23.05.2011 в 21:47
Пишет Eishi:Никто не забыт, ничто не забыто. Раунд 1
Знаете, что прекрасно в Финалке? О ней можно забыть, отвлечься на что-то другое, а потом вернуться и каждый раз чувствовать себя так, будто пришел домой)) По крайней мере, в том уютном уголочке фэндома, который ты для себя выбрал
И поэтому!
Мини-челлендж на четверых!Команда в синих плавках против Команды в красных!
В меню:
- драббл;
- мини;
- кинк;
- фик по картинке.
Ну а поскольку у меня все, не как у людей, я начну с середины
По заявке: Сефирот/Винсент, полнолуние
получилась AU, каюсь, но так хорошо легло, что я просто не удержалась
1177 словКогда Ходжо вызывает его к себе, Сефирот не ждет от этого визита ничего хорошего. Сколько он себя помнит, еще ни разу необходимость общаться с главой отдела исследований не приносила ему ничего кроме лишней головной боли.
Сегодня это поимка сбежавшего лабораторного образца. Очень редкого и важного, судя по тому, что волосы Ходжо грязней обычного, а в глазах мелькает что-то, подозрительно напоминающее... Сефирот не верит тому, что видит.
Страх. Впервые в жизни Ходжо действительно боится потерять этот.. хмм... образец.
Интересно, что же за зверушка сбежала из его клетки?
...В лесах близ Джунона сыро. Недавно закончился затяжной ливень, и под ногами бесшумно прогибается влажный мох. Пахнет мокрой корой и листьями.
Вертолет Турков доставил Сефирота сюда несколько часов назад и сразу же вернулся на базу. Кто знает, почему Турки вообще проявили интерес к этому заданию.
Как будто дело касалось кого-то из них.
Сефироту в общем-то без разницы. Без «вертушки» он потерял бы немало времени, пока добрался бы сюда, так что внезапная помощь отдела административных расследований оказалась весьма кстати.
Сефирот останавливается, поднимает голову к виднеющемуся среди густых крон куску неба. Тучи разошлись, и попрятавшаяся в свои убежища живность уже должна была повылезать наружу, но лес здесь будто вымер. Ни писка, ни шороха.
Значит, зверь близко.
Сефирот идет по его следу уже несколько часов.
В Мидгаре беглец не задержался. Будто знал, что его будут искать, причем искать лучшие.
И хотя это все-таки зверь — следы когтей ни с чем не спутать — Сефирот не может не признать, что для животного он, пожалуй, слишком разумен. Если бы он просто бежал, не разбирая дороги, ориентируясь лишь на то, где можно загнать добычу покрупней и посытнее, то непременно вышел бы на ферму чокобо недалеко от Мидгара. Но нет, толстые чокобьи ляжки его не прельстили. Зверь бежал в леса Джунона, к одной ему ведомой цели.
Когда по чаще проносится протяжный низкий рык, Сефирот обнажает катану. Уже глубокая ночь, и враг может таиться в каждой тени, но в темноте Сефирот видит лишь не намного хуже, чем при свете солнца. Неоспоримый плюс обострения всех чувств, которое дарит мако-энергия. Бесшумные шаги, слабый отблеск луны на лезвии Масамунэ — Сефирот идет прямо на рык, даже не думая скрывать свое присутствие.
Ему надоело играть в прятки.
Но зверь и не собирается от него убегать. Он стоит на задних лапах посреди сломанного подлеска, задрав морду к небу, и смотрит на полную луну.
- Заставил же ты меня побегать, - Сефирот не злится, просто констатирует факт.
Зверь оборачивается на звук голоса, ссутулится, закрывает морду лапами, отступая на шаг, и в миг, когда Сефирот поднимает катану, чтобы атаковать, начинает меняться.
Трещит шкура, рвутся сухожилия, выворачиваются кости. Зверь падает на передние лапы, прижимая брюхо к траве, а затем валится на бок. Всего несколько секунд, и на его месте уже лежит человек.
Точнее почти человек — закованная в броню металлическая рука со звериными когтями остается неизменной.
Будь на месте Сефирота кто-нибудь другой, он бы наверняка как минимум смачно выругался. Сефирот же лишь делает шаг вперед и, держа лезвие катаны у горла оборотня и четко, выделяя каждое слово, спрашивает:
- Что. Ты. Такое?
На запястье парня болтается бирка с лабораторным номером.
«N34801, Винсент Валентайн» гласит заляпанная кровью надпись.
- Я бы... и сам хотел это знать, - сипло давит из себя беглец.
