук. Совершенно неощутимый на слух, но очень хорошо ощущаемый телом – сидевший рядом с пилотом Рено почему-то вздрогнул и недоверчиво оглянулся на начальника. — Наша работа теперь заключается в восстановлении мира. Ты ведь стремился к этому, так принимай каждую часть этого мира так, будто она требует защиты не меньше, чем сама Планета.

— Окей, мы будем защищать то, от чего защищаем, собственно, весь мир, — хохотнул Сид, то ли не заметив осторожной угрозы, то ли привычно проигнорировав её. — Мне всё равно, друг. Если ты считаешь, что так нужно, пусть так и будет.

Винсент коротко улыбнулся, вновь пряча лицо в плотном вороте алого плаща и отводя тускло отсвечивающие золотом глаза от несдержанного пилота. Приятная холодная россыпь чужих волос под руками оказалась неожиданно тяжёлойи чтобы осторожно разобрать ломкие спутанные пряди необходимо было всё внимание оборотня.

— Я когда-нибудь подводил тебя, старый друг? — спросил он несколько иронично, погружая пальцы в расплавленное тусклое серебро длинных волос. Сефирот не шевелился и только глубоко размеренно дышал, медленно вздымая покрытую ранами и ссадинами грудь, и это было хорошо.

Сид загадочно ухмыльнулся.

— Всё бывает впервые. Я вот вас сейчас высажу, чтоб и дальше не подводили. Пойдёте до Айсикла пешком.

— Что? Почему?

— Бак пустой, — Сид щёлкнул ногтем по индикатору топлива на панели вертолёта, где стрелка действительно неудержимо приближалась к нулю. — Удвоенная нагрузка. Топливо жрёт в три раза больше.

— Эй, а как же?.. — Рено вскинулся с непонимающим лицом, тоже вглядываясь в панель Сида, точно забыл, что перед ним точно такие же дублированные датчики, но первый пилот бесцеремонно дёрнул его за ногу, возвращая на кресло. Рено снова упал на сиденье, с громким лязгом щёлкнув челюстью.

— Не лезь, недоразумение. Папочке виднее. Ну так что, все пешком из солидарности пойдём, или пойдём балласт из камер повыкидываем?

В его голосе не слышалось особой озабоченности, но Винсент с лёгким чувством вины осознал, что Сид прав. Вертолёт и так был загружен под максимальную норму, и лишние четыре человека заставили его сильно увеличить мощность, а вместе с ней и расход топлива.

— Нельзя ничего выкидывать, дзо-то! — снова возмутился Рено. — И вообще, у тебя должен быть...

— Мне кажется, отсутствие топлива не самая наша большая проблема, — осторожно вставил Клауд, устроившийся у бокового иллюминатора и провожающий взглядом заснеженные пустоши северных гор.

Все вскинулись, даже Винсент оторвался от увлекательного занятия и с тревогой всмотрелся в иллюминатор. Ожидание ещё одного преследователя заставило его с утомлённым разочарованием выдохнуть и подобраться. Он безумно устал, но если понадобится...

Не понадобилось. На фоне прозрачно-чернильного неба чётко выделялись очертания некрупного самолёта, целеустремлённо приближавшегося к встревоженным мужчинам.

— У кого-то действительно будут проблемы, — сухо бросил Сид, закладывая вираж и спирально снижаясь над снежными полями. — Но эти "кто-то" не мы, я вам это гарантирую.

Через несколько минут загадочные преследователи выстроились на земле перед негодующим от приступа гостеприимства Хайвиндом.

— Не ругайся при ребёнке, — робким голосом попросила Шера, когда экспрессивный монолог пилота иссяк. — У нас не было выбора.

— Какой, к бахамуту, выбор? — Сид с такой силой проскрежетал зубами, что те едва не раскрошились. — Я взрослый мужик. Клауд взрослый мужик. Можем мы раз в год на блядки сходить без вашего опасливого кудахтанья?

За спиной робкой шатенки Тифа сложила руки на груди и очень внимательно посмотрела на Клауда, поперхнувшегося от последней фразы, а сама Шера обиженно хмыкнула, сцепив перед собой ладони виноватым жестом.

— Ты женатый мужчина. И мне сказали, что ты в опасности.

— И ты решила угрожающую мне опасность разогнать самолично? — Сид выбросил смятую в порыве гнева сигарету и вытащил из кармана новую, сразу же прикурив во избежание. Дожили. Бабы решили мужиков спасать. Трындец. — Говорил мне Винсент, не женись. Греха потом не оберёшься.

— Винсент так говорил? — ахнула женщина, переводя взгляд на нового главу Турков, появившегося в проёме входа "Хайвинда". Тот не слышал разговора, но поймал этот взгляд и споткнулся от неожиданности – столько обиды и разочарования в нём было.

— Ну... Не совсем так, — Сид несколько смутился, но вовремя вспомнил, что сейчас вроде бы он выступает в обвинении, и не стоит так явственно подставлять себя перед другом, даже в целях воспитания глупой супруги. — В любом случае, ты не должна была брать мой самолёт, даже для самых своих параноидальных целей!

— А ты построил для неё свой самолёт? — влезла неугомонная Юффи, бесстрашно заслонив шатенку собственной грудью. — Она, между прочим, о тебе волнуется, а ей, между прочим, нельзя, а ты даже следа где тебя искать не оставил.

— Да с какого хрена бы мне это делать? — хохотнул Сид. — Ещё я перед женщиной не отчитывался.

— Не ругайся при ребёнке, — снова повторила Шера, привычно игнорируя самодовольный тон супруга.

— Вообще не стоит ругаться, — веско сказал подошедший Валентайн, ободряюще приобнимая Шеру за плечо и значительно глядя на Сида. — Прилетели и хорошо. Мы больше не будем тебя перегружать и вообще, мы уже готовы отправляться...

Пока супруги выясняли отношения – сперва по рации, а затем и непосредственно вживую, Винсент и Рено успели перегрузить часть вещей с казённого вертолёта Хайвинда на его же самолёт. Заодно транспортировали и бессознательного Сефирота – под недоумёнными взглядами Юффи и Тифы, Винсент сам перенёс его в одну из кают и тщательно запер дверь, оберегая не то экипаж "Хайвинда" от сильверхеда, не то его самого от любопытных взглядов. Гражданскому самолёту нечего делать было на резервной базе Шин-Ра в Айсикле и путём дипломатических переговоров (Сид назвал это безбожным давлением на его чувство долга) было решено отправить его обратно в Эдж, увозя на борту ценную находку. Валентайн собрался с ним, сославшись на то, что в случае рецидива, он единственный сумеет совладать с безумным Солджером, а Клауда без разговоров забрала Тифа, и большего облегчения за последнюю неделю парень, пожалуй, ещё не испытывал. Он не понимал недовольства Сида о том, что о нём заботится любимая женщина, и ему подобное было, пожалуй, очень приятно.

А ещё это означало, что теперь всё действительно кончилось, хоть и без его прямого участия.

— Только перед отправлением я вдруг вспомнил, что у тебя кончилось топливо, — продолжал Винсент тем временем, отвлекая Сида от самоуправства жены. — Не кажется ли тебе, что стоит слить несколько десятков литров с самолёта чтобы ты мог дотянуть до базы?

Сид недоумённо сморгнул, а потом вдруг расхохотался, сложившись едва ли не пополам.

— Бахамут тебя дери, Винсент! Я думал, хоть ты не поведёшься! Ну посмотри! — он повёл рукой в сторону винтовой машины, на полозьях которой невозмутимо сидел Рено и уткнувшись носом в игровую консоль, совершенно выпал из обсуждений. — Это же военная модель. В ней два резервных топливных бака. Мне не только до Айсикла, мне до Вутая хватит! Даже с перегрузкой. Просто на физиономии ваши захотелось посмотреть.

Винсент нахмурился, но потом что-то решив для себя, тоже усмехнулся и покачал головой.

— В любом случае, девушки прибыли очень кстати. Чем раньше я сдам отчёт по миссии, тем быстрее мы покончим со всем этим, и тем спокойнее будет спать Президент ночами. Обещаю присмотреть, чтобы Шера не разбила "Хайвинд" на подлёте к Эджу.

— Вот уж мне безразлично, как спит Президент ночами, — хмыкнул Сид и протянул Валентайну для рукопожатия ладонь. — Ну раз готовы, валите отсюда нахрен. Осточертели мне ваши физиономии за неделю – не передать как! А за самолёт, так и быть, спрошу с тебя. Будешь расплачиваться со мной своей турковской зарплатой хреновы ближайшие лет восемьдесят.

— Ну не преувеличивай, — хмыкнул Винсент почти весело, — Всего-навсего сорок. И не ругайся при ребёнке! — он подмигнул Юффи, ободряюще сжал плечо Шеры и развернулся к самолёту, вновь запрыгнув в овальную боковую дверь и исчезнув в полумраке.

— Да что за херня? Где тут нашли ребёнка? — Сид нахмурился и растерянно огляделся по сторонам, задержав взгляд на Юффи. — Вроде все взрослые...

Шера покраснела, опустила глаза и улыбнулась, прижимая ладони к плоскому животу. А Тифа загадочно улыбнулась за её спиной и поманив Юффи, отправилась вслед за Валентайном. Она была очень тактичной девушкой и не хотела мешать двум любящим друг друга людям проявлять эмоции.

Только Рено, примостившийся на камнях и сосредоточенно размышлявший над прохождением одного очень уж мудрёного игрового уровня, задумчиво поднял голову и увидел, как его несдержанный приятель-пилот ни с того ни с сего подхватил на руки маленькую темноволосую женщину и с плохоразличимыми воплями закружил по воздуху, а та, упираясь ладонями в его плечи, смущённо и тепло посмеивалась, не сводя с него умилённого взгляда.

Рено пожал плечами и снова уткнулся носом в портативную консоль.

Но если компания собралась возвращаться обратно в тёплом, почти семейном составе, обратно в Эдж, то определённо плохой идеей было в последний момент раскрывать перед Сидом карты.

— Даже не подумаю, — невозмутимо повторял Хайвинд, не собираясь не то что спускать с рук свою женщину, но кажется и вообще – давать ей волю к самостоятельному передвижению. — Что, Рено один с вертушкой не справится? А за тобой же теперь глаз да глаз. Если ещё раз кого-нибудь спасать ринешься, я тебя дома запру и сигнализацию смонтирую.

— Ты тиран и шовинист, — жалобно заметила Шера, впрочем, не особенно выглядевшая несчастной. Скорей - польщённой.

— Ты это всегда знала, — агрессивно парировал супруг. — За это ты со мной и осталась.

— Скорей уж вопреки... — Шера вздохнула, оставляя попытки вырваться из рук опрометчиво пообещавшего круглые сутки носить её на руках Хайвинда, и с умеренной долей любопытства принялась следить, как он поднимает и разворачивает в воздухе тяжёлую летательную машину, крутя одной рукой рулевой штурвал. Сид был упрям, как Бегемот и даже ради такой важной задачи обещание своё нарушать не собирался.

— Твоя безопасность в любом случае выше, — он неодобрительно кинул взгляд на практически обживших его корабль Юффи и Тифу с Клаудом, но больше ничего не добавил.

— Хорошо, дорогой, — смиренно отозвалась уставшая от споров Шера и уперевшись локтем в плечо своего супруга, снова перевела взгляд на датчики двигателей.

Винсент незаметно усмехался в волот плаща, глядя на старого друга. Если Сид и был способен к заботе, то это было безусловно, самое безопасное проявление оной. Однако, он всё же слишком устал, чтобы поддерживать общение, да и просто находиться в тесном контакте с таким большим количеством людей, так что никто не удивился, а может и просто не заметил, когда Винсент вышел из кают-компании и направился к персональным каютам. Только Клауд проводил его взглядом и кивнул головой напоследок. Пожалуй, только он здесь мог знать, насколько выматывает ощущение не-себя, и собственный контроль этого ощущения.

Винсент остановился напротив своей каюты и положил ладонь на ручку двери. Через неполные шесть часов он вернётся в город, под крыло набирающей новые обороты Корпорации. Сдаст отчёт о миссии с Тенями и наследием Геостигмы... И наверное, даже не успеет увидеть Сефирота перед тем, как того заберут уже проинформированные службы медицинского надзора.

Наверное, его стоило ободрить, но Турк знал, что бывшему Солджеру плевать на объяснения о важности и необходимости.

Винсент отпустил ручку двери и стремительно, словно опасаясь, что может передумать, развернулся и вошёл в каюту напротив. Замок пискнул, поймав сигнал с ключ-карты, и почти одновременно захлопнулась дверь. Слишком быстро.

Будто испугался, что могут остановить.

Сефирот выглядел... получше, конечно, чем сутки назад, отходя от искусственной комы, в которую его загнал профессор Хайт после размораживания, но всё равно невесело. Все открытые части тела, включая лицо, пестрели россыпью ссадин и кровоподтёков – Дженова не заморачивалась мгновенным исцелением носителя, пока травмы не мешали ему функционировать, хотя кости наверняка сращивала максимально быстро. В то же, что ОРУЖИЕ могло попрыгать на Солджере, не оставив ему на память ни одного перелома, Винсент не верил абсолютно и был прав. Уж он-то мог отличить затянувшуюся тонкой плёночкой рану над локтем, оставленную острым торчащим сколом сломанной кости, от простой царапины.

Уже за одно это Винсент готов был простить инопланетному вирусу практически все его прегрешения.

Стрелок помедлил, решая, этично ли ему находиться здесь, пока Сефирот без сознания – вряд ли тот оценил бы подобный интерес к своей персоне – но всё же закрыл дверь изнутри и расслабил плечи, только сейчас осознав, как сильно он устал от необходимости быть в компании. Он даже потянул было с плеч плащ, отчего пряжки на воротнике защёлкали, раскрываясь, но вдруг снова перевёл взгляд на бывшего генерала и нахмурился. У него не было с собой смены одежды и уж точно он не пошёл бы спрашивать её у товарищей, но плотное кожаное одеяние Сефирота выглядело не менее печально, чем сам Солджер.

Винсент всё-таки стащил собственный плащ, небрежно бросив его на соседнюю кровать, и принялся отстёгивать ремни и пряжки на одежде Сефирота, стараясь не касаться голой кожи руками.

Последний оставшийся наплечник и сапоги поддались довольно легко, но чтобы вытащить из-под недвижного тела плащ, надо было это самое тело перевернуть. Винсент не стал этого делать, ограничившись только рукавами с деформированными металлическими манжетами.

В одних брюках генерал смотрелся уязвимо, но донельзя привлекательно. Недаром тысячи и тысячи парней всех возрастов избирали его своим Кумиром – эталоном настоящего воина и защитника. А Компания исправно поддерживала этот образ, не слишком распространяясь на тему того, какой ценой он достигается. Сейчас же Винсент отчётливо понимал, что перед ним лежал всего лишь человек, которого во имя Компании когда-то очень давно похоронил в себе лучший из лучших.

А ещё он понимал, что будет очень трудно объяснить это привыкшему к своей исключительности Сефироту.

Покрывал в каюте тоже не нашлось. Ну то есть возможно они и были где-то в скрытых стеллажах отсека вместе с постельным бельём и прочими полезными вещами, но сил искать их у Винсента уже не оставалось. Так что он просто укрыл мерно вздымающуюся грудь сильверхеда своим плащом – в отличие от холодной кожи, ветхая шерстяная ткань неплохо сохраняла тепло – и с ногами завалился на койку рядом, сложив руки за головой. Напротив за круглым окном чернело полуночное небо с яркими мазками звёзд, и глядя в него, можно было представить, что больше в мире ничего нет, кроме этой черноты.

Медленное дыхание рядом убаюкивало и Винсент впервые за несколько десятков лет чувствовал себя уютно рядом с посторонним человеком. Являлся ли объяснением этому тот факт, что в Сефироте Валентайн видел сына любимой женщины, её последнюю память и цену её жизни? Или было что-то другое, что заставляло стрелка рядом испытывать с Сефиротом неоправданный эмоциональный сбой? Винсент не знал. Но это было уже совершенно неважно.

Телетрансляцию назначили на утро, но Руфусу переслали окончательный ролик сразу после монтажа. Как будто если ему что-то не понравится, они переделают. Непременно.

Руфус презрительно фыркнул, размышляя о том, что отец был не так уж и не прав. Брать телевидение, да и вообще средства массовой информации под контроль было определённо не самой плохой идеей. По крайней мере зарвавшиеся фирмы-однодневки перестанут ставить ему условия, играя на его не слишком устойчивом для народной любви образе. Да, он легко мог заставить их бояться, но это было не самым коротким путём к цели, а размениваться на неверные ходы Руфус не мог себе позволить.

Незаметно для себя, за два года он повзрослел сильнее, чем за двадцать осознанных лет.

Оставалось только ждать, пока уважение и страх не придут сами собой и Руфус принимал это ожидание как неприятное, но необходимое условие будущего процветания Компании.

Скрупулёзный Ценг настоял на том, чтобы Президент чаще показывался в собственном офисе и более того, мотивировал к этому прочих сотрудников. Директорский штат был до сих пор не полон – у Руфуса не было на примете достаточного количества людей, которым бы он доверял, и тем более, которым бы доверял Ценг. Но по крайней мере основные требуемые отрасли работали, медленно но верно перенимая производства у расплодившихся за время их вынужденного отстранения от дел конкурентов. И за всем следить лучше было самому.

Нет, Руфус не считал это кризисом. Скорее – вынужденным временным перепрофилированием.

На вмонтированном в стену экране корреспонденты что-то вещали, для убедительности жестикулируя на фоне строящихся фабрик, но Президент уже потерял интерес к репортажу. Закинув ноги на полированный стол, он перечитывал сводки банковских счетов Компании и хмурился, прикидывая, на сколько месяцев их ещё хватит при столь затратном существовании.

Эх, знал бы отец, что все его сбережения пойдут на покрытие его же агрессивной политики, может и сыну не пришлось бы экономить даже на счетах за электричество. Какая ирония! Энергетическая компания не может позволить себе немного энергии для неоновой вывески...

Бахамутова Планета со своим эмбарго на Лайфстрим. Очень трудно вкладываться в новые пути решения проблемы, когда старый, привычный и незатратный так соблазнительно близко, но абсолютно недоступен...

Дверь в кабинет открылась одновременно с тем, как Руфус подумал, что пора бы уже прерваться на скудный завтрак и кофе – образ жизни, навязанный ему Ценгом после выздоровления, отличался довольно суровыми условиями, в том числе крайне урезанным временем сна. Увы, на пороге появился не секретарь, озаботившийся пропитанием своего начальника, а глава Всемирной Организации Восстановления, бывший директор Отдела Градостроения, Рив Туэсти, которому почему-то тоже не спалось в такую рань. Собственно, в нынешнее время он занимался всё тем же, и под его подчинение люди шли гораздо охотнее, чем в подмочившую свою репутацию Шин-Ра. Но к счастью, он не считал себя конкурентом и уж точно не собирался оставаться главой Организации всю оставшуюся жизнь. Рив был больше исполнителем, чем ведущим лидером, просто во время полного хаоса, устроенного падением Метеора, он оказался единственным, кто смог подхватить расползающиеся нити управления людьми и организовать их на всеобщее совместное дело, не позволив распространиться всеохватывающей панике и вызванной страхом анархии.

Плодом их трудов стал выросший всего за два года Эдж – окраина некогда цветущей столицы Континента.

Руфус снял из уважения к гостю ноги со стола, но больше ни чем не продемонстрировал тот факт, что готов к диалогу, и Туэсти, немного поколебавшись, занял кресло напротив. Он тоже не торопился начать разговор, зная характер своего старого товарища, и просто выжидал, невозмутимо сложив руки в замок на столе перед собой.

Руфус скосил на него глаза из-под кипы бумаг, вздохнул и бросил счета на пол презрительным жестом.

— Тебе тоже не дают спать заместители-трудоголики? — спросил он с иронией над самим собой. Рив вежливо улыбнулся и мотнул головой.

— Я ещё не ложился. Вовсю идёт подготовка к заселению новых школ-пансионатов. Мне нужно было проверить их все перед открытием. Господин Президент не почтит своим присутствием завтрашние церемонии? То есть уже сегодняшние? Хотя бы одну из них? Это поднимет его престиж.

Руфус ненадолго задумался, но потом словно что-то вспомнив, разочарованно потёр лицо ладонью.

— Рад бы, но не могу сказать наверняка Грядущий день и без того обещает быть насыщенным дальше некуда. А что за пансионаты? Те самые, которым ты всё не мог найти преподавателей?

Рив удовлетворённо кивнул, пригладив ладонью короткую бородку, как делал всегда, когда был чем-то очень доволен.

— Да. Ты знаешь, надо было сразу обратиться к родителям. Нашлось очень много желающих, преимущественно женщин, конечно, но это и неплохо. Не все, правда, прошли квалификацию, так что думаю сформировать ещё несколько комиссий из профессиональных педагогов. Но не сейчас. Сейчас главное, чтобы дети оказались под присмотром, накормленные и одетые перед зимой.

— Да, это всё прекрасно, — рассеянно кивнул Руфус, прочёсывая пятернёй светлые волосы. — С меня ещё что-то требуется?

Туэсти снова мотнул головой.

— Нет, в бюджет мы вполне укладываемся. До января точно, а потом надо либо продлять договор, либо передавать Компании полномочия.

— Вот в январе и решим, — отмахнулся Президент, хмурясь. — До него ещё дожить надо.

Рив коротко усмехнулся.

— А что, есть шансы, что не судьба?

— Не знаю... — Руфус вздохнул, пряча лицо в ладонь. Он понимал, что ведёт себя глупо и это скорей всего от недосыпа и хронического напряжения, но иногда ему отчаянно хотелось пожалеть себя. — Знаешь, иногда кажется, что уже всё, не выдержу больше. А потом появляешься ты или Ценг, и вроде бы как-то разочаровать не имею права. А потом опять думаю: да кому это нужно? Но всё равно делаю то, чего боюсь, и не могу оценить, получилось или нет.

Рив с удивлением выгнул бровь на некую сумбурную исповедь Президента. Руфус знал, о чём он думает. Они никогда не были друзьями, одно время Руфус презирал его за предательство Компании, несмотря на то, что сам же какое-то время спонсировал Лавину в надежде, что она пошатнёт или даже разрушит власть отца. И всё же, когда они встретились через год после падения Шин-Ра Билдинга, никто не вспомнил старых счетов. Рив сразу поверил в возможность того, что тогда ещё тяжело больного Руфуса действительно волнует вопрос долга Планете, а Руфусу нужен был Рив и его связи. И всё же они редко откровенничали, не выходя за рамки обыкновенного, хоть и несколько панибратского обсуждения проектов и соотношения действий.

А ещё Руфус с тоской подумал, что рядом с ним нет его зама. Вот уж кому можно было без стыда и смущения рассказать обо всём, что беспокоило молодого Президента.

— Пока у тебя всё получается, — осторожно сказал Туэсти, видя, что блондин не торопится продолжать эмоциональный монолог. — О тебе говорят и довольно громко. И люди не видят ничего плохого в том, что сын возмещает убытки, причинённые его отцом. Скорей наоборот, это благородно...

— Да плевать мне, что люди говорят! — взорвался Руфус почти свирепо. И снова тяжело опустился в кресло, скривившись от стрельнувшей в оба виска головной боли. — Прости. Мне на самом деле сейчас несколько всё равно. Меня другое волнует.

— Что же?

Руфус скосил на него подозрительно прищуренный взгляд, но вспомнил, что так или иначе, все всё равно очень скоро об этом узнают.

— Через пару часов мой глава Турков привезёт Сефирота. Живого. И я не уверен, что хочу, чтобы эта характеристика по-прежнему была для него определяющей.

Рив очень долго смотрел на Руфуса, пока не понял, что он говорит совершенно серьёзно. И лишь потом позволил себе недоверчивое изумление.

— Прости... Солджера Экстра-класса, генерала Сефирота, того самого, который убил Президен... твоего отца а потом призвал на Мидгар Метеор и гигантских роботоподобных чудовищ?

Кислый вид Руфуса не позволял сомневаться в том, что всё именно так и есть.

— Но разве он не погиб… эмм... Разве его не убивали многократно? Последний раз вроде бы всего месяц назад, когда он призвал саммона Бахамута на Эдж и этих своих безумных клонов!

— Бахамута призвал Кададж, — автоматически поправил Руфус. — И этих трёх демонов Сефирот не призывал. Они и были им, точнее Дженовой, хотя я сам не понимаю, как это всё согласуется. Но всё, что было до этого – правда. И я не знаю, как мне реагировать.

— Трибунал? — предположил Рив. — Или психотерапевтическое вмешательство, если он и в самом деле безумен. Почему его просто не уничтожить, если он до сих пор опасен?

— Опять уничтожить, — скептически хмыкнул Руфус, хотя в его голосе не было ни намёка на юмор. — Беда в том, что за него ручается Валентайн, мой глава Турков. Валентайну доверяет Ценг, а Ценгу доверяю я. Но если бы ты знал, насколько мне не хочется быть крайним в этой цепочке...

— Сократи цепочку, — разумно предложил градоправитель. — Выясни причины доверия Валентайна, поговори с ним. Попробуй поговорить с Сефиротом. Если ему доверяют, то он должен быть, как минимум, способен к диалогу.

— А если нет? — с отчаянием в голосе спросил Руфус. — И если моё кресло рано или поздно снова покажется ему удобными ножнами для его чудовищного меча?

Туэсти задумался. Так случилось, что он своими глазами видел старого Президента, как бабочка на булавку насаженного на лезвие легендарного меча первого Солджера. И каким бы ни был Артур неоднозначным правителем, Сефирота это не могло оправдывать ни в коей мере. Не говоря уж о том, что произошло после этого.

— Но ведь он будет под контролем? — уточнил он у Руфуса. — Тебе так или иначе придётся взглянуть на него. Оценить, на что он способен. Поговорить. Вдруг у него есть, что сказать тебе? Уничтожить ты успеешь всегда.

— А если он потом снова вернётся? — снова хмыкнул Президент, недоверчиво и сердито. Рив сурово покачал головой.

— Что будет потом, никому не известно. Опасность есть везде. Мои волонтёры до сих пор в центре города монстров вылавливают, а они тоже, знаешь ли, не фикусами питаются. Не стоит концентрироваться на Сефироте. По крайней мере его можно контролировать, особенно, если попытаться узнать поближе. Ты должен успокоиться и принять Сефирота заново – таким, какой он есть сейчас. Вдруг у него и правда были причины так поступать? Ты же помнишь Ходжо и его эксперименты.

Руфус внимательно слушал доводы Туэсти, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, и вдруг фыркнул.

— Боги, Рив, да ты сейчас выискиваешь ему оправдания, или мне кажется?

Туэсти задумался.

— О, нет. Я всего лишь хочу каждому действию найти причину. Зная причины, можно понять всё происходящее в дальнейшем. Но я не указываю тебе, ты волен поступать так, как посчитаешь нужным. Просто мне показалось, ты искал совета.

— Я его услышал, — скептически покачал головой Руфус. — Понять и простить. А потом ещё и на работу устроить, отдел Солджеров восстанавливать. Это самая гениальная идея за весь последний год.

— Не понимаю твоего сарказма, — Рив невинно улыбнулся. — Сам говорил, что людей, которым можно доверять, у тебя совсем мало. Я помню, что обещал направить к тебе парочку своих активистов, но ведь Сефирот будет гораздо лучшей кандидатурой. Он знает Корпорацию, знает её цели и наверняка поддержит их. Ты же сам мне говорил, что не помнишь грехи прошлого, пока они не мешают целесообразному и плодотворному сотрудничеству.

— Но я не доверяю Сефироту! — вскричал Руфус, мгновенно выведенный из себя этим нарочито издевательским тоном. Рив не шевельнул даже бровью.

— Но ему доверяет Валентайн, а ему Ценг, а ему ты. А тебе я уже посоветовал сократить цепочку, так что всё в твоих руках.

Руфус захлопнул рот, всё ещё свирепо глядя на сидящего перед собой начальника Градостроения. Возможно он был прав, но представлять себя в диалоге с Сефиротом Руфусу не хотелось совершенно. Хотя, если ему действительно доверяют прочие...

Руфус вдруг вспомнил, что он уже отдал приказ об уничтожении потенциальной опасности в лице Сефирота, и что приказ этот не был выполнен несмотря на недвусмысленную трактовку. Это не было сознательным неповиновением, ведь Валентайн вёз Сефирота в Эдж пред светлые очи Президента, прекрасно зная о последствиях, и всё же... Значило ли это, что Ценг зря доверял Винсенту? Или может быть так, что сам Винсент доверяет безумному Солджеру сильней, чем вице-президенту. Возможно ли это? Увы, узнать это можно было только при личной встрече и, как и сказал Рив Туэсти, только из первых уст.

Руфус привык наступать на горло своему страху. Просто иногда ему требовалась уверенность, что он поступает правильно.

— Так тебя не ждать сегодня на открытии школ? — как ни в чём не бывало спросил Туэсти и снова удовлетворённо погладил пальцами бородку. — Я напишу тебе время и адреса. Если выгадаешь время – позвони, тебя встретят.

— Хорошо, я появлюсь, — Руфус несколько высокомерно покачал головой, но только от того, что разгадал план Рива отвлечь себя от неприятных мыслей. — Но постарайтесь отпустить меня к полудню. У меня будет ещё несколько не менее неприятных встреч.

Рив серьёзно кивнул головой и встал с кресла, оглаживая драповые костюмные брюки.

— Хорошо, я учту. И Руфус! — он окликнул Президента уже подойдя к двери и тот поднял голову, неосознанно нахмурившись. — Когда я говорил про Сефирота и Компанию, я разумеется шутил. Но я не удивлюсь, если вдруг в этой шутке отыщется рациональное зерно. Так что не совершай глупостей.

— Благодарю вас, директор Туэсти, — ледяным голосом процедил Руфус, который и без того ненавидел, когда ему указывали. И даже своим обращением он хотел подчеркнуть именно зависимость Рива от него, а не наоборот, хоть оно и было на данный момент не актуальным и не совсем верным. Но глава ВРО, не отреагировав, только кивнул головой на прощание и вышел из кабинета, оставив Руфуса в ещё более смешанных чувствах.

Через полминуты в дверях показался секретарь с вожделенным подносом на котором виднелись возвышающиеся стопкой тосты и чашка кофе. Стрелки на часах приближались к восьми, а значит пора было завтракать и собираться в аэропорт.

Навстречу чему-то новому, но донельзя пугающему.

Сефирот проснулся от толчка. Просто открыл глаза, внезапно обретая своё тело всё целиком, и понял, что никто его не трогал. Просто комнату вокруг тряхнуло, как от лёгкого землетрясения, и недремлющему подсознанию этого оказалось достаточно, чтобы предположить опасность и включить его разум.

Незнакомая обстановка настораживала, но это была не опасность, нет.

Сефирот закрыл глаза.

Это был страх оказаться одному.

Ныли многочисленные ссадины и синяки - Сефирот не особенно щадил себя, сражаясь на износ, Дженова его не жалела тем более, и сейчас это возвращалось отвратительным ощущением разбитости и мышечной слабости. Но кости все были целы, что не могло не радовать, а значит силы на новое противостояние найдутся. Ему бы только немного отдохнуть...

Сефироту подумалось, что никогда ещё он не был настолько уязвимым к привычным, в общем-то, травмам. Что-то изменилось в нём. Что?

Комнату снова тряхнуло и Сефирот вычленил из окружающих звуков мерный гул моторов, доносившийся откуда-то снизу. Движения не ощущалось, но Солджер не мог перепутать. Он куда-то летел. И он был совершено уверен, что лететь туда не хочет.

Чтобы напрячь торс и встать, потребовалось согласное усилие всех его мышц, которые, не смотря на сносное состояние хозяина, слаженно работать отказывались. В голове зашумело, Сефирота мотнуло в сторону и если бы он стоял, то непременно бы упал, даже не попытавшись сохранить равновесие. Но узкая, почти казарменная койка, оказалась хорошей опорой, а стена, к которой Солджеру пришлось прислониться, была тёплой и надёжной.

— Тебе не нужно вставать, — донёсся голос со стороны. Сефирот не изменился в лице, но внутренне оскалился. Он был слаб и слабость его видели...

— Я сам решу, что мне нужно, — бросил он, переводя взгляд на голос. Ну конечно. Его надсмотрщик-спаситель Валентайн, бахамут бы его побрал.

Винсент бесшумно приблизился к краю его кровати и сел напротив Солджера, внимательно глядя в его глаза.

— Не нужно воевать со мной, Сефирот, — сказал он чуть устало. Сефирот только сейчас обратил внимание на то, что он наполовину раздет и укрыт чем-то бесформенным, на поверку оказавшимся драным плащом Турка. Собственно, поэтому-то он и заметил, что от резкого движения грубая ткань сползла вниз, к поясу, и обнажённой груди стало так непривычно прохладно, что прежде, чем сильверхед сообразил, что он делает, его руки уже схватили алый плащ и зябко накинули на спину.

Винсент, к его чести, не улыбнулся, только в тёмных глазах мелькнуло что-то непонятное, но не угрожающее.

— Я даю тебе слово, что с тобой ничего не случится, — продолжил он негромко. — Ты не пленник, не заключённый, не материал для исследований. Я просто не мог оставить тебя одного в ледяной пустыне замерзать.

Сефирот промолчал о том, что гуманнее всего как раз и было оставить его где-нибудь там, а лучше и вовсе не освобождать из ледяного плена. Винсент выглядел очень серьёзным и мог неправильно понять это желание.

А ещё он вроде бы говорил ему о том, что они вовсе не его приехали искать в недрах Северного Кратера, а значит он не был конечной целью разведывательных поисков и в самом деле мог побороться за существование.

— Так зачем я вам? Ох мать... — Сефирот всё-таки свесил обе ноги с кровати, порываясь встать, но его снова мотнуло так, что если бы не поддержавший за плечи Валентайн, Солджера не спасла бы от падения и самая устойчивая в мире кровать. — Если от меня никакой пользы?

— О тебе уже доложили в офис Шин-Ра, — ровно ответил Турк, забрасывая руку Сефирота на своё плечо и помогая подняться на ноги. — Был приказ привезти тебя для прохождения психиатрической и психосоциологической экспертизы для твоей реабилитации. Я же говорил - тебе придётся пройти ряд комиссий для восстановления справедливости.

Сефирот скривился, но напряг память и кивнул.

— Я помню. Похоже у меня нет выбора, только верить твоим обещаниям. Забавно. Я не готов верить себе, а ты так легко и быстро поручился за меня перед всем миром. Почему я заслужил такое слепое доверие?

— У нас будет время поговорить об этом, — Винсент отвёл взгляд и Сефироту показалось, что жест этот был смущённым, нежели просто продиктованным необходимостью. Можно было сказать, что Турк и сам не знает, что толкнуло его на этот нерациональный порыв души. Или знает, но тщательно избегает упоминания. — Куда ты сейчас собрался? Ты должен лежать и восстанавливать силы.

— Нет! — уверенно бросил Сефирот. Впрочем, почти сразу ему в голову пришла мысль, потому что оставлять свои вопросы без ответа Солджер не позволял никому, а пути давления на Валентайна он всё никак не мог нащупать. — Хотя ладно, я лягу, если ты расскажешь, какой твой личный интерес к моей персоне?

Винсент едва заметно вздрогнул и Сефирот понял, что угадал.

— Я расскажу тебе позже. Обещаю. — Но Сефирота не устроил такой ответ и он продолжал стоять, вызывающе глядя в лица Турка, пока тот не добавил. — Я обещал одному человеку очень много лет назад, что помогу тебе, если возникнет надобность. И ты ещё ни разу меня не обманул. Этого достаточно, чтобы я верил тебе и дальше.

— Уж не Ходжо ли? — презрительно хмыкнул Сефирот, не сдержавшись, внимательно следя за изменениями на лице Валентайна. Но тот уже взял себя в руки и ничем не выдал своих эмоций.

— Нет, не ему. А теперь ложись и отдыхай. Через час мы прибудем в город.

— Лягу, — недовольно отозвался сильверхед. — Вот до сортира дойду и лягу. Ты же проводишь меня, Турк-телохранитель?

Невозмутимый Валентайн кивнул, не удивившись на столь плебейскую просьбу, и Сефирот, найдя в себе силы, слез с его плеча и самостоятельно сделал шаг в сторону двери. Где бы он ни находился и какие бы люди его ни окружали, видеть его слабость им не должно быть позволено.

Он снова покосился на Турка. Тот недвижно стоял чуть позади и в его глазах тлела едва заметная, ободряющая улыбка.

Ладно. Учтём, что он не совсем человек и ему можно.

Мысль эта была удивительно успокаивающей.

В Кают-компании почти никого не было. Сид дремал в кресле у штурвала, пренебрегая комфортом своей спальни, а Шера, пользуясь наконец-то свободным положением, с ногами сидела деревянном бортике капитанского мостика - люди давно замечали за ней стремление оказываться в самых замысловатых местах и подчас, в самые неудобные моменты - и читала. На звук шагов она подняла голову, а увидев, кто вышел из полумрака неосвещённого коридора, и вовсе отложила книгу и свесила с бортика ноги, любознательно разглядывая гостей. От неё не укрылся настороженный взгляд полураздетого Солджера, и она улыбнулась. Немного смущённо, но доброжелательно и открыто.