Он пробует приподняться на локтях, но руки его не держат. На нем ни клочка одежды, и, судя по всему, его лихорадит.
Сефирот наблюдает за его неуклюжимыми попытками встать ровно столько, сколько необходимо, чтобы понять: самому беглецу не справиться. Сейчас он, пожалуй, не опаснее слепого котенка, в оружии пока нет нужды. Ну а если появится, Сефирот вернет Масамунэ в ладонь быстрей, чем оборотень успеет даже моргнуть.
- Вставай, - говорит он. - Винсент Валентайн, я прав?
Беглец вздрагивает при звуках имени и поднимает голову.
- Откуда...
- Бирка на твоем запястье. Ходжо подписывает всех своих лабораторных крыс. Ты — не исключение.
Винсент растягивает потрескавшиеся губы в горькой усмешке.
- Что ж, здесь ты прав, я думаю. Лабораторная крыса — самое подходящее для меня название.
Сефирот смотрит, как Винсент садится, болезненно морщась. Пятно ожога на его боку становится видно только сейчас.
- Кислота, - неохотно поясняет Винсент, перехватывая взгляд Сефирота. - Кажется, я снес сосуд с этой едкой дрянью, когда пытался выбраться. Я... не очень хорошо это помню.
Сефирот снова поднимает голову к небу, пытаясь найти среди набежавших облаков хотя бы краешек луны. Отчего-то кажется, что она знает нечто очень интересное об этом странном беглеце.
Ходжо требовал вернуть сбежавший лабораторный образец, но слишком торопился послать по следу погоню, чтобы оговорить сроки. Сефирот не собирается исправлять его промахи.
Когда вертолет с Турками возвращается за ним к утру, он говорит, что зверь ушел дальше, и ему потребуется время, чтобы выследить его. В лесу от «вертушки» нет никакого прока, и Турки вынуждены убраться обратно в Мидгар, оставляя все на Сефирота. Они, кажется, недовольны, но аргументов в поддержку своего недовольства у них нет, так что приходится смириться.
Едва солнце скрывается за горизонтом, Сефирот возвращается к убежищу.
Винсент греет руки у затухающего костерка, присев рядом на корточки. На нем поношенные штаны и плащ с оборванными краями — все, что Сефирот смог достать в ближайшей нищей деревушке. Искать что-то более качественное — занятие заранее бессмысленное, потому что когда просыпается зверь, с одеждой он обычно не церемонится.
Полная луна его усыпляет.
Благодаря материи ожог на ребрах Винсента уже не доставляет хлопот. Впрочем, и свой собственный уровень регенерации тканей у него явно выше, чем у любого обычного человека.
- Почему Турки так интересуются этим делом? - спрашивает Сефирот, подбрасывая в костер охапку веток.
Винсент пожимает плечами. Темные пряди волос скрывают его лицо, когда он наклоняется, чтобы поворошить угли.
- Может быть, потому что когда-то я был одним из них.
- Ты знаешь что-то, что для них важно?
- Вряд ли. Даже если что-то и знал, сейчас я помню едва ли половину. Хаос отбирает большую часть моей теперешней жизни.
- Хаос?
- Тот зверь, которого ты видел. Я зову его Хаосом. Он засыпает только в полнолуние.
Больше они не говорят. Просто сидят, глядя на то, как под тихое шипение умирают в огне иссохшие ветви.
Когда Сефирот неожиданно сжимает пальцами запястье Винсента и дергает его на себя, тот даже не думает сопротивляться. Он впитывает чужое тепло, прикосновения, запах, впитывает так жадно, будто надеется за счет чужой жизни продлить свою собственную хоть ненадолго.
Они катятся по траве, сцепившись в клубок, как змеи, и не понять, чего здесь больше — борьбы или объятий. Искусанные губы, шипение, треск разрываемой одежды, и вот Винсент уже прижат к земле. Она теплая — кострище совсем рядом, и на голую кожу летят искры гаснувшихся углей. Винсент лишь слабо дергается, чувствуя крохотные ожоги, но по сравнению с тем, через что ему пришлось пройти в лаборатории Ходжо, это сущий пустяк.
У Сефирота стальная хватка, из нее не вырваться.
Он не спрашивает, можно ли. Ему не нужен ответ, а Винсенту не нужны вопросы.
Они всего лишь делят на двоих это чертово полнолуние.
А когда встает солнце, Сефирот снова смотрит на то, как просыпается Хаос.
Он уже знает, что скажет Туркам, когда те вернутся: зверь сбежал, его след потерян. Ходжо придется найти себе новую игрушку.