— Доброе утро. Могу я предложить вам чай?

Солджер недоумённо вскинул брови, но кивнул. Шера улыбнулась ещё шире и соскочив с бортика, оказалась у встроенного шкафчика с каким-то подобием походной кухни - Сид всё обещал переделать по-человечески, но вопрос не горел и Шера не настаивала. Но там был маленький электрочайник и набор безликих бежевых кружек, а ещё чайный лист, привезённый ей в своё время ещё с родной Баноры. Так что возилась она недолго, а когда вернулась на площадку, Солджер уже сидел на гостевом диванчике, неосознанно защитным движением обхватив разошедшийся на плече алый, очень знакомый Шере плащ.

Его обладатель сидел рядом, не глядя на Сефирота, и Шера безошибочно чувствовала, что он был напряжён.

Так бывает напряжён зверь перед прыжком, подумалось ей. Зверь, готовый в любой момент среагировать на угрозу. Не то, чтобы она не знала секреты Валентайна, скорей наоборот. Но сейчас она была уверена, что этот зверь настороженно принюхивается вовсе не к Солджеру, нег!

Зверь Винсента стремится защитить его.

Шера опустила глаза, маскируя удивительно простое понимание под доброжелательную улыбку, и поставила на низкий столик три кружки, от которых поднимался пар и аромат горной мяты.

— Я Шера Хайвинд, — представилась она негромко и бесстрашно протянула Сефироту тонкую длиннопалую руку. — Всегда мечтала с вами познакомиться. Вы дадите мне автограф?

Винсент незаметно усмехнулся.

Начальник Отдела Административных Расследований задерживался, что было вовсе не в его привычках, но Ценг не беспокоился. Так случилось, что он оказался единственным сдерживающим фактором для отнюдь не горящего желанием Сефирота, бывшего Солджера экстра-класса, а ныне всего лишь уникального образца для исследований, делиться собственной уникальностью. Конечно, самоубийц угрожать или ставить ультиматумы опальному генералу не нашлось, но и отпустить его без психологического и врачебного вмешательства было невозможно, как бы Сефирот не сопротивлялся. Поэтому Винсенту Валентайну, единственному имеющему хоть какое-то влияние на Солджера, пришлось самостоятельно отвозить его в закрытую клинику и договариваться о содержании и исследованиях.

Никто не знал, как он договорился с самим Сефиротом, и те, кто знал о Валентайне чуть больше, чем имя и должность, предпочитали не поднимать этот вопрос.

Ценгу было достаточно самого факта и чутьё подсказывало ему, что подробности всплывут со временем, особенно если не акцентировать на них внимание.

Наконец секретарь доложил ему, что господина Вице-президента желает видеть глава Турков, и Ценг коротко приказал пропустить его к себе.

Винсент просочился в кабинет неслышным скользящим шагом и замер перед столом вице-президента с невозмутимым выражением на лице. Ценг обратил внимание, что ещё неделю назад обкорнанные до предписываемой уставом короткой стрижки волосы снова оказались прежней длинны, словно что-то не смирилось со своевольным решением Турка поменять что-либо в собственной внешности, и непреклонно восстановило все изменения. Возможно, так и было, но Ценг не стал задумываться. Это не касалось прямых обязанностей Валентайна. Так что Винсент просто собрал смоляные пряди в низкий небрежный хвост, перетянув его у основания концом красной банданы, полностью закрывавшей его лоб, очевидно не собираясь повторять ни к чему не приведший опыт.

Ценг не стал затягивать молчание и кивнув на стул напротив, перешёл сразу к делу.

— Итак, ваше первое задание завершилось удачно, Винсент. Я не мог не ожидать от вас самых высоких показателей и вы удовлетворили меня в достаточной степени. Отчёты я уже просмотрел, но мне хотелось поговорить с вами напрямую о результатах операции. Есть несколько вопросов, которые необходимо обсудить наедине, и вы понимаете, что это за вопросы, не так ли?

Голос Вице-президента был сух и безэмоционален настолько, что казался безжизненным сообщением андроида-автоответчика. Обычно это впечатляло незнакомых с ним собеседников, но на Винсента совершенно не действовало.

— Я в вашем распоряжении, господин Вице-президент, — столь же равнодушно и холодно ответил глава Турков, не переменившись в лице. Кажется, его тоже забавляла эта сухая и надоевшая до оскомины официальность, но выйти за её рамки означало бы нарушить правила доставляющей обеим сторонам удовольствие игры.

— Я не сомневался, — кивнул Ценг, упираясь локтями в лакированную поверхность стола и устраивая подбородок на сплетённых пальцах. Тёмные глаза внимательно оглядели сидящего напротив Валентайна, отмечая полнейшую его невозмутимость. — Итак, суть в том, что несмотря на то, что задание было выполнено точно и в срок, вы не выполнили прямой приказ, поступивший от Президента незадолго до развязки событий. Приказ о ликвидации найденного вами в Северном Кратере объекта, настоящего, как я могу заключить, генерала Сефирота, бывшего Солджера Компании. Думаю, не следует объяснять, что приказ был отдан в связи с критической ситуацией, воцарившейся в Эдже и был продиктован исключительной необходимостью охраны Президента от нависшей опасности. Вы не выполнили его, поставив под угрозу жизнь господина Шинра, а это расценивается косвенной изменой Компании. Есть ли у вас оправдание?

Винсент слегка поднял брови, и это было единственное, что выдавало его удивление.

— Я не получал этого приказа, господин Вице-президент. Мне вы его не передавали.

— Я передал приказ вашему заместителю, Рено Синклеру, потому что связаться с вами не было возможности, и это второе замечание. Вы всегда должны быть на связи, особенно в подобных ситуациях.

— Я был на другом континенте, — нахмурился Винсент недовольно, — Учитывая, сколько людей наличествует под моим началом и какой объём работы предлагается контролировать Отделу, мне приходится разрываться.

— Это на будущее, — спокойно пресёк его оправдания Ценг. — Пока вы выполняете свою работу, детали не столь важны, как результат. Но из-за этого инцидента вы не были в курсе изменения распоряжений и соответственно, не выполнили их, а это уже серьёзней. Как я понимаю, ваш заместитель не потрудился передать вам информацию?

— Едва ли она была актуальна на тот момент, — ледяным тоном ответил Валентайн. — Сефирот был полностью под контролем и его своевременное вмешательство помогло уничтожить опасность без необдуманных радикальных мер.

— Так вы считаете, что наш приказ был необдуманным? — заметил Ценг с едва угадываемой иронией в голосе. Наш, отметил Винсент, внезапно успокаиваясь. Для него конечно не секрет был тот факт, что все приказы исходили от Руфуса лишь номинально, и он даже догадывался о причинах такого доверия, но именно это "мы" расставило всё на свои места окончательно.

— Я считаю, что вы доверили мне эту миссию с уверенностью, что я справлюсь, — заметил он низким и где-то даже снисходительным голосом. — В постоянно меняющихся условиях, я внимательно следил за ситуацией в каждый момент времени, и если бы я счёл необходимым, я бы ликвидировал Сефирота в ту же минуту.

— Значит вы контролировали всё происходящее? — спросил Ценг, тщательно маскируя интонацией расставляемую ловушку, но Винсент предсказуемо не попался.

— Нет, сэр. Я не мог контролировать всё происходящее. Я лишь принял те решения, которые привели к положительному исходу всей ситуации в целом. Если вы недовольны результатами миссии...

— Я доволен, — улыбнулся вице-президент и положил ладони на стол, словно закрепляя именно эти слова. — И я доволен вашей верностью и находчивостью. Вот только боюсь, мне придётся провести воспитательную беседу с вашим заместителем, и думаю, она будет не столь приятной, как эта.

Винсент отразил улыбку почти машинально. Строгая серьёзность беседы была лишь приличествующей их статусу игрой и оба это понимали, хотя ошибки и замечания на будущее Турк наверняка запомнил.

— Мне кажется, целесообразней будет, если к своим подчинённым я самостоятельно применю взыскательные меры. Если увижу в них необходимость. В данный момент, я не имею претензий к тому, как всё в итоге вышло. А о рассеянности Синклера вы знаете гораздо лучше меня и могли предвидеть результаты вашей беседы.

Ценг нахмурился, оценивая граничащую с наглостью прямоту главы Турков, но через мгновение рассмеялся, полностью разбивая воцарившееся было напряжение и безликий официоз. Даже закрыл опущенное лицо ладонью, почти восхищённо качая головой.

— Вы именно тот, кто нам нужен Винсент, — произнёс он наконец доброжелательно, поднимая смеющийся взгляд. — Приятно видеть, что я в вас не ошибся. Примите только последнюю рекомендацию, не отказывайте себе в удовольствии периодически тыкать их носом. Просто для профилактики, можно даже без серьёзных причин. Поверьте, на некоторых, — он особенно выделил это слово, выразительно вскидывая брови, — излишняя суровость действует гораздо эффективнее расхолаживающих поблажек. Отдел Расследований скоро расширится до прежних размеров, так что вам придётся следить за гораздо бо́льшим числом молодых оболтусов.

— Да, я знаю, — усмехнулся Валентайн одним уголком рта. — Если вы считаете, что я справлюсь, я готов.

— Я уверен в этом, — уважительно склонил голову Ценг и встав из-за стола, протянул Винсенту открытую ладонь, которую тот, поднявшись следом, без промедления пожал.

— Ваш испытательный срок окончен без нареканий, мистер Валентайн. С возвращением в Шин-Ра.

@темы: funfiction, Смерть - это не повод перестать жить, FF VII

---

Автор:  NefritO

Фэндом: Final Fantasy VII compilation, Final Fantasy VII Advent Children

Дисклеймер: Герои принадлежат создателям. Почти все.

Пэйринг или персонажи: Сефирот/Винсент, Ценг/Руфус, Руд/Рено, члены Лавины, Компания Шин-Ра в комплекте

Рейтинг: R

Жанры: Джен, Слэш, Романтика, Юмор, Драма, Экшн, Психология, Hurt/comfort, AU

Размер: Макси

Статус: В процессе

Размещение: С моего согласия

Посвящение: Тем, кто мир сей однажды полюбил и время проводил там со своими друзьями

Описание:

Геостигма не излечена до конца, это оказалось не так-то просто. Шин-Ра целеустремлённо возвращает себе власть над Планетой, и чтобы окончательно избавиться от наследия Дженовы, Турки решают освободить и ликвидировать единственного физического носителя вируса - Сефирота. Клауд снова рвётся спасать мир в одиночку, а между тем, воскрешением бывшего генерала заинтересовывается ещё одно древнее и окончательно съехавшее с катушек существо. Или даже не одно.

Глава 6. Любой Ценой

Голос в трубке казался растерянным и сомневающимся.
— Я не знаю, правда. Сид был дома два дня назад, но даже не переночевал. Выгреб какие-то свои вещи, ящики из гаража, загрузил в вертолёт с логотипом Компании, и был таков. Но он ничего не рассказывал про Клауда, да я и не спрашивала. С ним точно никого не было.
Тифа понимающе кивала, хотя, конечно, собеседница видеть этого никак не могла.
— Про Винсента! Про Винсента спроси! — прыгала вокруг Тифы Юффи, не пытаясь выдернуть телефонную трубку, но делая всё, чтобы как минимум - докричаться. — Они же с Шерой друзья.
— Мне кажется, им нужна помощь, — участливо сказала Тифа, отмахиваясь от девчонки и добавляя в голос убедительности. — Люди пропадают один за другим. Мы ведь должны разобраться. Если это опять Шинра воду мутит, Сид может быть в опасности.
— Ну нет, что ты, — с сомнением засмеялась Шера на том конце провода. — Скорей опасность в опасности, когда рядом Сид. К тому же, я даже не знаю, где их искать.
— Мы знаем! — уверенно воскликнула Тифа. — Я не могу тебе рассказать по телефону, но нам очень нужна твоя помощь.
— Так вам или им? — резонно опомнилась Шера и Тифа прикусила губу, мысленно выискивая отговорку поубедительней.
— Ты должна помочь нам помочь им! — крикнула Юффи, пытаясь и свою лепту внести в разговор. Ещё бы чуть-чуть, и она бы вовсе отобрала у на мгновение растерявшейся Тифы трубку и стала бы диктовать информацию. — Дурацкие самонадеянные мужики! Ты же знаешь, они совсем идиоты, если отправить их одних. Вот Винсент...
— Шера, ты должна помочь нам, без тебя больше некому! — вот теперь Тифа начала упрашивать, зная, что внушаемая женщина против такого точно не выстоит. — Ты понимаешь, Клауд оставил дома всё: телефон, мотоцикл, даже меч. Он никогда не покидает город без оружия, а тут просто взял и ушёл. Представь, что Сид однажды ночью уйдёт из дома пешком без сигарет!
— Грядёт армагеддон, — честно поделилась соображениями женщина.
— Вот и мы тебе о том же! — горячилась Тифа, нервно накручивая телефонный провод на третий палец - два уже были прочно обмотаны витым шнуром. — В общем, Шера, без твоего решения пропадём и мы все, и наши мужчины.
— Ну я правда, не знаю... — голос в трубке почти плакал. — Если что-то случится, Сид меня убьёт. Прямо с корабля сбросит.
— Мы не позволим! — клятвенно заверили её Тифа и Юффи в один голос. — Мы всё объясним, вот увидишь. Ну только нужно сделать так, чтобы было кому объяснять, понимаешь? Любой ценой!
— Да, — негромко ответила Шера и вздохнула. — Я попробую. Куда мне нужно попасть? Я плохо ориентируюсь в вашей местности.
— О! — счастливо сверкнула глазами Тифа и победно улыбнулась, обмениваясь взглядами с Юффи. — Я всё тебе подробно расскажу. Записывай!...

Когда взлетел предпоследний вертолёт, увозя склочного профессора Хайта с его "ценным медицинским оборудованием", все вздохнули с облегчением, даже невозмутимый Валентайн.
— Все работники отправлены с Сидом Хайвиндом, босс, — бодро доложил Рено, пока Винсент, вполуха выслушивая отчёт, вытаскивал из стоящего под открытым небом вертолёта длинный оружейный короб и раскладывал его перед собой. — Мы проверили помещения, заблокировали передатчики, всё, что имело ценность погрузили в багаж.
Винсент изредка кивал, увлечённый сборкой длинного снайперского оружия, появившегося из короба. Прекрасная, но даже на вид тяжеловесная винтовка отличалась от стандартных модификаций длинной, делавшей её более пригодной для использования в полевых условиях, и навинчивающимися сменными стволами различного калибра. Шесть стволов оставались закреплены на стенке короба, вместе с рядами сменных магазинов с патронами. Седьмой, самый крупный, глава Турков быстро прикрутил на винтовку, зарядил тринадцатимиллиметровым патроном и задумчиво поднял на одной руке, прицеливаясь в противоположную стену. Рено замолчал, видя, что начальство куда больше интересуют неясные сборы, предпочтя не спрашивать, к чему готовится Валентайн. У Рено отвалились бы обе руки, вздумай он поднять это оружие: по-хорошему, винтовка требовала установки на земле с небольшим штативчиком, поддерживающим непропорционально длинный ствол. Но Винсент вполне справлялся одной рукой, и прицельная треугольная мушка даже не дрожала, что указывало не просто на силу, но и на недюжинное самообладание.
Клауд после возвращения Турка не отходил на него ни на шаг, опасаясь новых эксцессов с Тенями. К слову, его уже дважды пытались подкараулить теневые предвестники, но первый раз их отогнал Рено, расшвыриваясь тайком припасённой Материей так, словно это были армейские гранаты, а во второй - сам Винсент, просто отмахнувшись рукой, когда призраки стали стекаться к вытащенному под открытое небо вертолёту, где в тот момент Клауд помогал принимать грузы. Никто не увидел, что же произошло, но Тени, словно сметённые силовой волной, распластались по земле вокруг вертолёта и нехотя просочились сквозь грунт, в ожидании того момента, когда выбившийся на поверхность Лайфстрим снова конвульсивно содрогнётся, извергая из себя заражённую энергию одним направленным сильным потоком. С тех пор Клауду было велено держаться молчаливого Турка, что тот и проделывал, заметно нервничая каждый раз, когда глаз улавливал слабое шевеление по углам. Тени явно выжидали, пока Клауд выйдет из неочерченного круга таинственной защиты Валентайна.
На Сефирота Тени не обращали внимания, хотя уж кто и был пропитан обработанным Мако с ног до головы, так это отставной генерал. Возможно, Клауд был прав, говоря, что из-за встроенного генетического материала Дженовы, Тени ощущают его если не хозяином, то по крайней мере, одним из них самих. А, быть может, прав был Хайт, считающий, что анабиотическая неактивность организма, находящегося несколько лет в чистейшем Потоке, сгладила информационные возмущения Мако, сделав бывшего Солджера вновь гладким и чистым в этом отношении.
В любом случае, гадать Винсент не любил, а выяснять истину не стал. Может позже, когда они будут в безопасности.
А ещё ему удалось промолчать о том, что к ним движется живая легенда. Слухи об ОРУЖИИ, древних защитниках Планеты, созданных ею для уничтожения Дженовы две тысячи лет назад, долгое время считались лишь слухами, пока два года назад сразу несколько из них не почувствовали возвращение Дженовы в облике Сефирота и не явились за его головой. Тогда их удалось уничтожить с огромным трудом и изрядным везением, и сейчас Винсент не видел возможности адекватно сразиться даже с одним из ОРУЖИЙ на данной территории. Вертолёты Компании были не боевыми, а транспортными, и расстрелять ОРУЖИЕ из турелей попросту не могли.
Конечно, Винсент знал, что биомеханический монстр отправится за Сефиротом и на край света, с целью уничтожить последнее напоминание о Дженове, но может, если выиграть чуточку времени... Дождаться хотя-бы минимальной огневой поддержки и встретить ОРУЖИЕ где-нибудь в стороне...
Его люди наверняка бы предложили оставить источник всех неприятностей здесь, в Кратере, и Винсент не хотел давать им возможность сформулировать эту мысль раньше, чем когда будет уже поздно предпринимать подобные шаги.
Ему смутно подумалось о том, что Ценг и Президент не спешат почему-то сами отдавать подобный приказ. Возможно, они ждут, подействует ли план с сокрытием Кратера в целом и с погребением Лайфстрима в надлежащем месте под землёй, но предположение было сомнительным. Винсент знал, что Ценг предпочтёт перестраховаться, и гадал, почему же этого не случилось.
Впрочем, это было к лучшему. Не пришлось нарушать приказ Президента, что наверняка бы поставило крест на дальнейшей карьере.
Винсент не мог принести в жертву сына Лукреции даже во имя спокойствия всех жителей Планеты.
— Бо-о-осс! Вы меня слышите? — заунывно тянул Рено и Винсент спохватился, что его зовут уже довольно долгое время.
— Слышу. — Он поднял голову, окидывая взглядом оставшихся. Разумеется, они улетали последними. Нужно успеть подняться до того, как ОРУЖИЕ достигнет Кратера. Твердь и так едва ощутимо колебалась, как при горном землетрясении, но Валентайн рассчитывал, что ещё четверть часа у них должна быть. Прикрывать взлёт, правда, всё равно придётся, но тринадцатимиллиметровый нарезной ствол это вам не "Цербер", здесь качество торжествовало над количеством. Из "Гидры" вполне можно было уложить и ОРУЖИЕ. По крайней мере, в теории.
По снегу к вертолёту прошагал Сефирот, неся в руках последние ящики со снабжением, и Турки проводили его взглядом.
— Иди, заводи мотор, — Винсент кивнул на вертолёт и Рено, понятливо мотнув головой, устремился наружу из бывших ангаров. За ним, чуть помедлив, пошёл Клауд, подозрительно оглядываясь по сторонам. Валентайн несколько мгновений смотрел ему в спину, поднялся и скрылся в небольшом складском закутке, в котором ещё утром хранились канистры с топливом и заправочные шланги. Винтовку он вскинул на плечо, короб подхватил рукой в железной перчатке. Короб был слишком длинным для простой винтовки, но никто, даже Рено, не обратил на это внимания.

И всё-таки, почуявший добычу монстр оказался здесь раньше, чем рассчитывал глава Турков.
Они только-только успели запрыгнуть в вертолёт и Рено начал медленно по спирали поднимать машину в воздух, как содрогающаяся вокруг земля пришла в совершеннейшее неистовство. Ледники и монолитные стены Кратера затрещали, трескаясь и сопровождая грохот от разламывающейся земли ровным низкочастотным гулом, ощущающимся больше телом, чем слухом. Тёмно-алый изогнутый плавник ртутной каплей скользил ледяному полю, стремительно приближаясь ко взлётной площадке и оставляя за собой глубокий чёрный разлом в снегах, а когда Рено, заинтересовавшись столь необычным явлением, присмотрелся, не слушая настороженных поторапливаний начальства, из-под земли вырвались длинные сегментированные щупальца, с оттяжкой хлеща по воздуху в направлении тяжело поднимающегося вертолёта.
Рено физически не мог уклониться. Машина была слишком медлительной и громоздкой, и поэтому он почти не удивился, когда кабину сотряс и отбросил в сторону чудовищный удар. Парня мотнуло, впечатав в лобовое стекло головой, а когда он инстинктивно вскинул руки закрыться, оказалось, что в его ладони остался обломок треснувшей ручки управления.
— Твою мать, это плохо! — воскликнул Рено, негодуя на дерьмовую старую технику, рассыпающуюся от одного лишь бортового удара. — Да что ж мне так не везёт, дзо-то!
Пассажирам было не легче. Сефирота бросило прямо на ящики, которые он сам же и загружал, припаханный Винсентом к сборам. Винсент же, чудом не вылетев в распахнутую дверь, отпихнул придавившего его Клауда в сторону, упёрся ногой в край стены проёма для устойчивости, и вскинув к плечу винтовку, зарядил прицельными выстрелами по сегментированной конечности монстра. Он ещё не знал о том, что вертолёт потерял управление и пытался выгадать время, чтобы набрать высоту.
Но в это время второй удар сотряс кабину вертолёта, уронив всех на пол, а Винсент, не удержавшись, всё-таки вылетел спиной вперёд из проёма, успев увидеть, как светло-серое щупальце обрушивается на заднюю часть машины, обламывая её хвост у самого основания, вместе с лопастями несущего винта. На пули чудовище совершенно не обратило внимания, и когда Винсент, частично трансформировавшись, размытым багровым пятном взлетел на вздыбленный ледниковый холм, прицеливаясь снова, вертолёт уже грудой металла лежал у самого основания отвесной стены Кратера, и первое пламя осторожно лизало растёкшееся по обшивке топливо.
У Винсента перехватило дыхание от мысли о том, что все могли погибнуть, но монстр не дал ему времени на размышления, явив себя из-под земли перед маленьким человечком во всей красе.
Огромное биомеханическое существо рубиново-красного цвета, с чернёными сегментами и какими-то шарнирными суставами, подняло маленькую чёрную голову и взглянуло на противника светящимися злыми глазами. Не меньше двенадцати метров в высоту, ОРУЖИЕ возвышалось неуязвимым монолитом над ледяными полями. Длинные крепкие ноги выглядели несокрушимыми, непропорционально большие руки, увенчанные тремя светло-серыми когтями, свешивались до самой земли, беспрестанно шевелясь, словно были антеннами, улавливающими движение вокруг.
А в середине груди горел крупный переливающийся кристалл Материи, наверняка являющийся для монстра подобием сердца. Винсент помнил похожие у других Планетарных Защитников, и ему с надеждой подумалось, что если сосредоточить урон именно на этом кристалле, шансы не победу здорово увеличатся.
ОРУЖИЕ не стало ждать, когда противник продумает тактику. Оно раззявило полную зубов пасть, скрежещуще взревев, и с силой вогнало когти на обеих руках в землю. Ледяная кора пошла трещинами и вздыбилась, словно под ней ползли две гигантские змеи, и над этими трещинами вспыхнуло напряжённое жёлто-оранжевое пламя, протягиваясь по направлению к той скале, на которой стоял Валентайн. Но до самой скалы "змеи" не доползли, выметнувшись через пятнадцать-двадцать метров уже знакомыми, гибкими сегментированными щупальцами. Или, вернее, когтями - понял Винсент, когда одно из них попыталось хлестнуть по нему. Стрелок, конечно, успел отпрыгнуть, избежав удара, но пронзительный свист, который оставил коготь за собой, не позволил усомниться в его острейшей заточке по одной из сторон.
Винсент бросил ещё один взгляд на вертолёт и принялся методично расстреливать ОРУЖИЕ, долгими прыжками уворачиваясь от беснующихся конечностей и отчаянно стремясь не думать о том, что находящиеся внутри машины могли серьёзно пострадать. ОРУЖИЕ отвлекало Винсента, не позволяя подобраться к искорёженным останкам, но и само не двигалось с места, пригвождённое собственными когтями. Так что когда Винсент заметил внезапное движение в тени, он обрадовался так, что чуть не пропустил очередную, подлую, сбивающую с ног, атаку.
Невредимая, но изрядно подпалённая троица покинула горящую машину через оказавшийся сверху проём, затаившись за снежными насыпями у отвесной границы Кратера и не влезая в сражение. Винсент молча возблагодарил Небеса за то, что безбашенный Рено не бросился на ОРУЖИЕ со своим шокером наперевес, но когда сверху донёсся прерывистый рокот ещё одного вертолётного винта, он понял, что благоразумностью страдал не сам рыжий, а его неизменный напарник, не пожелавший улетать в одиночку и потому видевший всё произошедшее с самого начала и с безопасного расстояния.
Вот только кажется, ему самому благоразумия не вмешиваться не хватило.
Или оно у них одно на двоих?
Винсент хмыкнул, в очередной раз взмывая в воздух от особенно коварной подсекающей петли и прицельно стреляя в дрожащую голубоватым маревом Материю на груди создания. Его цель сейчас - отвлечение внимания. Каким способом покинуть материк, придумает рыжий заместитель.

— Куда ты лысый, мать твою, мудак ломишься?!
То ли Рено был всё ещё оглушён взрывом при падении, то ли пытался докричаться до Руда непостредственным путём, не доверяя чудом уцелевшему переговорнику, но орал он так, что оказавшиеся по обе его стороны Сефирот с Клаудом синхронно поморщились и отодвинулись от взбешённого Турка.
С их места открывался превосходнейший вид на плато, на котором огромное, ярко-красное чудовище увлечённо пыталось поймать маленькую ярко-красную фигурку Валентайна. Сефирот смутно припоминал о подобных созданиях, но это были воспоминания из разряда тех, что были подёрнуты тусклой багровой пеленой чужой воли, и вспомнить что-то более важное или определяющее не представлялось возможным.
Клауд, судя по всему, знал о создании гораздо больше. Чистое юношеское лицо исказило озабоченное выражение, губы что-то неслышно шептали, а взгляд не отрывался от гигантской фигуры на покрытой снегом поверхности.
Зато кое-кого совершенно не заботило сверхъестественное происхождение монстра. Над ним бешеным воробьём кружил одинокий вертолёт, расстреливая противника из единственной фюзеляжной стрелковой установки.
По переговорнику Руд убедительно вразумлял своего разъярённого напарника, не отвлекаясь от стрельбы.
— Пробирайтесь на другую сторону, мы его отвлечём и взлетим за вами.
— Как ты его отвлечёшь, кретин? — Рено негодовал, не стесняясь ни выражений, ни слушателей. — Ему твоя пушка, что Бегемоту дробина. Он прибьёт тебя, слышишь? Улетайте на запасную базу, это приказ!
Шелест помех прервал последние слова, вертолёт, исполнив фирменный рудовский вираж, пролетел над самым плечом ОРУЖИЯ, пользуясь его относительной неподвижностью и нещадно расстреливая покрытую блестящей алой бронёй голову. На базу он явно улетать не собирался, какие бы матерные пассажи не озвучивал Рено, бессильно потрясающий в небо кулаком. Упрямый мулат не боялся за свою шкуру и тем более, за шкуру находящегося на его борту профессора Хайта, наверняка не уступавшего в данный момент рыжему Турку в красноречии и нецензурных описаниях ситуации.
— Эй, ты слышишь? — прохрипел переговорник, когда вертолёт снова набрал высоту, готовясь к новому развороту. — Рено, уводи всех на ту сторону. Сид вернётся и захватит вас. Он сядет у начала каньона. Повторяю, уходите! Если эта тварь вас заметит...
Помехи снова не дали закончить Турку мысль. То ли сдыхал аккумулятор, то ли присутствие биомеханического робота глушило связь, прежде безотказно работавшую даже на расстоянии нескольких километров. Рыжий бессильно выдохнул, понимая, что напарник сейчас в лучшем положении и действительно пытается защитить его от случайного обломка, которых в горячке боя в изобилии рассыпало ОРУЖИЕ, пытаясь поймать неуловимого Валентайна. Но он хотя бы не был человеком, или вернее, был чем-то бОльшим, чем просто человек. Рено же понимал, что против древнего монстра ему противопоставить нечего.
— Лысый мудак, — ругнулся он в сторону, высматривая предложенный ему путь отхода. Идти нужно было далековато, наверняка, чтобы ОРУЖИЕ не обратило внимания на их мышиную возню на горизонте. Но сложность была не в этом, а в том, что оставить за спиной отчаянно бросающегося на врага напарника Рено не мог.
— Эй, напарник, — снова ожила рация, плюясь предсмертными хрипами. — Сваливай и не геройствуй. Будешь упрямиться - выгоню спать на балкон.
— Чего? Куда? — Рено растерялся и поневоле расплылся в глупой улыбке от теплоты в голосе.
— И никакого секса две недели. Нет, месяц. И курить в кровати тоже запрещ...
Переговорник разразился серией особо мерзких скрежетов и шипения и умолк. Теперь, похоже, насовсем.
Клауд торопливо отвёл глаза и покраснел, силясь сдержаться от совершенно неуместного в данной ситуации смеха. Рено потрясённо открывал и закрывал рот, не зная, на что ругаться в первую очередь - на неправомерное наказание или невозможность высказать ответные эмоции охреневшему напарнику.
— Так мы идём или нет? — ровно спросил Сефирот, тоже слышавший весь разговор. Солджер был как всегда предельно спокоен и собран, и только сжатые кулаки выдавали напряжение готового к броску тела. Он тоже смотрел, не отрываясь, на опасный танец во льдах, вот только воздушное лихачество Турка интересовало его в гораздо меньшей степени, чем багровое пятно размытого человеческого силуэта, пытающегося подобраться поближе к центральной панели ОРУЖИЯ.
Да и не привык он стоять без дела, когда рядом кто-то сражается. Не привык к безоружности и порождённой ею беспомощности. И кажется, тоже переживал.

Клауд моногажды проклял и свою уязвимость Теням, лишившую его свободы передвижений, и решившую, что знает всё лучше него, Аэрис, из-за которой он беспамятно и бездумно сорвался сюда, и Сефирота, в очередной раз ставшего катализатором всех происходящих событий. То, что он не задумался о собственной безопасности было ещё простительно, но как вышло так, что он оказался безоружным, Клауд понять не мог. Его мысли на момент отъезда из дома были полностью поглощены идеей уничтожить наследие Дженовы. Как именно предстояло его уничтожить, разум не осознал. Это было что-то сродни помешательству, как тогда, когда Дженова завладела его сознанием, повелев отдать Сефироту Чёрную Материю два года назад. В Клауде ведь тоже были её клетки, поэтому Сефирот так легко проникал в его мысли и его сны в прошлом. Но отправлять своего слугу, чтобы убить, не снабдив его оружием убийства, Дженова бы не стала. Тем более - убить своего самого лучшего носителя.
Значит Тени владели его разумом тогда? Или вернее - Тёмный Лайфстрим, который они формировали каждой новой вливающийся в них крупинкой энергии. Он звал Клауда просто для воссоединения и разумеется, ему не нужна была сопротивляющаяся жертва.
Осознание этого пришло совсем недавно, окончательно испортив и без того подавленное настроение парня. Кажется, он вновь вообразил себя героем, а на самом деле оказался лишь глупым ребёнком, которого поманили в лес околдовывающей музыкой. И если бы не случайно наткнувшиеся на него Турки, он бы так и растворился в бесформенном мареве Теней, став одним из них и навсегда потеряв возможность встретиться с Аерис в посмертии.
Теперь же Клауду оставалось только смотреть на друга и до побеления сжимать губы, понимая, насколько бы сейчас пригодилась его сила и его клинок. Валентайн неплохо держался, но постоянные прыжки и взлёты выматывают даже носителя Хаоса, а подобраться к ОРУЖИЮ достаточно близко, чтобы в упор расстрелять центральный кристалл Материи, возможности так и не представилось.
На его плечо легла рука и Клауд вздрогнул, обернувшись. Но это был всего лишь Рено, с таким мрачным выражением на лице, словно его сместили с должности.
— Ладно, мужики. Сейчас огибаем нашу подбитую детку, и топаем во-о-он туда, — он махнул рукой на противоположную сторону Кратера, где виднелся узкий подъём на более или менее открытую возвышенность. — Пусть они тут играются, а нам пора сваливать. Через полчаса тут будет очень шумно. И как мне кажется, старина Хайвинд подорвёт здесь всё к бахамутам вне зависимости от того, будем мы тут находиться, или нет.
Клауд кивнул, согласно хмыкнув, и быстрым шагом направился к горящим останкам вертолёта. Рено пристроился за ним, показывая дорогу. Сефирот оказался замыкающим и это было хорошо.
Клауд всё ещё не привык к молчаливому присутствию живого Сефирота за спиной и подозревал, что вряд ли когда-нибудь привыкнет. Сефирот для него по-прежнему не был человеком. Равнодушным, безэмоциональным, язвительным, но всё же искусственно выведенным созданием. И он не мог поручиться, в отличие от стремящегося поверить Винсента, что Сефирот не выкинет через какое-то время что-то ещё более серьёзное, чем всё, что было раньше. Хотя бы от обиды и досады на собственное заключение.
Сефирот однажды поставил на колени весь Континент, и Клауд знал, что возможность того, что генералу вновь захочется это повторить, не будет исключена никогда.
По крайней мере, пока всё будет оставаться так, как есть на данный момент.

Вдруг Рено резко остановился, схватив Клауда за руку и подозрительно глядя на сломанный пополам вертолёт, мимо которого они как раз пробирались. Огонь, лизавший обшивку, почти угас, не получая подпитки, и на покрытых чёрной копотью боках вертолёта тусклым силуэтом виднелся шероховатый логотип Компании - алый прямоугольник с каллиграфически выверенными иероглифами слогана, уместный здесь не больше, чем природоохранные девизы, выгравированные над входом в Мако-реактор. Дурацкая привычка старого Президента помечать всю принадлежащую ему технику до последнего ремонтного дроида. Неудивительно, что Компанию ненавидело и боялось всё население Мидгара, когда перепрограммированные недоброжелателями роботы ни с того ни с сего начинали в Трущобах беспорядочную стрельбу.
— Взрывчатка, — ухмыльнулся Турк, алчно глядя на пузатое чрево вертолёта. — Если до сих пор не взорвалась, значит не повреждена. Бомбы, это же всегда хорошо, дзо-то!
Перспектива находиться рядом с готовой в любой момент взорваться машиной явно не входила в приоритеты Сефирота и Клауда, и они, переглянувшись, сделали осторожный шаг назад.
— Нормально всё, — успокоил их Рено, змеёй пробираясь через распахнутую дверь в искорёженную ударом кабину. — Полная герметика, дзо-то, — донёсся уже изнутри довольный голос. — Сделаны по лучшей технологии Шин-Ра.
— Зачем тебе? — переспросил Клауд, недоумевая.
— Угостим нашего гостя, — пропыхтел рыжий, выталкивая в проём над головой один из знакомых Сефироту ящиков. — Не могу без дела сидеть, когда этот гад там моего босса мочит.
Ящик с глухим стуком упал на землю и Рено, спрыгнув следом, поддел кончиком ножа хитрые запоры на крышке, вскрывая и являя взглядам массивные, плотно уложенные брикеты без взрывателей.
— Нет, — Сефирот недовольно качнул головой, прислушиваясь к чему-то внутри себя. — Нельзя. Мы же в самом сердце Кратера, здесь чистый Поток. Начнём взрывать - Планета решит, что её атаковали. Нам нужно уходить, предоставь дело другим.
Его слова сопроводил новый гулкий рёв со стороны ОРУЖИЯ и землю снова тряхнуло: чудовищное создание втягивало когти обратно под землю, то ли отчаявшись попасть по неуловимому противнику, то ли догадавшись переменить тактику.
— Если Планете удаётся так философски воспринимать это, — резонно заметил Рено, едва удержавшись на ногах от сотрясения ледяных плит, — то наши хлопушки она уж точно не заметит. Чем быстрей мы от него избавимся, тем быстрее улетим отсюда, разве нет?
Сефирот не ответил, словно сам пребывал в сомнении относительно происходящего. Он не стремился в лидеры, не брал на себя решения и ответственность, но Рено видел, что в его исполнении их отход на запасную позицию наверняка был бы более организован. Организованность вообще была такой штукой, которую Рено признавал за неоспоримый авторитет, но только в ком-то. В себе самом она казалась совершенно ненужным ответственным грузом и поэтом, легко ставящий перед собой одиночные цели, Рено часто терялся, когда был вынужден думать о благе членов группы. Потому что его группой, как правило, был Руд, и он сам с лёгкостью брал на себя бразды руководства.
Долгое раздумывание обернулось для них нежеланной задержкой. ОРУЖИЕ действительно переменило тактику, заметив новых врагов. Оно выдрало из земли нисколько не пострадавшие от непрерывного расстрела когти, вернув контроль над конечностями, и запрокинув маленькую головку, издало чудовищный, ни на что не похожий скрежет-рык, словно досадуя на что-то. Вопль вбуравился в мозг, настолько громкий, что заглушил даже мысли, и пока рыжий Турк мучительно медленно соображал, упасть ли ему на колени, закрыв уши ладонями, или, несмотря ни на что, пытаться удержаться на ногах силами одной лишь гордости, над их головами вспыхнул лиловый шар клубящейся энергии, и обрушился на то самое место, где они все стояли.
В первое мгновение Рено понял, что это всё-таки было не пламя. Турка словно сжало со всех сторон, немилосердно отшвырнув на что-то жёсткое спиной, и прежде, чем отключиться, ему показалось, что он слышит множество полных боли и ярости голосов.