Но к следующему полнолунию Сефирот найдет его. И Хаосу придется уступить место Винсенту Валентайну.
URL записиЗнаете, что прекрасно в Финалке? О ней можно забыть, отвлечься на что-то другое, а потом вернуться и каждый раз чувствовать себя так, будто пришел домой)) По крайней мере, в том уютном уголочке фэндома, который ты для себя выбрал
И поэтому!
Мини-челлендж на четверых!
В меню:
- драббл;
- мини;
- кинк;
- фик по картинке.
Ну а поскольку у меня все, не как у людей, я начну с середины
По заявке: Сефирот/Винсент, полнолуние
получилась AU, каюсь, но так хорошо легло, что я просто не удержалась
1177 словКогда Ходжо вызывает его к себе, Сефирот не ждет от этого визита ничего хорошего. Сколько он себя помнит, еще ни разу необходимость общаться с главой отдела исследований не приносила ему ничего кроме лишней головной боли.
Сегодня это поимка сбежавшего лабораторного образца. Очень редкого и важного, судя по тому, что волосы Ходжо грязней обычного, а в глазах мелькает что-то, подозрительно напоминающее... Сефирот не верит тому, что видит.
Страх. Впервые в жизни Ходжо действительно боится потерять этот.. хмм... образец.
Интересно, что же за зверушка сбежала из его клетки?
...В лесах близ Джунона сыро. Недавно закончился затяжной ливень, и под ногами бесшумно прогибается влажный мох. Пахнет мокрой корой и листьями.
Вертолет Турков доставил Сефирота сюда несколько часов назад и сразу же вернулся на базу. Кто знает, почему Турки вообще проявили интерес к этому заданию.
Как будто дело касалось кого-то из них.
Сефироту в общем-то без разницы. Без «вертушки» он потерял бы немало времени, пока добрался бы сюда, так что внезапная помощь отдела административных расследований оказалась весьма кстати.
Сефирот останавливается, поднимает голову к виднеющемуся среди густых крон куску неба. Тучи разошлись, и попрятавшаяся в свои убежища живность уже должна была повылезать наружу, но лес здесь будто вымер. Ни писка, ни шороха.
Значит, зверь близко.
Сефирот идет по его следу уже несколько часов.
В Мидгаре беглец не задержался. Будто знал, что его будут искать, причем искать лучшие.
И хотя это все-таки зверь — следы когтей ни с чем не спутать — Сефирот не может не признать, что для животного он, пожалуй, слишком разумен. Если бы он просто бежал, не разбирая дороги, ориентируясь лишь на то, где можно загнать добычу покрупней и посытнее, то непременно вышел бы на ферму чокобо недалеко от Мидгара. Но нет, толстые чокобьи ляжки его не прельстили. Зверь бежал в леса Джунона, к одной ему ведомой цели.
Когда по чаще проносится протяжный низкий рык, Сефирот обнажает катану. Уже глубокая ночь, и враг может таиться в каждой тени, но в темноте Сефирот видит лишь не намного хуже, чем при свете солнца. Неоспоримый плюс обострения всех чувств, которое дарит мако-энергия. Бесшумные шаги, слабый отблеск луны на лезвии Масамунэ — Сефирот идет прямо на рык, даже не думая скрывать свое присутствие.
Ему надоело играть в прятки.
Но зверь и не собирается от него убегать. Он стоит на задних лапах посреди сломанного подлеска, задрав морду к небу, и смотрит на полную луну.
- Заставил же ты меня побегать, - Сефирот не злится, просто констатирует факт.
Зверь оборачивается на звук голоса, ссутулится, закрывает морду лапами, отступая на шаг, и в миг, когда Сефирот поднимает катану, чтобы атаковать, начинает меняться.
Трещит шкура, рвутся сухожилия, выворачиваются кости. Зверь падает на передние лапы, прижимая брюхо к траве, а затем валится на бок. Всего несколько секунд, и на его месте уже лежит человек.
Точнее почти человек — закованная в броню металлическая рука со звериными когтями остается неизменной.
Будь на месте Сефирота кто-нибудь другой, он бы наверняка как минимум смачно выругался. Сефирот же лишь делает шаг вперед и, держа лезвие катаны у горла оборотня и четко, выделяя каждое слово, спрашивает:
- Что. Ты. Такое?
На запястье парня болтается бирка с лабораторным номером.
«N34801, Винсент Валентайн» гласит заляпанная кровью надпись.
- Я бы... и сам хотел это знать, - сипло давит из себя беглец.
Он пробует приподняться на локтях, но руки его не держат. На нем ни клочка одежды, и, судя по всему, его лихорадит.