Винсент успел разглядеть, что энергетическую атаку сформировала именно материя на груди ОРУЖИЯ, и усомнился в её жизненно важном значении для биомеханического организма. Возможно, это было ещё одним оружием атаки, а может просто оказалось точкой выхода управляющей им Мако. Он бросил бесплодные попытки пробить из винтовки броню существа, которая хоть и поддавалась, но не было похоже, чтобы ОРУЖИЕ это волновало, и в два прыжка преодолел двести метров, отделяющие его от рухнувшего вертолёта, накрытого быстро побледневшим лиловым облаком.
ОРУЖИЕ медленно разворачивалось за ним вслед, тяжело переставляя механические ноги.
— Почему вы всё ещё здесь? — тщательно сдерживая клубящуюся внутри ярость, спросил Валентайн ледяным голосом. Сефирот и Клауд выглядели оглушёнными, но невредимыми, благодаря Мако-усилению организма, вводимого Солджерам. Причём Сефирот ещё и заслонил собой не удержавшегося на ногах парня, скорей всего безотчётным жестом, потому что против массовых атак такое геройство было бы попросту бесполезным. А вот рыжего заместителя сбило с ног, скорей всего приложив спиной к лежащему на боку вертолёту, и тот безвольным мешком распластался по снежной поверхности.
Что-то обижено кольнуло Винсента при виде того, как генерал подаёт руку поднимающемуся с земли Клауду и помогает опереться на плечо.
— Прикажешь продолжать отступление? — ровно спросил Сефирот, присаживаясь на корточки рядом с Рено и осматривая его на предмет серьёзных повреждений. Спокойно и чётко, как наверняка привык действовать и на поле боя. — Оглушён, повреждений нет. Я донесу, если нужно.
Мерный топот и скрежет неумолимо приближались и времени на любезности оставалось совсем мало.
— Ты умеешь летать? — спросил внезапно Винсент.
— Я... — Сефирот мгновенно растерялся, не зная, что ответить, и в глазах его мелькнул неприкрытый страх. Это был самый неуместный вопрос из всех возможных в данной ситуации, но по этой заминке Винсент понял гораздо больше, чем если бы тот дал прямой ответ, каким бы он ни был. — Н-не знаю...
— Жаль, мы бы просто забрали их по воздуху, — он отвернулся, следя за передвижением ОРУЖИЯ. Каким бы оно ни было скоростным под землёй, на её поверхности оно стало весьма медлительным, если дело не касалось атак, конечно. — Выгадали бы время.
Но Сефирот горько улыбнулся, снизу вверх глядя на Турка, и Винсент почувствовал укор совести. Разумеется, он не стал бы оставлять Сефирота здесь, чтобы спасти остальных, но уже одно знание о том, что так можно было бы поступить, наполняло его чувством вины.
А главное - Солджер тоже понимал, что оборотень-одиночка сознательно делает этот выбор.
По крайней мере, Сефирот всё это время был искренним с ними и Винсент решил, что наконец стоит ответить ему тем же.
— Скоро выброс, — напомнил Клауд, внимательно следя за мужчинами. — Нас накроет взрывами, надо уходить.
Винсент кивнул, вытаскивая из-под обломков выпавший оружейный короб, и решительно откинул крышку, просунув в едва приметную щель на боку кончик острого когтя. Замок потайного отделения щёлкнул и открылся, Винсент бросил взгляд на его содержимое и прикрыл глаза, принимая решение.
— Уходите, — глухо бросил он. — А ты... Нужен мне там.
Не дожидаясь ответа, Валентайн снова вскочил на ноги и длинным прыжком метнулся в сторону приближающегося ОРУЖИЯ, на ходу прошивая его одиночными проникающими выстрелами. Словно и не сомневался в том, что будет именно так, как он сказал.

В каркасном чехле лежал меч. И если Сефирот ещё не совсем ослеп, это был его меч.
Сефирот подумал, что было бы правильно разозлиться на нашедших и утаивших от него оружие Турков, но злости не было. Только удивление и недоверие, позволившее на миг замереть, едва он коснулся знакомой рукояти.
Глупо было доверять ему, даже теперь, когда других вариантов не было. Валентайн не был похож на глупца.
Сефирот бросил короткий взгляд на встревоженно хмурящего брови Клауда, на Рено, мотающего головой, отходя от шока, и уверенно сжал пальцы на рукояти, выхватывая клинок из чехла и описывая свистящую дугу невидимо-тонким лезвием.
— У вас мало времени, отступайте по плану, — коротко велел он и больше не раздумывая, перемахнул через снежную насыпь и устремился к яростно плюющемуся огнём магическому созданию.
Мысль о том, что Валентайн обратился за помощью именно к нему, наполняла сердце непривычным теплом.
Рубиново-серое ОРУЖИЕ успело снова вогнать под землю когти, через несколько метров выпустив их изломанными ветвями в небо. Они неистово бились в воздухе, разнося и круша всё, до чего могли дотянуться. Само существо, оскалившись, издавало тот самый рык-скрежет, который поразил Сефирота в самом начале, и следило маленькими злыми глазками за неуловимым противником. Но увидев нового врага, оно ликующе взревело и полностью переключило атаки на него, словно только он единственный был его конечной целью. Винсент, получив, наконец, возможность подобраться ближе, одним прыжком взлетел на шарнирное плечо монстра и принялся разряжать обойму в упор - уже, кажется, третью, постоянно перебегая, чтобы удержать равновесие на ходящей ходуном фигуре.
Сефирот уклонился от одной атаки, второй, а потом оттолкнувшись ногой от извивающегося у ног толстого щупальца, замахнулся двумя руками и перерубил метнувшийся за ним вслед коготь пополам.
Два конечных сочленения упали за его спиной даже прежде, чем его собственные ноги коснулись земли. Без крови и слизи, которая могла бы ожидаться, только коротко заискрили перерубленные провода.
Но чудовище то ли не заметило столь мизерной потери, то ли просто не испытывало боли. Оно не замедлилось и не заревело, и Сефирот едва успел уклониться от другого когтя, попытавшегося подло подсечь его ноги. Музыкальный свист преддверил новый удар, ещё несколько сегментов, отсечённые от тела, бессильно затрепыхались на истоптанном снегу, но манёвр ОРУЖИЯ вышел наполовину обманным и практически одновременно с ударом генерала, создание обрушило на него свой - словно тараном в спину. Сефирота бросило вперёд, он едва успел сгруппироваться и кувырком уйти из зоны поражения, и следом за ним, по тому месту, где он только что стоял, шибанул толстый обрубок, заставив землю ощутимо содрогнуться под ногами. Невероятно плотный хитин, или, возможно, металл или пластик, не оставил бы бывшему генералу ни одной целой кости, но тот и не собирался попадать под удары, вновь вскакивая на ноги и встречая противника широкой отмашкой. Идеальный, не потерявший своей заточки даже в водах Лайфстрима, клинок не ощутил сопротивления, и обрубленный почти под корень правый коготь ОРУЖИЯ тяжело шлёпнулся в мокрый снег перед лицом Солджера.
Улучив момент, Сифирот кинул взгляд вверх и увидел, что половина морды существа превратилась в истерзанную лохмотьями обшивки маску. Конечно, вряд ли в такой маленькой голове был мозг или ещё что-то жизненно важное для жизнедеятельности организма, но уже сам факт того, что монстр ослеп на один глаз, придавала сил.
Винсент, словно почувствовав, что ему достаточно, бесстрашно перебежал на другое плечо, на ходу перезаряжая обойму.
Возможно, если его дезориентировать, мы сможем покинуть это место без "хвоста" за собой. Ещё немного времени...
Сефирот улыбнулся про себя, понимая, что примерно это сейчас и думал стрелок в багряном. Даже мог представить себе его голос. Незаинтересованный, и в то же время, если вслушаться, влекущий.
К его огромному разочарованию, слышал он только глухой недовольный рык Планетарного Защитника. Сефирот, а точнее, его генетическое наследие, разбудили в нём древнюю программу по уничтожению вражеского вируса. И в отличии от Валентайна, ОРУЖИЕ не было готово идти на компромиссы.
Последний отсечённые сегмент левого щупальца, конвульсивно извиваясь, упал на землю, и монстр обиженно заскрипел, напрягая чудовищные бугры мышц под светящейся в сумерках обшивкой. Земля снова задрожала, а Винсент, не в силах больше балансировать на скользком глянцевом наплечнике, плавно стёк вниз, вновь пытаясь поразить сгусток Материи в груди создания. Сефирот бросился ему навстречу, отвлекая ОРУЖИЕ градом неприцельных ударов по ногам и по-прежнему пригвождённым к земле клешням, в надежде, что действия Турка принесут плоды, вот только в горячке боя не задумавшись о том, чем для них чревата смена такой удобной тактики ОРУЖИЯ.

Винсент уже дважды порывался прорвать Предел и призвать Хаос, но то ли Хаос не желал сражаться с детищем Планеты, то ли считал, что Валентайн и сам справится, и на призывы не реагировал. Впрочем, с Сефиротом в напарниках, с ОРУЖИЕМ действительно мог бы справиться даже Рено - смотреть, как Солджер методично и аккуратно шинкует выпростанные из земли сегментированные щупальца было просто по-профессиональному приятно. Так что Винсенту оставалось только пытаться пробивать броню в поисках уязвимого места и любоваться на стремительное движение внизу.
Определённо, он не пожалел, что пригласил опального генерала на этот, не лишённый эстетики, танец.
— Как долго нам его ещё охаживать? — спросил Сефирот, когда Винсент спрыгнул на землю рядом с ним, перезаряжая винтовку. Глаза генерала возбуждённо блестели и Винсент подумал, что тот впервые демонстрирует подобную увлечённость после своего возвращения.
— У существа должен быть предел прочности, — быстро ответил Валентайн, примеряясь к новому выстрелу, пока втянувшее обрубки когтей ОРУЖИЕ топталось на месте. — Миновав его, оно должно отступить. Я не знаю, когда он настанет.
Сефирот кивнул и вновь устремился вперёд, подняв меч над плечом. ОРУЖИЕ медлило и ему показалось, что предоставлен идеальный шанс для серии сокрушающих ударов по нижним конечностям. Увы, Масамуне не был способен целиком разрубить создание на части, но повредить внутренние механизмы и контакты мог, проникнув сквозь даже самую прочную обшивку.
ОРУЖИЕ медлило, почти брезгливым жестом вскинув верхние конечности и раскачиваясь на одном месте, не обращая внимания на довольно ощутимые удары по ногам. И глава Турков помимо воли опустил "Гидру", настороженно всматриваясь в его поведение. Веяло чем-то знакомым, но чем - Винсент не мог разглядеть в накрывшей равнину возле Кратера полутьме, несмотря на всё своё ночное зрение.
ОРУЖИЕ медлило только внешне.
Оно кастует призыв - сообразил стрелок внезапно и вскинул голову к нависшему махрово-серому небу. И вдруг понял, что ещё минуту назад завывавший промозглый ветер стих, уступив место напряжённой гнетущей тишине.
— Сефирот! — тревожно закричал Валентайн, не рискуя ввязываться в танец ближнего боя, но увлечённый Солджер не услышал.
И в этот момент, воздух со свистом пронзил первый раскалённый камень, с шипением зарывшись в промёрзлую землю прямо перед ногами Винсента. Турк отпрыгнул в сторону создания в надежде, что там будет безопасней, но уже через несколько мгновений понял, что ошибся. Мелкие и крупные метеориты избирательно игнорировали ОРУЖИЕ, с ювелирной точностью взрывая землю вокруг него и равняя с ней всё, что хоть как-то выступало на её поверхность. Десятки и сотни, они сыпались с небес обжигающим дождём и Винсент лишь своим сверхъестественным чутьём умудрялся избегать столкновений с ними. Но он не мог поручиться за способности Сефирота и с новой силой вспыхнувшая потребность защитить его любой ценой бросила Турка прямо под ноги противника.
Генерал не обращал внимания на огненные снаряды, пока крупный, с половину человеческого тела, метеорит не обрушился прямо на него. Винсент не успел увидеть, как Сефирот увернулся, но камень, хоть и прошёл вскользь, всё же задел затянутую в чёрное фигуру, швырнув неудавшуюся мишень лицом в снег.
Громкий лопнувший звук, словно от сухо расколовшейся кости, донёсся до Турка раньше.
Плечо или спина - понял Винсент, вскидывая винтовку и встречая выстрелом новый снаряд, метящий как раз в незащищённую спину. Объятый огнём камень взорвался изнутри, осыпав Валентайна горячими острыми осколками.
Оглушённый, но не сломленный, Сефирот приподнялся на подрагивающих руках и тут же перекатился в сторону. А затем и вскочил, получив от движения достаточный импульс. Он двигался медленнее, чем раньше, но не было похоже, что ему сломало кости, и присмотревшись, Винсент увидел, что один из форменных серебристых наплечников треснул и смялся, как яичная скорлупа.
Сефирот тоже заметил это и скривившись, оторвал повреждённый доспех и бросил на землю перед собой.
— Безмозглый робот! — процедил он сквозь зубы и кошачьи дикие глаза полыхнули той самой ненавистью, которую легко мог бы опознать Клауд, окажись он рядом. — Нужно было уничтожить тебя с самого начала...
И что-то неуловимо поменялось в восприятии Валентайна. Метеориты кончились столь же внезапно, как и появились, Сефирот выпрямился, крепко держа в левой руке длинный нодати, а Планетарное ОРУЖИЕ остановило совершенно разумный взгляд на своём враге и хищно оскалилось половиной морды.
Наконец-то!
Хаос заинтересованно поднял голову и прислушался, и Винсенту показалось, что в и без того сумрачном небе нависла чужая бесплотная тень.
Сефирот бросился на ОРУЖИЕ снизу вверх, внезапно легко преодолевая земное притяжение и ведя клинком по туловищу монстра, глубоко погрузив Масамунэ в блестящую рубиновую обшивку. По лезвию стекали голубоватые искры и прозрачные светящиеся струйки, срывались вниз, распыляясь на лету, и Винсент уже почти поверил, что сейчас Сефирот просто развалит создание пополам, но оно несомненно было готово к этой атаке и не собиралось сдаваться так легко. Сгусток материи в его груди вспыхнул ярчайшим голубым светом, дезориентируя врагов, и Турк едва успел закрыть лицо полой изодранного плаща, поглощающего энергетические атаки. А Сефирот, столь впечатляюще лавировавший под ударами, неожиданно замер, словно вспышка парализовала его.
ОРУЖИЕ, разумно воспользовавшись моментом, ударило наотмашь, просто и безыскусно отшвыривая от себя противника металлической когтистой клешнёй. Когда же сияние погасло и Винсент опустил плащ, Сефирот вновь лежал на земле лицом вниз и не шевелился.
ОРУЖИЕ снова с силой ударило его конечностью, чудовищным броском швыряя тело в сторону Валентайна и целеустремлённо шагнуло следом, намереваясь покончить, наконец, с тем, ради кого было создано две тысячи лет назад.
Где-то совсем рядом прогремел первый взрыв, но Винсент его не услышал. Трансформация ломала тело беспощадно и яростно, не позволяя отвлекаться на такие мелочи.
Хаос взмахнул крыльями, разгоняя снег и мелкие осколки с земли, и встал над распластанным в снегу Сефиротом, недвусмысленно оскаливая клыки, вызверившись на ОРУЖИЕ не хуже, чем оно само минутами раньше. Создание растерянно замедлило шаг и остановилось, покачивая головой и рассматривая угрозу единственным уцелевшим глазом. Винсент чувствовал своё родство с ОРУЖИЕМ и свою похожесть. Он даже создан был для чего-то абстрактного и невообразимо далёкого, и так же был вынужден спать в ожидании срока. Но сейчас Винсент добровольно отказывался от понимания и общих смыслов. Его смыслом было поверженное смертное существо за спиной, и сохранить его было важней планетарной справедливости.
Винсент чувствовал, как от него расширяющимися прерывистыми потоками расходятся волны переполненного Предела. От крыльев, от рук, от всей фигуры приготовившегося к прыжку зверя. Оружия в руках не оказалось, но теперь он сам был оружием, как бы иронично это не звучало. И одновременно щитом.
Наверное, он всегда неосознанно готовил себя к этому, потому что так было правильно.
За спиной с мерным шелестом соткался знакомый силуэт и Винсент не оборачиваясь понял, кто это.