Сефирот наблюдает за его неуклюжимыми попытками встать ровно столько, сколько необходимо, чтобы понять: самому беглецу не справиться. Сейчас он, пожалуй, не опаснее слепого котенка, в оружии пока нет нужды. Ну а если появится, Сефирот вернет Масамунэ в ладонь быстрей, чем оборотень успеет даже моргнуть.
- Вставай, - говорит он. - Винсент Валентайн, я прав?
Беглец вздрагивает при звуках имени и поднимает голову.
- Откуда...
- Бирка на твоем запястье. Ходжо подписывает всех своих лабораторных крыс. Ты — не исключение.
Винсент растягивает потрескавшиеся губы в горькой усмешке.
- Что ж, здесь ты прав, я думаю. Лабораторная крыса — самое подходящее для меня название.
Сефирот смотрит, как Винсент садится, болезненно морщась. Пятно ожога на его боку становится видно только сейчас.
- Кислота, - неохотно поясняет Винсент, перехватывая взгляд Сефирота. - Кажется, я снес сосуд с этой едкой дрянью, когда пытался выбраться. Я... не очень хорошо это помню.
Сефирот снова поднимает голову к небу, пытаясь найти среди набежавших облаков хотя бы краешек луны. Отчего-то кажется, что она знает нечто очень интересное об этом странном беглеце.
Ходжо требовал вернуть сбежавший лабораторный образец, но слишком торопился послать по следу погоню, чтобы оговорить сроки. Сефирот не собирается исправлять его промахи.
Когда вертолет с Турками возвращается за ним к утру, он говорит, что зверь ушел дальше, и ему потребуется время, чтобы выследить его. В лесу от «вертушки» нет никакого прока, и Турки вынуждены убраться обратно в Мидгар, оставляя все на Сефирота. Они, кажется, недовольны, но аргументов в поддержку своего недовольства у них нет, так что приходится смириться.
Едва солнце скрывается за горизонтом, Сефирот возвращается к убежищу.
Винсент греет руки у затухающего костерка, присев рядом на корточки. На нем поношенные штаны и плащ с оборванными краями — все, что Сефирот смог достать в ближайшей нищей деревушке. Искать что-то более качественное — занятие заранее бессмысленное, потому что когда просыпается зверь, с одеждой он обычно не церемонится.
Полная луна его усыпляет.
Благодаря материи ожог на ребрах Винсента уже не доставляет хлопот. Впрочем, и свой собственный уровень регенерации тканей у него явно выше, чем у любого обычного человека.
- Почему Турки так интересуются этим делом? - спрашивает Сефирот, подбрасывая в костер охапку веток.
Винсент пожимает плечами. Темные пряди волос скрывают его лицо, когда он наклоняется, чтобы поворошить угли.
- Может быть, потому что когда-то я был одним из них.
- Ты знаешь что-то, что для них важно?
- Вряд ли. Даже если что-то и знал, сейчас я помню едва ли половину. Хаос отбирает большую часть моей теперешней жизни.
- Хаос?
- Тот зверь, которого ты видел. Я зову его Хаосом. Он засыпает только в полнолуние.
Больше они не говорят. Просто сидят, глядя на то, как под тихое шипение умирают в огне иссохшие ветви.
Когда Сефирот неожиданно сжимает пальцами запястье Винсента и дергает его на себя, тот даже не думает сопротивляться. Он впитывает чужое тепло, прикосновения, запах, впитывает так жадно, будто надеется за счет чужой жизни продлить свою собственную хоть ненадолго.
Они катятся по траве, сцепившись в клубок, как змеи, и не понять, чего здесь больше — борьбы или объятий. Искусанные губы, шипение, треск разрываемой одежды, и вот Винсент уже прижат к земле. Она теплая — кострище совсем рядом, и на голую кожу летят искры гаснувшихся углей. Винсент лишь слабо дергается, чувствуя крохотные ожоги, но по сравнению с тем, через что ему пришлось пройти в лаборатории Ходжо, это сущий пустяк.
У Сефирота стальная хватка, из нее не вырваться.
Он не спрашивает, можно ли. Ему не нужен ответ, а Винсенту не нужны вопросы.
Они всего лишь делят на двоих это чертово полнолуние.
А когда встает солнце, Сефирот снова смотрит на то, как просыпается Хаос.
Он уже знает, что скажет Туркам, когда те вернутся: зверь сбежал, его след потерян. Ходжо придется найти себе новую игрушку.
Но к следующему полнолунию Сефирот найдет его. И Хаосу придется уступить место Винсенту Валентайну.