Сид раздражённо выругался и сплюнул под ноги, прямо на прорезиненный коврик, не выпуская при этом незажжённую сигарету изо рта.
— Зачем он туда полез? — негодующе спросил он, барабаня пальцами по приборной доске. — Я не могу выпустить ракеты, я его задену.
— Он не уйдёт без... Сефирота, — Клауд запнулся, сжимая руки на поручнях кресла второго пилота. — Это его вина и его искупление. Он не сможет бросить.
Сид что-то ещё пробурчал нелестное про придурков, которые ради сомнительного удовольствия подставляют себя под угрозу, минуя все разумные доводы, но ответ принял, окончательно убрав руку с гашетки запуска ракет. Его вертолёт был оснащён куда совершеннее и технологичнее обыкновенных транспортников, но стрелять в мишень, когда под её ногами находится близкий друг, хоть и бравирующий своими сверхъестественными способностями, Сид не мог. К тому же, Винсент может и избежит повреждений, а вот Сефирот вряд ли, и если Клауд прав насчёт его моральных загонов, то Винсент Сида впоследствии не простит.
Бахамутовы яйца, почему он думает об этих двоих в таком пошло-ванильном ключе?
В отличие от напряжённо хмурящегося Сида и задумчивого Клауда, Рено был по-прежнему полон какого-то бесшабашного оптимизма. Они попали под метеоритный дождь, задевший их хоть и на излёте, но всё же довольно ощутимо - Рено снова досталось по многострадальной голове, а Клауд отделался лишь рассечённым плечом и обожжённой ладонью. Так что рыжий окончательно пришёл в себя только после того, как Клауд доволок его до широкой каменной равнины, где их уже ждал недовольный возвращением Сид. И первое что Рено сделал, это с удовольствием высказал в вертолётную рацию всё, что он думает о сложившейся ситуации своему напарнику. После первой же энергетической атаки ОРУЖИЯ, у Руда отказала большая часть приборов и он перестал играть в последнего мстителя, отлетев от поля сражения на относительно безопасное расстояние. Рено этим фактом успокоился и продолжил строить планы страшного наказания непослушного напарника уже про себя, тонко улыбаясь особенно жестоким мыслям. Он смотрел по сторонам, весьма мало уделяя внимания сражению своего обожаемого начальника с планетарным андроидом, вдумчиво покусывал кончик длинного рыжего хвоста, и так случилось, что первым заметил некие факты, прямо указывающие на грядущую масштабность событий.
— Вот-вот выброс будет, — взволнованно сказал Рено, заметив, как мелькают над белой землёй прозрачные чёрные силуэты. — Уже предвестники, и сегодня их много, очень много, дзо-то.
Словно в ответ на его слова, где-то внизу фонтаном взметнулась земля небольшого холмика, а мгновением позже донёсся приглушённый расстоянием взрыв. Рено знал, что это всего лишь контрольная точка, запрограммированная автоматически и только дающая понять, что скоро бы неплохо и на ручные детонаторы перейти, но всё равно вздрогнул, представив, что цепная реакция взрывов вот-вот замкнётся в кольцо вокруг провала Кратера, и погребёт под собой и Валентайна, и ОРУЖИЕ, и все те пещеры, что на протяжении полутора недель служили рыжему домом.
— А они к нам сюда не поднимутся? — напряжённо переспросил Клауд, внимательно следя за снующими внизу созданиями.
— Нет, — бросил Сид и подумав, добавил. — Их и без того в воздухе дохера. Бахамут тебя подери, что ты творишь?
Последнее относилось явно не к Клауду, и парень невольно вгляделся туда, куда смотрел и Сид, и потрясённо выдохнул.
Клауд впервые видел последний Предел Винсента и даже издалека он выглядел угрожающе. Когда-то Винсент говорил ему, что суть существования Хаоса в том, чтобы поглощать души смертных и возвращать их в Лайфстрим. Но слышать это одно, а видеть своими глазами, ощущать исходящую силу и власть даже на таком расстоянии, было по-настоящему неуютно. Клауду действительно не хотелось бы вставать против такого существа, какие бы цели этого не требовали.
Внутри что-то остро и больно кольнуло, и Клауд отвлечённо потёр грудь через безрукавку. Нервы, наверное. Или просто волнение...
— Я думал, ему кости переломало, — с неудовольствием, смешанным пополам с восхищением, произнёс Сид, откидываясь на спинку кресла. — Из чего же вас, Солджеров, делают? Из винтовой стали, не иначе!
Клауд перевёл взгляд и увидел, как за спиной раскинувшего крылья Винсента неестественно легко встал Сефирот, отведя левую кисть с мечом назад для балансировки. Но не бросился вновь на почему-то застывшего Защитника Планеты, а протянул вперёд свободную руку, развернув ладонь в его сторону. Винсент ощутимо напрягся, широко раскинутые крылья опустились к земле, беспокойно метя по заснеженной поверхности, но не двинулся с места, даже не оглянулся. Просто стоял, готовый принять на себя любой удар, направленный на сильверхэда.
И в этот момент из тёмного провала Кратера, еле подсвеченного изнутри бледно-зелёными отсветами, на поверхность вырвался неиссякаемый поток чёрного ветра и устремился прямо на двух противников ОРУЖИЯ. Основная масса Тёмного Лайфстрима и редкие одиночные Тени сливались в одну непрерывно бурлящую реку и Клауд впервые поразился, сколько людей погубила Геостигма за два года своей эпидемии.
Тени слетались к Сефироту, окутывали его плотным непрозрачным коконом, нехотя стекая с недвижной фигуры Хаоса, и направляемые бывшим Солджером, устремлялись вперёд и вверх, прямым тёмным потоком врезаясь в гигантскую фигуру ОРУЖИЯ. Клубящиеся обрывки иногда отслаивались, принимая вид чудовищных волкоподобных созданий, целеустремлённо мчавшихся к цели, врезались в неё и растекались по рубиново-чёрной обшивке непрозрачными туманными кляксами. И их внешний вид напомнил Клауду тех призрачных созданий, которыми управлял Кададж, подтверждая догадку о том, что Шинентай так же использовали силу Тёмного Лайфстрима, бесконечно пополняя её каждым новым случаем Геостигмы.
— Это не Сефирот, — безэмоционально заметил Сид, без колебаний нажимая на гашетку. А затем переключил несколько рычажков на панели управления, заставляя вертолёт набрать высоту, и достал из-под сиденья детонаторный распределитель. — Это Дженова. Держитесь крепче, у нас нет выбора.
— Подожди! — воскликнул Клауд, вскакивая, одновременно с первыми взрывами на противоположной конце Кратера. — Откуда ты знаешь?
— Нет времени ждать! — рявкнул Сид в ответ. — Включи мозги, болван! Он приказывает им, видишь? Это за ним пришло ОРУЖИЕ. Нет нужды ждать развязки. Я закопаю их обоих.
— А как же Винсент? Он ведь твой друг!
— Он умеет летать, — скривился пилот. — И он бессмертен. Прости, Клауд, но так надо.
Две ракеты ударили в бок и плечо ОРУЖИЯ, заставив его пошатнуться. Обозлённое, оно вскинуло голову и выпустило из пасти сплошной поток клубящегося пламени, обрушившийся на две маленькие фигурки, стоящие на земле. Поток огня был встречен фиолетовыми искрами - Хаос скрестил руки на груди и резко развёл их в стороны, формируя над головой ментальный энергетический щит. Клауд с неясной тревогой подумал о том, знает ли Винсент, кого он защищает сейчас, но в груди снова кольнуло - остро и больно, так, что перехватило дыхание и Клауд едва удержался, чтобы не свалиться на колени и не сжаться, избегая невыносимой боли.
— Клауд? — Рено бесстрашно обхватил его руками и перетащил из пилотного кресла назад, с тревогой осматривая парня. — Что? Что ты чувствуешь?
Клауд был бы рад ответить, если бы знал. Первая мысль была о том, что Дженова вновь пытается завладеть его сознанием, как раньше. Но раньше раскалывалась голова а сейчас было ощущение, будто что-то чужое рвётся сквозь грудную клетку и не находит выхода, бессильно колотясь о рёбра.
А на земле, с равным интервалом в несколько секунд, слышались глухие взрывы. Они шли к дальней границе Кратера, но не было сомнений, что через две-три минуты они накроют и ближайшие. Земля наверняка содрогалась под взрывами, но в воздухе этого не чувствовалось и происходящее внизу напоминало замедленную съёмку с сильно запаздывающим метрономом. Защитная полусфера Винсента лопнула с тёплыми фиолетовыми искрами, лишь только поток огня иссяк. Сефирот беззвучно рассмеялся, склонив голову набок незнакомым прежде жестом, и продолжал посылать послушных его воле призраков в самое сердце биомеханического монстра.
Рено первый заметил странность.
— Смотри, это существо поглощает их!
И в самом деле, Тёмный Лайфстрим, расплываясь по обшивке создания, плавно стекался к сияющей на груди материи и вливался в неё, исчезая бесследно. Не было заметно, чтобы ОРУЖИЮ это хоть сколько-нибудь вредило - оно стояло почти недвижно и только скалилось в несходящей усмешке уродливого подобия лица. Сид приблизился, насколько это было безопасно, и вновь положил руку на гашетку, выжидая момент.
— Не надо, — странным голосом заметил Клауд, вновь выпрямляясь, когда приступ утих, и всматриваясь в переднее стекло. Если под ними действительно была Дженова, она явно проигрывала. Неизвестно, чего ждал Сефирот, направляя Теней на Планетарного Защитника, но этого не происходило. Тёмный Поток истаивал, бесследно исчезая в пульсирующей гигантской материи сердца ОРУЖИЯ и теперь уже не Тени стремились поглотить её, а она сама втягивала, всасывала отдельные разрозненные ошмётки и Клауд чувствовал, будто что-то внутри него тоже стремилось туда вниз. Не хотело, но и сопротивляться не могло неясной влекущей силе.
Наконец поток Теней иссяк и стало понятно, что это действительно конец. Сефирот стоял недвижно и Клауду показалось, что он всё так же победно и безумно улыбается, хотя разглядеть этого, конечно, было невозможно. Но Клауд всё ещё чувствовал Сефирота внутри себя, как бессознательное ответвление своего разума, ощущал сбивчивый тремор его мышц на себе, и отголоски мыслей, касавшихся его сознания на излёте. Его боль, отчаяние и оглушительную пустоту там, где должны быть чувства.
Клауд ощущал всё это ярче с каждой секундой. Его словно самого засасывало в сущность Сефирота, подменяя чувства и мысли, как когда-то давно, когда Дженова завладела его разумом, чтобы получить Чёрную Материю. И сейчас всё повторялось, и он вновь не мог сопротивляться, прижимая ладони к разрывающейся от колющей боли груди и не слыша встревоженных окликов Рено над головой.
Это он стоял там, внизу, видя всё, что видел Сефирот. Чувствуя болезненную дрожь земной тверди под ногами. Слыша каждый щелчок и скрежет стоящего напротив Рубинового ОРУЖИЯ. Как совсем недавно - вечность назад - в своих снах. Видел вихрящиеся тучи над головой и черноту давно мёртвых, отторгаемых Лайфстримом существ. И снежное серебро царящего вокруг отчаяния. И он был готов вновь броситься на врага с чужой и холодной яростью, волнами затапливающей сознание, просто чтобы избавиться от гнетущей пустоты одиночества, мучительно попираемой иной волей и не-своими желаниями.
Но ощущение близкого присутствия бессмертного и безэмоционального Хаоса удерживало не хуже контролирующих цепей.
Клауд поднял голову и встретился с ним взглядом. Он знал, что в его взгляде горит боль и ненависть - своя ли, чужая - не важно, и ждал подобного в ответ. Но расплавленное золото горящих глаз Хаоса несло только сочувствие. Или нечто иное, умоляющее и печальное.
А затем Хаос просто поднял руку в металлической перчатке, и беспрепятственно погрузил её внутрь грудной клетки Клауда.
Сефирота.

Боли не было. Только недоумение и покорная готовность принять кару, назначенную Уничтожителем.

Рывок, всплеск фиолетовых искр защитной магии Хаоса, и в золотых когтях забилось бесформенное, разумное прозрачное пламя, похожее на текущую снизу вверх воду.
Хаос разжал пальцы и прозрачный, голубовато-серый сгусток скользнул вверх вслед за тёмными рваными призраками, бесследно исчезнув в бело-голубой Материи на груди ОРУЖИЯ.
И Клауд очнулся.
Острая колющая боль оставила о себе напоминание в треснувших недолеченных ребрах, постепенно сменяясь пустой звенящей лёгкостью во всём теле. Он поднял глаза на нависшего над ним Рено, успев увидеть, как нешуточную тревогу сменяет облегчение, и невольно улыбнулся.
— Всё в порядке, — сказал Клауд хрипло.
А ещё он видел, как под куполом кабины вертолёта собирается и рассеивается без следа прозрачное, голубовато-серое марево.
Момент, как всегда, разрушил Сид, выругавшись так замысловато, что Клауд понял - это от облегчения.
— Если они не свалят оттуда через минуту... Нет, уже через сорок секунд, их не откопает даже бульдозер, — добавил Сид, снова отвернувшись к смотровому окну. Наверняка чтоб никто не заподозрил его в тревоге и переживаниях относительно самочувствия Клауда, и эта мысль против воли заставила парня улыбнуться. Тем не менее, он быстро вернулся на своё первоначальное место и всмотрелся вниз.
Увиденное заставило его стереть улыбку, сменив её на бесконечное изумление.
Гигантское ОРУЖИЕ покрывалось льдом. Белый прозрачный налёт стремительно нарастал на покорёженной чёрно-алой обшивке андроида, утолщаясь с каждой секундой. ОРУЖИЕ ещё было живо и неотрывно смотрело на маленьких существ перед собой, но не реагировало а даже наоборот, расслабленно опустило руки, позволяя живому льду сковать себя прочным непробиваемым панцирем. Твердь тряслась и содрогалась под ним, трещины расчертили плато и земля у самого обрыва Кратера осыпалась вниз целыми откосами. С дальней - и более отвесной - стороны она уже давно пришла в движение, вал из задранных пластов земли сходил в бесконечную бездну нескончаемой лавиной, погребая под собой шрам от древнего столкновения с метеором, принёсшим Дженову в этот мир.
Хаос огляделся, оценивая скорость приближения цепной реакции взрывов, и перевёл взгляд на Сефирота, безвольно осевшего на землю как только Уничтожитель лишил его тело поддержки чужого разума. А затем невозмутимо подхватил его на руки и взлетел, тяжело хлопая крыльями, набирая высоту.
ОРУЖИЕ повернуло голову, провожая их взглядом, и застыло. Ледяная корка добралась до шеи, облепила голову, утолщаясь с каждым мгновением, и вдруг земля под гигантской глыбой осела вниз и стала медленно погружаться внутрь Кратера, на глазах перестававшего быть.
Древнее существо возвращалось в свой прерванный вековой сон, ожидая, когда Мать-Планета вновь призовёт его себе на помощь.

Ещё минуту вертолёт висел над осыпающимся внутрь себя Кратером, а затем Сид щёлкнул тумблерами дополнительного нагнетателя топлива и потянул за ручку, разворачивая вертолёт на юго-запад, к деревне Айсикл, куда уже должны были прилететь все прочие. Беззлобно поругиваясь на задержку, пилот наконец прикурил сигарету, откинулся на спинку кресла и закинул ноги на приборную панель.
И подавился первой же затяжкой, когда в дверь вертолёта, уже набравшего высоту но ещё не успевшего набрать скорость, требовательно постучали. Вероятно Сид не привык подбирать пассажиров в километре от земли.
Клауд, сдерживая смех, потянул дверь на себя. Потревоженные рёбра отозвались несильной болью, но дверь легко подалась и в открытом проёме вместе со снегом и свистящим ветром возникла потрёпанная крылатая фигура с драгоценной ношей на руках.
— Мы не опоздали? — спросил золотоглазый Винсент низким безэмоциональным голосом.
Не дожидаясь ответа, он сгрузил Сефирота на пол кабины и опершись руками, протиснулся сам, компактно сложив крылья за спиной. А внутри машины, очевидно решив, что скрываться уже всё равно нет никакого смысла, с облегчением отпустил сущность Хаоса, возвращая наконец себя - себе.

@темы: funfiction, Смерть - это не повод перестать жить, FF VII

---

Автор:  NefritO

Фэндом: Final Fantasy VII compilation, Final Fantasy VII Advent Children

Дисклеймер: Герои принадлежат создателям. Почти все.

Пэйринг или персонажи: Сефирот/Винсент, Ценг/Руфус, Руд/Рено, члены Лавины, Компания Шин-Ра в комплекте

Рейтинг: R

Жанры: Джен, Слэш, Романтика, Юмор, Драма, Экшн, Психология, Hurt/comfort, AU

Размер: Макси

Статус: В процессе

Размещение: С моего согласия

Посвящение: Тем, кто мир сей однажды полюбил и время проводил там со своими друзьями

Описание:

Геостигма не излечена до конца, это оказалось не так-то просто. Шин-Ра целеустремлённо возвращает себе власть над Планетой, и чтобы окончательно избавиться от наследия Дженовы, Турки решают освободить и ликвидировать единственного физического носителя вируса - Сефирота. Клауд снова рвётся спасать мир в одиночку, а между тем, воскрешением бывшего генерала заинтересовывается ещё одно древнее и окончательно съехавшее с катушек существо. Или даже не одно.

Глава 5. Смутно знакомое

В пустыне было жарко. Настолько, что при сильном движении ветер обжигал лицо, а тело обдували не холодящие потоки, а струи текучего пламени. Нельзя сказать, чтобы Винсента это слишком уж волновало, но привычка к комфорту, к сожалению, не атрофировалась в тридцатилетнем летаргическом сне, и Винсенту пришлось сильно снизиться и нырнуть в тень от каньона, отсекавшего лежащие на самом его дне грязно-жёлтые пески от ровной луговой возвышенности.

Хаос безучастно наблюдал за своим подопечным, и стрелку казалось, что тот незримо ухмыляется, презирая человеческую любовь к физическим удобствам.

К счастью, с этой стороны города почти не появлялись обыватели, предпочитая степным и пустынным ветрам тёплые бризы побережья, и Винсент не боялся, что его увидят. Люди нынче были пуганые, и если предоставлялась возможность, по неопознанным летающим объектам предпочитали сперва стрелять, а уж потом разбираться, кто и почему удостоил их своим визитом.

Каньон неторопливо изгибался, как сытая толстая змея с песчано-желтым брюхом, растягиваясь с юга на северо-восток, а потом круто сворачивал к западу, заканчиваясь у города Корел известняковыми скальными нагромождениями, в беспорядке разбросанными по всему северному краю Западного материка. Но так далеко Винсент лететь и не собирался. Перед ним лежала прямая, как стрела, борозда в песке, словно гигантский плуг распахал пустыню на две части. Нечаянно оказавшиеся на его пути камни или скудная растительность были выкорчеваны из земли и лежали на песчаных развалах напоминанием о несоизмеримой силе того неведомого, что проложило сквозь них свой путь, не потрудившись обогнуть.

Но Винсента беспокоило не это. В пустыне водились песчаные змеи, которые теоретически, могли оставить такой след. Иногда змеи вымахивали до таких размеров, что вполне способны были обвиться вокруг планеты и укусить собственный хвост - Винсент видел такую однажды, когда вместе с Клаудом разыскивал дорогу к Храму Древних два года назад. Но таких упрямых и целеустремлённых тварей он не встречал, и чем дальше прямая борозда тянулась вдоль каньона на север, тем темней становились его предчувствия. Сюда его вызвали предупреждением о возможной угрозе, направленной на находящееся неподалёку Золотое Блюдце, но город остался далеко позади, и Турк подозревал, что вызвал интерес у подземного чудовища совершенно не мегаполис.

Хаос лениво взмахивал крыльями, окидывая светящимися золотыми глазами землю под собой. Винсент чувствовал его недовольство тем, что его силу используют ради такой мелочи, но клубок холодного голубого пламени, горевший в груди там, где под сердцем ощущалась точка Прорыва Предела, дарил уверенность в том, что с этим недовольством Валентайн совладает, и когда придёт время, по праву потребует вернуть себе прежний облик и власть над телом.



— Йо, док! А мы к вам с инспекцией!

Профессор Хайт вздрогнул и выронил шприц. Лучащийся жизнерадостностью Рено как ни в чём не бывало поднял покатившийся по полу стеклянный цилиндрик и протянул его доктору.

— А чой-то вы тут делаете?

— Турк, бахамут тебя раздери! — рявкнул старик совсем не старческим голосом. — Откуда столь необоснованное и самоуверенное панибратство? Мне доводилось видеть как разделывают Турков, уверяю, в этом нет ничего сложного!

— Оу, ладно, простите, — изрядно струхнувший парень поднял руки, показывая, что признаёт вину и полностью раскаивается. — Я не хотел вас напугать. Просто тут так все увлечены, я хотел развеселить чуток, дзо-то!

Хайт поджал губы и отвернулся к рабочей поверхности, не снисходя до ответа. Перед ним стояли колбы-пробники с Мако-содержимым и если бы из-за дурацкой выходки рыжего хоть одна была бы повреждена, профессор точно пустил бы Рено на лабораторный материал.

Сдавленное икание привлекло его внимание. Он скосил глаза и увидел, как сидящий на кушетке Клауд пытается удержаться от хохота. Он был обмотан проводами, с присоединёнными к ним электродами и датчиками, и честно сказать, это было не лучшей позой для заразительного смеха, но у Рено был настолько пришибленный вид, что удержаться не было никакой возможности. И это при том, что рыжий по ушам получал достаточно часто, чтобы или привыкнуть, или просто перестать нарываться. Создавалось впечатление, что Рено смеётся сам над собой и приглашает посмеяться прочих каждой своей выходкой. Оставалось непонятным только, как с такими приоритетами его не выгнали из Отдела, но вероятно, его рабочие качества перевешивали внешнюю несерьёзность, так что Рено мог позволять себе до поры до времени.

Правда, зачем ему это было нужно, вряд ли объяснил бы и он сам.

— Ещё один бездельник на мою голову, — проворчал доктор, выбрасывая упавший шприц в урну и раскупоривая следующий.

— У нас приказ - следить за объектом, — невозмутимо напомнил Руд, вырастая за спиной напарника несокрушимым каменным монолитом. — Он у вас, кстати, уже четыре часа.

— И будет ещё дольше, если мне вздумают мешать, — буркнул исследователь, набирая в шприц слабый зеленоватый раствор и кивком показывая Клауду приготовить руку для инъекции.

— Да нам не он нужен! — Рено заоглядывался, но ничего интересного не увидел, кроме уже занятой кушетки, рабочего стола с кучей специализированной техники, и широкой хирургической ширмы, перегораживающей пещеру на две части. Откуда взялось медицинское оборудование Рено не спрашивал. Если бы не отдельное задание, наглый профессор и их с Рудом припахал бы перевозить сюда всё врачебное оснащение, которое только можно было достать в ближайших к Северному Кратеру населённых городах.

— Если вы про Солджера, то он спит, — доктор мотнул головой в сторону ширмы, за которой действительно угадывалось что-то вроде громоздкого кресла. — Разбудите - усыплю вас. Навечно.

— Спит? — Рено изумлённо распахнул рот и даже не обратил внимание на угрозу, судя по голосу - совершенно серьёзную. — А эмм... Он что, не выспался?

Профессор Хайт усмехнулся, не отвлекаясь от процесса инъекцирования Клауда. Судя по лицу парня, эта процедура была далеко не первой, а оценивая количество приготовленных на столе шприцов - и не последней.

— Медикаментозный сон, — пояснил доктор, закончив. — Мне нужна была принудительная седация. Его так изучать легче, он не язвит и не даёт советов.

Рено глубокомысленно почесал затылок и обернулся на Руда в поисках поддержки, но тот выглядел до обидного незаинтересованным.

— Он шутит, — негромко пояснил Клауд, улыбаясь. — Профессор снимает показания активности его мозга во сне. Если какие-нибудь параметры будут ненормальными, значит его мозг не спит.

— И? — вскинул брови Рено.

— Значит его мозг функционирует вне связи с разумом, — не выдержал доктор Хайт, раздражённо гремя пробирками на своём рабочем месте, повернувшись к Туркам спиной. — Например направляет Теней. Или общается с вирусом Дженовы. Или делает что-то ещё, что может объяснить происходящее. Достаточно ясно?

Рено бросил многозначительный взгляд на напарника и тот едва заметно кивнул. Подключённые к генератору люминисцентные осветители дрогнули в узких зеркалах очков.

— И чего уже выяснили, дзо-то? — рыжий бесцеремонно сунул нос в полуразвёрнутые мониторы, где на экране тянулись больше десятка разнообразно изломанных, быстро сменяющихся линий. — Кому он шлёт пламенные приветы во сне?

Профессор раздражённо выдохнул и положил ладони на стол, склоняя голову в разочарованном жесте.

— Молодой человек. У меня мало времени. Меня заперли в полевых условиях и требуют с меня безошибочного результата с нулевыми начальными данными. Мне не выделили ни единого лаборанта, списав всё на секретность, но ваши люди не умеют отличить даже серную кислоту от борной, не то что активное Мако от неактивного. Мне всё приходится делать самому, а это крайне замедляет исследования. Избавь же меня от необходимости оформлять литературный отчёт некомпетентным в вопросе "инспекторам". Результаты я сообщу сам и сразу же, как только проверю и упорядочу. Моему начальству. Не вашему.

— Тем не менее, объект проходит под юрисдикцией нашего отдела, — холодно заметил молчавший до этого Руд, пока Рено обиженно открывал и закрывал рот. Спокойный размеренный голос всё же вернул рыжему самообладание и Рено немедленно заподозрил, что вакантная ниша первого перфекциониста и зануды отдела, освободившаяся с уходом Ценга, уверенно и быстро перестаёт быть бесхозной.

— Если будет замечена хоть одна сомнительная деталь, — между тем продолжал Турк, — способная повлечь за собой угрозу, мы имеем право не дожидаясь конца исследований, ликвидировать объект без суда и следствия. По приказу вашего же, — он намеренно выделил это слово, — начальства. И вас, за попытку утаить опасную информацию.

Профессор Хайт медленно поднял голову, внимательно вглядываясь в лицо невозмутимого мужчины, но оно было привычно бесстрастным и не выражало ни одной неуставной эмоции. Едва ли он ожидал от рослого плечистого бойца, лысого и по-бандитски небритого, подобных рассуждений и теперь пытался разглядеть, какие ещё сюрпризы могут скрываться за этой обманчивой маской недалёкого охранника.

Рено прикусил губу, отводя взгляд. Он обожал наблюдать за этой предсказуемой реакцией незнакомых с его напарником людей.

Но доктор тоже дураком не был.

— Должно быть, что-то случилось, раз вы впервые за четыре часа пришли искать и сравнивать угрозу? — осторожно спросил он, прищуривая глаза за толстыми линзами круглых очков. — Или господин Президент поменял приказ.

— Наш приказ не менялся, — невозмутимо ответил Руд, бессознательно сжимая и разжимая пальцы опущенных вдоль тела рук. — Мы точно так же, как и вы, ждали хоть каких-нибудь результатов, чтобы скорректировать свои действия согласно протоколу.

— Йо, доктор! Чем спорить, уже давно бы поделились с нами, и мы бы с чистой совестью отвалились! — воскликнул Рено, видя, как недобро искрит воздух между его напарником и насупленным профессором. — Не надо литературно упрощать, скажите хоть как есть.

Как же вы меня достали, читалось в тусклых, прищуренных глазах старика. Но вслух он ничего не сказал, склоняясь к микроскопу и настраивая многочисленные линзы.

— Нормально всё, — сказал Хайт, бросив короткий взгляд в мониторы, на которых бежали изломанные змейки энцефалограммы. — Пока всё статично. Подержу его до выброса для верности, а там посмотрим.

Рено хотел заикнуться о том, что как раз выброса Теней и не хотелось бы допускать, но Руд вовремя положил ему руку на плечо. Профессор и так выглядел раздражённым и торопить его было ни к чему. Турк идеально знал протокол действий, и понимал, что при всей их браваде, они ходят по краешку дозволенного. Единственный лояльный живой член Научного департамента Корпорации, профессор Хайт действительно имел право отчитываться только Президенту или совету директоров, а допустить это было крайне нежелательно.

Клауд улыбался, глядя чуть в сторону. Кажется, это противостояние нешуточно его забавляло.

— А с ним вы чего делаете? — как ни в чём ни бывало, спросил Рено, кивая в сторону Страйфа. — Он тоже кем-то управляет?

— Ты обещал уйти как только получишь ответ, — безнадёжно вздохнул доктор, отчаявшись избавиться от надоедливого Турка.

— Я обещал уйти, если бы мы не потеряли время на препирательства, — возразил рыжий. Хайт устало прикрыл глаза. Похоже, единственным способом заставить молчать нахального Турка, было говорить самому.

— На нём я проверяю взаимодействие информационно видоизменённого Мако. Это поможет понять, чем его жизненная сила отличается от стандартной, не заражённого Геостигмой человека. Иди-ка, кстати, сюда, будешь моей контрольной группой, раз уж так горишь желанием во всё сунуть свой нос.

— Чего? Я? — Рено так изумился, что даже не сообразил сопротивляться, когда доктор внезапным рывком схватил его за руку и притянул к себе. Руд моментально очутился рядом с напарником, заслоняя собой от врачебного произвола, но профессор отрицательно мотнул головой.

— Не бойтесь, никаких экспериментов. Просто немного крови для сравнения. Из пальца.

Турки внимательно следили, как профессор Хайт выдавливает из проколотой подушечки Рено несколько алых капель, размазывает их по плоским стёклышкам и капает на каждое светящимся активизирующим реагентом.

— Ну и как? — не выдержал рыжий, посасывая пострадавший палец, когда доктор с удовлетворённым лицом принялся что-то конспектировать в исследовательском журнале. Руд же отметил, что старик не доверяет информацию компьютеру, предпочитая бумажные носители.

— Что ты знаешь о Геостигме, Турк? — спросил профессор, не отвлекаясь от письма. Но не дожидаясь ответа, неторопливо продолжил. — Все думают, что это клетки Дженовы разрушали организм. Вызывали все эти язвы, гной и непроходящую слабость. На самом деле, они просто пытались подчинить человека себе, не причиняя ему вреда. А убивала его, как это ни странно, Планета. Мако внутри каждого организма активизировалась, воспринимая это угрозой, и пыталась уничтожить заразу, разрушая сам организм. В конце концов, иммунная система сжигала сама себя и человек высвобождал энергию Мако - уже активную - в поток Лайфстрима. И что интересно, эта активная Мако по своему информационному строению идентична той, что перерабатывали Мако-реакторы или сконцентрированной в Материи.

— И-и-и... О чём это нам говорит? — переспросил Рено, не дождавшись продолжения. Доктор Хайт, видимо, закончивший мысль, перевёл на парня непонимающий взгляд, а потом презрительно покачал головой.

— Что же творится в ваших маленьких смешных головках? — недовольно спросил он. — Почему я должен всё разжёвывать тем, кто не поймёт и десятой доли ценности этой информации, но при этом имеет наглость считать, что он чем-то может управлять в этом мире? Это говорит нам о том, почему Тени нападают на людей, перенёсших заболевание. Мако в их организмах активна и представляет для Теней такую же цель, пищу, если хотите, как и Мако в реакторах или Материя. Я могу ошибаться в своей теории, но вероятность того, что она верна приближена к девяноста процентам. Теперь в моей речи нет новых и незнакомых слов, Турк? Я удовлетворил твоё любопытство и могу продолжить работу, или мне и дальше отвечать на вопросы, способствующие духовному и интеллектуальному обогащению доблестных агентов Шин-Ра?

Рено хмыкнул в ответ на едкое замечание и пожал плечами, засовывая руки в карманы пиджака.

— Я всё понял, профессор. Но вы так и не сказали, как их нейтрализовать, дзо-то!

Хайт закатил глаза, развернулся лицом к столу и принялся раздражённо переставлять склянки с места на место.

— Никак, Турк. Я исследователь а не нейтрализатор. Я объясняю явления. Что с ними делать - ваша забота.

Стоящий за спиной напарника Руд вскинул голову, словно что-то вспомнив, и предупредительно положив ему руку на плечо. Рено обернулся и Руд мотнул головой в сторону двери. Рыжий на мгновенье задумался, просиял и кивнул.

— Иди-иди! Я потом догоню, дзо-то. А то знаешь же, за всем самому приглядеть надо. Вдруг опять всё из-под контроля пойдёт.

Руд кивнул - очень серьёзно, без тени иронии, так, как умел только он в ответ на насмешливые самонадеянные заключения напарника - и вышел из полевой лаборатории.

Доктор Хайт горестно вздохнул, страстно желая разнообразить свои модели для исследования одним наглым рыжим Турком. Но история уже однажды показала, что ничего хорошего из этого не получается и исследователь с сожалением сдержал свой порыв.

У него в любом случае ещё есть, над кем импровизировать.



Винсент понял, куда стремится его таинственный попутчик, ещё когда миновал пролив между Северным и Западным материками. В самом деле, там, где всё началось, должно и кончиться. Попутчик сильно уступал ему в скорости, но Винсент и не мог быстро лететь при зимней погоде. Кроме того, он здорово устал контролировать Хаос, который уже давно порывался умыть руки и бросить своего хозяина прямо над Спящим лесом.

Именно здесь они и встретились. В мерцающем сиянии светящихся бледно-голубых деревьев любой объект на поверхности земли выделялся чёрным, не отбрасывающим теней пятном, и потому был заметен даже с высоты. И тот, что сейчас двигался внизу больше всего напоминал изогнутый тёмно-красный плавник. Он распахивал плоть земли точно водную гладь и оставалось только гадать, что за создание могло так легко прокладывать себе путь под толщей скал и наползающих с севера ледников.

Но совершенно твёрдо, оно стремилось к Северному Кратеру, где в сумерках уже собирались Тени.

И где был Сефирот.

Винсент спустился ниже, тяжело хлопая рваными кожистыми крыльями. Ветер снова бил в правое плечо и сопротивляться ему было гораздо тяжелее, чем в чреве вертолёта.

Где-то это уже было,подумалось ему почти с иронией.

Плавник приостановился. Остановился и Валентайн, заинтересовавшись его поведением. И вдруг из-под земли выросла гигантская плеть из семи или восьми конусообразных когтистых сочленений, и с оттяжкой хлестнула по воздуху. По тому месту, где завис сотканный из багрового мрака крылатый силуэт в остро-багряном игольчатом венце.

Точнее, по тому месту, где он только что был. Винсент в последний момент почуял угрозу и стремительно вскинул крылья, а поток безумного ветра ударил в них, как в паруса, относя его на безопасное расстояние. Хаос играюще оскалился, собираясь призвать Силу в ответ на такое внушительное объявление войны, но Винсент не позволил тёмной сущности одержать верх над сознательным хладнокровием. Он снова набрал недосягаемую для чудовища высоту, с беспокойством глядя, как исчезает в земле сегментированное щупальце, и сорвался вперёд, оставив за спиной настороженно замерший, рубиново-красный плавник.

Ненадолго замерший.

Теперь Валентайн знал, кто это.



Проснулся Сефирот в самом препаршивом настроении, которое только может быть у человека, ненавидящего медицинское оборудование. Но сам по себе этот факт был не так уж и плох, потому что способность испытывать эмоции, атрофировавшиеся за семь лет анабиоза, не могла не радовать. Как и способность чувствовать своё тело, управлять им и...

Бахамутов профессор! Он что, выкачивал из него кровь?

Сефирот содрал с себя прозрачный пластиковый шлем с доброй сотней проводов, тут же запутавшихся в волосах, и с возмущением воззрился на свои руки. На сгибах локтей темнели расплывшиеся синяки, несмотря на прямой запрет бывшего генерала использовать себя в качестве подопытного исследуемого. Он, собственно, и на медикаментозный сон соглашаться не собирался, но профессор так убедительно уговаривал, а Клауд так убедительно молчал...

За ширмой запищали мониторы, но прежде, чем доктор бросился проверять объект, объект вышел к нему сам, с грохотом волоча за собой запутавшийся проводами шлем.

— Снимите это с меня, — с ненавистью процедил Сефирот, не преуспев в самостоятельном освобождении. Лайфстрим Лайфстримом, но долгое недвижное пребывание во льдах, превратили его волосы в копну спутанной ломкой паутины, не поддающейся ни расчёсыванию, ни даже разбиранию.

А обрезать их было жалко.

— Как ты очнулся? — непритворно удивился профессор Хайт, роняя от неожиданности журнал для записей. — В тебе седативного на трёх Бегемотов хватило бы. Эй, ты, помоги ему!

Приказ даже запоздал. Сидевший на кушетке Клауд подскочил и бросился освобождать Сильверхэда из плена ценного медицинского оборудования.

— Надо было на четырёх, — нелюбезно ответит Сефирот и без перехода продолжил. — Я, кажется, запретил исследования моего организма, чтобы через два года по миру не бегали твари с моим лицом и моим генетическим кодом.

— Не побегут, — небрежно заверил его доктор, даже не пытаясь оправдать нарушение запрета. — Всего лишь стандартные анализы. Ты семь лет находился в коме, в чистейшем неактивном Лайфстриме. Вдруг у тебя Мако-болезнь?

— Успокойся, генерал, — вмешался ещё один голос, насмешливый и бесстрашный. — Все исследования проходят под надзором нашего отдела. У нас не бывает утечек информации.

Сефирот скосил глаза и увидел горделиво ухмыляющегося Рено. Нахальный Турк стоял рядом, непринуждённо закинув на плечо металлическую дубинку-электрошокер, и даже не думал принимать серьёзный вид.

— Расслабься, — повторил он с примиряющей улыбкой. — В крайнем случае, мы знаем, где его искать.

Сефирот раздражённо вскинул брови, припоминая, чем закончились поиски подобного энтузиаста в последний раз, но обвинять старика прекратил. В памяти всплыл невозмутимый Винсент. "Чем лучше ты будешь себя вести, тем больше у тебя шансов", - сказал он ему. Не то, чтобы Сефирот так дорожил этими призрачными шансами на жизнь и свободу, но...

Бахамут их всех раздери. Разочаровывать доверие не хотелось совершенно.

Да кто этот чёртов Турк вообще такой?

— Валентайн не вернулся? — неожиданно для себя спросил Сефирот. Рено пожал плечом и улыбнулся шире.

— Пока нет. Ещё часа два в запасе, дзо-то. Уже соскучился?

Сильверхэд не снизошёл до ответа и отвернулся, недоумевая про себя, почему его так покоробил этот вопрос, или вернее - его небрежно-покровительственный тон. Клауд как раз выбирал влажные электроды из серебрянной гривы, стараясь, впрочем, не задевать сами волосы и Сефирот постарался переключиться с внутренних ощущений на внешние. Светловолосый герой то ли брезговал, то ли опасался, то ли всё ещё не мог избавиться от благоговейного трепета, который испытывал когда-то давно к первому и лучшему Солджеру Компании, и это было заметно.

Это напрягало.

Но в любом случае, Сефирот смолчал и даже когда недовольный доктор опять полез светить врачебным фонариком в глаза и проверять рефлексы, лишь инстинктивно прищурился и сжал губы.

Профессор Хайт же не переставал бурчать, что бывший Солджер сорвал ему важные отчётные исследования, но на повторении не настаивал. В воздухе уже ощущалась тревожность, разлившаяся вместе с ранними северными сумерками, как и всегда перед выбросом скапливающихся в подземном Потоке Жизни Теней.

— Хватит, — бросил Сефирот, уклоняясь от необходимых, но неприязненных касаний чужих пальцев, и не жалея собственных волос, сам выдрал последние два или три провода из ломкой белёсой путаницы. — Я устал, долго мне здесь находиться?

— До выброса, — удивился профессор. — Ты куда-то торопишься?

— Мне не хотелось бы здесь оставаться во время нападения Теней, - спокойно ответил Сильверхэд. — Меня больше не обвиняют в сговоре с ними? В таком случае, думаю, я мог бы покинуть ваш гостеприимный лагерь.

— Извини, мужик, — снова влез Рено, как бы невзначай помахивая шокером. — Только с разрешения босса. Потерпи пару часов, дзо-то. Потом тебя переправим первым же рейсом. Здесь скоро будет жарковато, так что нам всем придётся отсюда лыжи двинуть.

— Жарковато? — недоумённо переспросил Солждер, переводя на Рено глаза. Нехорошее предчувствие опасливо ёкнуло в груди. — Что вы собираетесь здесь сделать?

Рено так самодовольно и искренне усмехнулся, что Сефирот сразу понял: предчувствие оправдано...



— Взрывчатка заложена здесь и здесь, в основании всех стен Кратера. Сама по себе штука безвредная, хоть ешь её. Срабатывает только от высокочастотного импульса. Детонаторы вот тут...

Смутно знакомый голос привлёк внимание Сефирота и он, помедлив, заглянул в помещение. Рабочий зал, примыкающий к вертолётным ангарам и соединённый с ним прямым проходом, был почти пуст, не считая двух наполовину сложенных палаток и нескольких работников технического отдела, пакующих вещи. Но здесь хотя бы было тепло, а Сефирот с некоторых пор чувствовал, что приобрёл стойкую антипатию ко всему, что связано со льдом и холодом.

Ещё двое человек находились за столом с разложенной на нём картой местности, и если по чёрному строгому костюму, стоящий спиной опознавался, как Турк, то напротив него был ни кто иной, как Сид Хайвинд, бывший выкормыш Палмера. Сид водил пальцем по карте, что-то показывая Турку, и продолжал говорить о взрывчатке, не выпуская изо рта незажжёную сигарету. Турк молча внимал, кивая, и вся его спина источала непоколебимую уверенность.

— По внешнему кольцу заряды реже, так что стены обвалятся внутрь. Здесь и здесь точки контроля. Всех своих гастарбайтеров вывезли? Если что, могу взять часть их груза на борт.

— В этом нет нужды, — негромко возразил Турк и Сефирот, не сдержавшись, подошёл поближе, заинтересовавшись беседой. — Часть оборудования остаётся здесь, до последнего записывать сигналы.

— Да их завалит в первые минуты!

— Не важно. Это только приёмники. Электромагнитные сигналы сразу же передаются в Аналитический отдел и уже там обрабатываются. Осталась только лаборатория, но там пока всё непонятно. Будем ждать до приказа.

— А если приказа не будет?

— Тогда действовать по ситуации, — Турк усмехнулся и Сефироту почему-то подумалось, что это размытое "действовать по ситуации" лучше всего характеризует Турков в целом.

— Ну, короче, вам виднее! — Сид потёр шею и кинул взгляд исподлобья на своего собеседника. — Вы мне только команду дать не забудьте, а то ваш план "А" мне доверия вообше не вселяет.

Он криво усмехнулся, зажав зигарету зубами, и вдруг его взгляд скользнул в сторону, поверх плеча Турка, и остекленел.

Сефирот едва удержался от желания мрачно помахать ему рукой.

Незажжённая сигарета выпала из открытого рта на стол, смяв фильтр и раскрошив хлопья чёрного табака. Наверное Сид бы протёр глаза прежде, чем поверить им, или даже спросил об увиденном окружающих, но чёрт возьми, где ещё не объявиться Сефироту, как не в недрах Северного Кратера? Так что он просто смотрел в лицо смертельного врага Планеты и как показалось Сефироту, был адски напуган.

Впрочем, это не помешало Сиду, по истечении двух томительно-долгих секунд, выхватить из кобуры на бедре пистолет и мгновенно прицелившись, два раза надавить на курок.

Эхо радостно подхватило грохот от сдвоенного выстрела, заметавшись под сводчатым потолком пещеры.

По счастью, остекленевший взгляд и распахнутый в немом изумлении рот пилота, видимо, натолкнули стоящего к нему лицом Турка на какие-то размышления, но он, вместо того, чтобы поддержать Сида в неравной борьбе с мировым злом, жёстко вскинул правую руку, отталкивая его оружие в сторону. Пистолет дёрнулся, пули просвистели в добром метре от плеча Сефирота, который, к тому же, успел отпрянуть в противоположную сторону, и выбили каменную крошку из монолитной стены пещеры.

— Эй, какого?.. — Сид был умён и не стал преодолевать внезапное сопротивление мужчины, но воззрился на него с непониманием и злостью. — Это же...

Турк полуобернулся и окинул сильверхэда невозмутимым взглядом поверх узких зеркальных очков.

— Да, и что? Ты что, Сефирота никогда не видел?

Сид видел. Ещё как видел, это читалось в его глазах. Если бы не пламенная вендетта Клауда, Сефирот мог бы честно сказать, что этот человек ненавидит его сильней всех на Планете, причём из абсолютного чувства долга. Но устраивать сеанс взаимных объяснений у него не было ни сил, ни желания, и он довольно равнодушно проследил, как нехотя убирается оружие обратно в скрытую кобуру.

Сид продолжал молча пялиться и если Сефирот верно помнил его по прошлой жизни, это означало крайнюю степень потрясения.

Ругательства, по крайней мере, сняли бы напряжение...

— Вне зависимости от плана "А", план "Б" будет использован, продолжил между тем Турк, возвращаясь к карте. — Да оторвись ты от него, Сид! Чего к мужику пристал?

Сид сморгнул, переводя взгляд с презрительно усмехающегося генерала на Турка, словно заново вспоминая, о чём они тут говорили.

— Я, похоже, много пропустил, да? — спросил он подозрительно и захлопал себя по карманам в поисках сигаретной пачки. Вытащив сигарету, тут же прикурил, напряжённо обдумывая ситуацию. — Не забудьте мне потом объяснить, что происходит в этом трёхнутом мире.

— Непременно, — пообещал Турк, не отвлекаясь от изучени карты местности. Сефирот, не увидев в его движениях никакой неловкости по поводу своего присутствия, тоже подошёл к столу, предусмотрительно встав по левую руку своего невузмутимого защитника. Чувствовать себя обузой было противно до тошноты, но с другой стороны, пока его защищают, у него есть шансы на полноценное возвращение. Оружия же ему, разумеется, не дали. Клауду, впрочем, тоже. Это непостижимым образом его успокаивало и примиряло со своим положением.

На столе лежала крупномасштабная карта Северного Региона, большую часть которой занимал Кратер. По окружности самых высоких его стен стояли заметные маркеры, общей численностью до двух десятков, и ещё какие-то топографические метки, назначения которых Солджер не смог сходу определить. Но и без того всё было довольно понятно.

— Так вот... — Сид с видимым трудом собрался, заставив себя не пялиться на Сефирота неотрывно, и снова ткнул пальцем в центр нагромождения обозначений. — Здесь начнётся цепная реакция, так что лагерь будет не засыпан а взорван к такой-то матери. А закончится вот здесь, — он переместил палец чуть в сторону, — так что ваши антенны накроет в промежутке. Сказали бы раньше, я бы оставил их напоследок.

— И так сойдёт, — отмахнулся Турк. — Взрывотехники всё замерили, оползни от взрывной волны всё равно дойдут раньше. Главное - саму дыру засыпать. Тени сквозь землю не любят вылезать, может хоть это их задержит.

— А если нет?

— Тогда будем действовать по ситуации.

Сид хмыкнул и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Что-то его явно волновало, но Сефирот предпочёл не спрашивать. Вместо этого он опёрся ладонями на стол и окинул собеседников внимательным взглядом прищуренных глаз.

— И что, по вашему, вы собираетесь делать? — спросил он почти лениво, заработав два настороженных взгляда в ответ. — Вы хоть понимаете, к чему это приведёт, если вы сейчас начнёты взрывать в самой больной точке Планеты?

— Ни к чему это не должно привести, — Сид насупился и сурово сжал челюсти. — Мы закроем рану Планеты и Поток займёт то место, которое он и должен занимать - под землёй, в недоступности.

— А если Планета решит, что её атаковали снова?

— Ну мы же не в Кратер снаряды сбрасывать будем, — медленно выговорил пилот. — Ювелирно пройдёмся по краешку. Но ты можешь взять лопату и закопать Кратер вручную.

Сефирот физически ощущал, как хочется выговориться прямолинейному Сиду, заявить о том, что по большому счёту, и в создании Кратера виноват только он - слишком уж сплелись образы Дженовы и Сефирота в головах. Но Хайвинд не стал бросаться обвинениями. Видно, действительно задумался, к чему может привести агрессивная политика в таком месте.

— Где твоё сопровождение, — между тем, спросил бритоголовый Турк, недобро разглядывая Сефирота сквозь непрозрачные стёкла.

— Рено ругается с вашим медиком, — Сефирот улыбнулся, со смесью снисхождения и очарованности на лице. — Как я понял, они не сошлись во мнениях, какую технику эвакуировать в первую очередь. Доктору всё так близко к сердцу... Даже не скажешь, что всё это он получил бесплатно.

Турк перевёл взгляд на проход в коридоры, туда, откуда пришёл Сефирот, и где оставался его рыжий сослуживец, как будто в сплошной темноте, едва разбавленной редкими лампами и тусклыми просачивающимися с поверхности лучами света, можно было действительно что-то разглядеть. Возможно, это было беспокойство, но генералу всё же почудился в сосредоточенном лице отголосок того же снисхождения и очарованности, что владел и им. Причём в гораздо более личной степени.

— Значит вы действительно хотите сравнять Кратер с землёй? — вздохнул Сефирот, не дождавшись более эмоциональной реакции на свои слова. — Теней это всё равно вряд ли задержит. Они не материальны.

— Тогда Эдж лишится половины своих реакторов, — Сид скривился, прикусив сигарету коренными зубами, — Их и так четыре всего, тех что с Третьего и Четвёртого секторов перетянули. Поступил приказ этого не допустить.

— О, да, что Шинра умеет делать, так это приказывать, — равнодушно ответил Сефирот и отошёл от стола, высокомерно передёрнув плечами. — Ты думаешь, до вас таких гениев не было? Если уронить в Кратер хоть одну гранату, Планета призовёт Омегу чтобы себя защитить. И тогда все ваши Тени покажутся вам абсолютной ерундой на фоне этого.

— Слушай ты, умный! — не выдержал Сид, взревев, точно раненый Бегемот. — Вся заваруха началась благодаря твоей сраной Дженове. Уже две тысячи лет заваруха, а ты тут стоишь и морду воротишь, как будто тебя это не касается! Да если бы ты мозгами думал, а не задницей, ничего бы не было, ни Метеора, ни Геостигмы. Мы здесь хоть что-то делаем, за тобой дерьмо разгребаем, хоть бы спасибо сказал, блядь белобрысая!

Дальнейшего следовало ожидать. Не справившись с обуревающими его эмоциями, Сид подскочил к Сефироту, слишком поздно снизошедшему до внимания к словам несдержанного пилота, и от души засветил ему кулаком в челюсть. Сефирот не успел закрыться. Руд невероятно проворно для своего массивного тела ринулся между сцепившимися мужчинами, но сильверхэд уже понял, что к чему, и с удовольствием ответил хорошим хуком куда-то под дых согнувшемуся Хайвинду. Тот взревел и через мгновение оказался на полу - Сефирот со стуком приложил его лопатками к камням и злобно ощерился.

— Заткнись, неандерталец!

— Уймитесь оба! — гулко рявкнул сверху Турк, оттаскивая Сефирота за воротник. Тот хотел было отмахнуться и добавить, но сейчас почему-то злость не била в виски, затуманивая разум, а наоборот, оставляла его кристально чистым. И Сефирот мгновенно рассудил, что продолжение не скажется в его пользу.

Следующим движением Руд вздернул за грудки Сида. Тот задыхался, глядя на противника холодными злыми глазами, и потирал шею - кажется, там что-то хрустнуло в момент падения. И тоже молчал, прикидывая свои шансы на победу.

— Он дело говорил, — Руд убедившись, что Сефирот и Хайвинд, пусть и сверлят друг друга ненавидящими взглядами, не рвутся в бой снова. Хотя, ненавидящий он был только у Сида. В глазах бывшего генерала плескалось ледяное презрение, пополам с горечью. — Место нестабильно. Если Лайфстрим подвергнется ударам, Планета может не понять.

— Да всё под контролем, — пилот вырвался из цепких пальцев Турка, чуть не оставив там все пуговицы, и одёрнул куртку. — До него взрывы даже не дотянутся. Только насыпью накроет, как и должно было быть.

Руд покачал головой и отвернулся, сворачивая карту. Ставшие случайными свидетелями молниеносной драки Техники облегчённо выдохнули и разошлись по своим делам, паковать оставшиеся вещи и грузить на неторопливо проворачивающие в ожидании взлёта винтами вертолёты.

И в этот момент их ленивый рокот был прерван непривычным хлопающим звуком, будто гигантские кожаные полотнища плескались на ветру. Все трое повернули головы ко внешнему входу в ангары, и увидели, как из хмуро-серых снежных полос метели соткался уродливый человекообразный силуэт, устало взмахивающий широкими когтистыми, как у летучей мыши, крыльями. Облепленный снегом, он тяжело приземлился на задние ноги и длинные когти сверкнули золотом. Свет, даже неяркий, бил гостю в спину, не позволяя разглядеть лица, и с каждым шагом, приближающим его к замершим мужчинам, силуэт менялся, перетекая во что-то смутно знакомое и более привычное глазу. Чёрно-багровые крылья сложились за спиной подобием плотного, изрезанного выемками плаща, жёсткий шипастый венец, похожий на веер из наконечников окровавленных стрел и копий, сгладился, стёк с головы расплавленными потоками, чтобы взвихриться на совсем не дружелюбном ветру длинными змеино-чёрными прядями волос. Хищное золото когтей тускнело и сами когти втягивались, обрастая сперва туманной, а затем вполне человеческой плотью, сегментами латной перчатки, пластинами высоких сапог. А тусклое свечение где-то в районе груди исчезло окончательно, позволив различить мелкие блики на металлических пряжках многочисленных ремешков тёмно-алой накидки.

— Проклятье, опять стричься придётся, — недовольно заметил Винсент, подходя и скосив глаза на рассыпавшиеся по плечам изломанные пряди волос. - Ну как у вас тут, есть новости?

@темы: funfiction, Смерть - это не повод перестать жить, FF VII

---

Мой родной, мой тёплый котёнок.

Наверное если ты это читаешь, я уже уехал далеко-далеко от тебя и терзаюсь от невозможности чувствовать тебя рядом. Помнишь, как я тосковал в тот день, когда был на свадьбе и рядом не было тебя? Меня ждёт девятнадцать дней без тебя. Прекрасных, весёлых, наполненных смыслом и красотой, но без тебя!

Я не хочу без тебя, моё сердце. Ты - моя жизнь. Разве могу я наслаждаться ей в одиночку?

Я хочу, чтобы ты знал. Ты навсегда в моём сердце! Я не разочаруюсь в тебе ни через год, ни через десять, и никогда не устану целовать твои пальчики, нежные мягкие ладошки, вынужденные заниматься совсем не подходящей для них работой. Не обижу раздражением и слепой злобой. Пусть неинтересно и скучно - но я твой кусок флаффного идиота, который так хочет нежить и ласкать тебя всю жизнь. Беречь тебя и прикрывать твою спину. Зойсайто мой, нежный трепетный ветер, огромное пламя любви твоего сердца греет меня сейчас и будет греть и впредь. Мне так повезло встретить тебя, родной мой! Каким чудом я украл твою верность у неблагодарного мира? Каких ангелов и демонов вовеки славить мне за тёплую зелень твоих глаз? Ты - то единственное, ради чего я живу и дышу, влюблённый идиот, готовый весь мир положить к твоим маленьким уютным ножкам. Я помню как целовал их тогда, гладил ладонями уставшие ступни. Я бы целовал их сейчас. Каждый день, что ты рядом, начинался бы с этого маленького ритуала. Мою вечно юный, мой живой лорд. Я никогда не объясню, как на самом деле ты оживил моё сердце и вдохнул в меня новую жизнь. Как я счастлив рядом с тобой, просто от возможности видеть твоё лицо и слышать самый любимый голос. Я знаю, обычно я кажусь тебе безэмоциональным и незаинтересованным, но это не так. Я задыхаюсь от тихого восторга, когда вижу тебя, и неслышно плачу с тоски, когда дела разводят нас, не позволяя увидеться. Я люблю тебя каждую секунду своей жизни, моё невероятное счастье, мой пламенный лорд.

Наверное я совсем не умею признаваться в любви. А ты, мой самый чувствительный, наверняка считаешь, что моё молчание вызвано тем, что мне просто надоело возиться с этими групостями, а вовсе не моей непривычностью и подсознательным страхом перед объяснениями. Но я буду признаваться! Редко и глупо, но буду. И буду надеяться, что ты спасёшь и излечишь меня и от этого потаённого страха. Излечишь своими признаниями и своим теплом, чтобы я ни на мгновение не забыл, как сильно ты любишь меня.

И знаешь, я благодарен тебе за то, что ты когда-то давно не сказал "нет". Ты дал мне, беспутному, новую жизнь, и я больше не упущу его.

Я люблю тебя, мой Зойсайто. И сделаю всё, чтобы наши жизни превратились в одну как можно скорее.

Я люблю тебя!

Больше всего на свете!

@темы: Любовь!